10. Тайсё: против течения1912–1926
Для Японии эра Тайсё стала тем же, чем для Америки – так называемый век джаза. Подросло новое поколение, чьи родители не жили при сёгунате, и оно смотрело в сторону Запада, ища именно там идей и вдохновения. В воздухе звенели слова «социализм», «марксизм», «анархизм», «демократия», «свобода». Как сказал один писатель, это была эпоха скорости, спорта и секса. Но она имела и свои более мрачные стороны: правые политики и военщина яростно сопротивлялись всем радикальным идеям и утверждали собственное мнение о том, каким путем должна идти Япония.
Когда на престол взошел император Ёсихито (посмертное имя Тайсё, «Великая справедливость»), ему предстояло выступить на официальной церемонии открытия парламента, которая была первой после его интронизации. Депутаты намеревались в почтительном молчании выслушать дебютную речь молодого государя. Перед ними предстал 34-летний усатый мужчина в великолепной военной форме, усыпанной медалями. Он внимательно разглядывал собравшихся. Время шло, а император все смотрел и смотрел. Присутствующие нервно заерзали. Но кто дерзнет встать и поторопить Сына Неба?
Тут император громко расхохотался. Он свернул бумагу с речью в трубку, приставил ее к глазу и посмотрел сквозь нее на важное собрание.
Ёсихито был первым выжившим сыном Муцухито. В детстве он переболел менингитом. Поговаривали, что он сумасшедший. А после злосчастного заседания парламента императора вообще стали держать подальше от глаз общественности.
Все понимали, что период Тайсё будет очень сильно отличаться от героической эпохи Мэйдзи. Стареющие самураи из кланов Сацума и Тёсю, которые правили страной, держали под контролем все органы государственного управления: министерства, вооруженные силы, кабинет министров и парламент. Они делали это через Муцухито, который являлся символом непререкаемого авторитета. Но после его смерти уютная гармония начала разваливаться. Многие государственные деятели старшего поколения были уже мертвы. Влияние военных усиливалось, между ними и гражданским правительством регулярно возникали разногласия.
Тем временем парламентарии начали показывать зубы. В стране прошли выборы, к которым были допущены только самые богатые. Их количество составляло 3 % от всего населения. Правящие самураи предполагали, что уж эти-то люди точно проявят покорность существующей власти. Однако оппозиционные партии получили более половины голосов. Хотя парламент не имел властных полномочий, его члены могли заблокировать принятие любого правительственного законопроекта, и на заседаниях разыгрывались бурные сцены.
В конце концов в кабинет министров пригласили человека, стоящего в стороне от внутренних политических распрей – авторитетного, популярного Окуму Сигэнобу, того самого, которому оторвала ногу бомба, брошенная националистом. Он стал премьер-министром в апреле 1914 года, в возрасте 76 лет. Это казалось обнадеживающим – по крайней мере, железная хватка, которой удерживали власть кланы Сацума и Тёсю, теперь несколько ослабела. А может быть, Окума возглавит революцию Тайсё, которая станет такой же масштабной, как революция Мэйдзи?
Тем временем на другой стороне земного шара разразилась Первая мировая война. Для Японии открылись возможности, которые нельзя было упустить. Когда Британия попросила помощи в борьбе с германским флотом в территориальных водах Китая и вокруг них, кабинет Окумы направил Германии ультиматум с требованием вывести оттуда флот, а после того как немцы его проигнорировали, объявил им войну. Япония в кратчайшие сроки захватила германские колонии в Китае и в северной части Тихого океана.
Пока Запад погружался в пучину войны, у европейских союзников Японии возник неограниченный спрос на корабли и боеприпасы, а когда западные предприятия перешли на военные рельсы – и на товары гражданского назначения. Война разорвала европейские цепочки поставок, разрушила рынки на Ближнем Востоке, и для японских товаров внезапно открылась Африка. Для Японии, которая находилась за тысячи километров от театра военных действий, война стала золотой жилой, позволила развить тяжелую промышленность и диверсифицировать производство. За период с 1913 по 1918 год экспорт вырос в четыре раза. Многие компании, начиная от дзайбацу (огромных конгломератов, находящихся под семейным управлением, таких как «Мицуи» и «Сумитомо») и заканчивая маленькими производственными и финансовыми концернами, заработали огромные деньги. Процветание охватило всю страну.
Когда западные державы нарезали китайскую дыню, Японии тоже достался ломоть. С точки зрения европейцев, Китай находился где-то далеко, на краю света, но для Японии он имел первостепенное стратегическое значение. В 1912 году последнего маньчжурского императора, Пу И, заставили отказаться от трона, и к власти в Китае пришло революционное правительство под руководством генерала Юань Шикая. Пока Европа была охвачена потрясениями, Японии получила отличный шанс распространить свою власть и влияние на большого, но слабого и дезорганизованного соседа.
Япония уже завладела Кореей, с помощью Портсмутского договора утвердила свое присутствие в Маньчжурии и оккупировала германские колонии в Китае. В 1815 году министр иностранных дел кабинета Окумы представил Юань Шикаю список под названием «21 требование», согласно которому японским компаниям на территории Маньчжурии и Внутренней Монголии должны были разрешить вести бизнес, иметь в собственности землю, добывать полезные ископаемые и расширять принадлежащую японцам систему железных дорог. Япония также потребовала, чтобы Китай покупал у нее половину всего своего вооружения и допустил к себе японских военных советников, что, по сути, превращало его в японский протекторат. Юань Шикай был вынужден подписать многие из этих пунктов.
Когда в 1918 году война закончилась, Япония в качестве главы делегации отправила на мирную Версальскую конференцию Сайондзи Киммоти – лощеного аристократа, великолепно владевшего французским языком. Он сидел бок о бок с представителями Британии, Франции, Италии и Соединенных Штатов. Это показывало, что Япония входит в число великих держав. Она также стала членом-основателем Лиги Наций. Но Сайондзи не удалось добиться того, чтобы в Устав Лиги Наций вошел пункт о равенстве рас. Против выступили Соединенные Штаты и Австралия – две страны с расовой сегрегацией. Договор также не признавал за Японией владение бывшими германскими территориями в Китае.
После окончания Первой мировой войны наступила «эпоха масс». В 1917 году молодые японцы на улицах ликовали, узнав о Февральской революции в России. Еще больше их воодушевило известие об Октябрьской. Многие брались за изучение русского языка и становились страстными приверженцами либерализма, социализма, анархизма и других левых движений. Немало людей начинали ставить под сомнение установленный в Японии порядок. Великими новыми державами были Америка, страна демократии, и Россия – вдохновляющее, молодое коммунистическое государство. Низшие сословия впервые вкусили свободу всего 50 лет назад, и теперь дети их детей постигали, что означает это слово.
Экономический бум в Японии разогнал инфляцию. В 1918 году резко подскочила цена на рис – продукт, служащий основой рациона. Арендная плата и цены в магазинах взлетели до небес. Домохозяйки и фермеры организовались и, выйдя на улицы, выплеснули поток гнева, который захлестнул всю Японию.
Сначала прошли мирные протесты, затем забастовки и беспорядки. В Токио банды мародеров бесчинствовали по всему городу, устраивали поджоги и грабежи. Происходили ожесточенные схватки между десятками тысяч мародеров и полицией, в которых даже пришлось задействовать армию.
Ито Хиробуми основал политическую партию Сэйюкай – Партию друзей конституционного правления. Самым выдающимся ее членом был Хара Такаси, несгибаемый борец за парламентскую демократию. Помимо того, что он не принадлежал к клике Сацума – Тёсю, он к тому же был христианином и рационально мыслящим человеком. Если многие государственные деятели старшего поколения принимали титулы (Ито, например, стал князем), то Хара упрямо остался простолюдином и с гордостью носил звание народного избранника. После падения правительства в результате «рисовых бунтов» он стал премьер-министром. Впервые Японией управлял избранный представитель народа. Казалось, эпохе Тайсё суждено сделаться эрой демократии.
Хара заполнил свой кабинет членами собственной партии. Но особого продвижения в сторону реформ не случилось. Распространение социалистических идей беспощадно подавлялось, на коррупцию не обращали внимания, и введение всеобщего избирательного права тоже не стало ближе.
В отличие от времен Мэйдзи, когда «цивилизация и просвещение» ограничивались кругом богатых и привилегированных, к 1920-м годам распространение массовой культуры затронуло почти каждого жителя Японии. Для многих это десятилетие стало временем надежд и радостного оживления. Людей вдохновляло все, что казалось символом наступившей новой эпохи. Японцы строили железные дороги и мосты, учреждали предприятия, открывали банки, торговали акциями, импортировали и экспортировали все, что можно купить и продать.
Автобусы, трамваи и легковые автомобили, в основном завезенные из Америки, с грохотом носились по улицам, а вверху над ними тянулись электрические провода. Сверкали витринами лавки и универсальные магазины, полные соблазнительных товаров. Самым большим универмагом был «Мицукоси» – подразделение огромной бизнес-империи Мицуи. Интеллектуалы, писатели и просто культурные люди собирались там, чтобы подискутировать и понаблюдать за другими.
Было введено всеобщее обучение. Контингент студентов в Токио был одним из крупнейших в мире. Благодаря высокому уровню грамотности сфера издания книг, журналов и газет переживала настоящий бум. Люди получили возможность свободно мыслить, говорить и спорить. У них даже появились деньги, которые можно было тратить любым способом, даже самым безумным.