2. Нара: расцвет буддизма710–794
Прекрасная в лазури голубой
Столица Нара,
Как цветок расцветший,
Теперь настал
Ее сверкающий расцвет![3]
Это было время, когда на улицах Нары, первого настоящего города Японии, лицом к лицу сталкивались люди, прибывшие из разных стран, расположенных вдоль Великого шелкового пути. Новая религия, буддизм, вдохновила японцев на создание восхитительных храмов и статуй. Однако власть, которую получило буддийское духовенство, оказалась слишком велика…
В 708 году на плодородной равнине, до которой можно было добраться из Асуки за полдня, поднялся громкий шум: там началась большая стройка. На нее согнали тысячи подневольных крестьян. В течение двух лет они перекапывали и выравнивали почву, закладывали камни в фундаменты, рубили деревья, что-то неустанно пилили, стругали, шлифовали, красили, и мало-помалу город рос.
Хэйдзё-кё, или Нара, создавался по образу и подобию Чанъани – великолепной столицы танского Китая. Город был спроектирован по системе «шахматной доски». Его пронизывала сетка широких бульваров; одни из них шли с севера на юг, а другие – с востока на запад. Но, в отличие от Чанъани, Нару не окружали со всех сторон стены, потому что в стране царил мир.
Сердцем города был дворец. Он занимал всю северную часть Нары, как требовали принципы фэн-шуй, определяющие, где нужно возвести постройку, чтобы обеспечить гармонию и удачу. Дворец представлял собой великолепный комплекс величественных зданий с крышами из зеленой черепицы, с красными колоннами, украшающими фасады. Вокруг простирались обширные сады.
Внутри дворцового комплекса размещались две ветви власти: Большой государственный совет, который вершил дела правления, и Палата божеств, куда входили мастера ритуалов – посредники между людьми и ками.
На улицах, ориентированных по сторонам света, возвышались алтари ками и буддийские святилища, которые защищали город от влияния злых сил. В храмах обязанностью монахов и монахинь было декламировать сутры, чтобы обеспечить благо стране.
Самой шумной и оживленной частью города были два рынка – Западный и Восточный. Торговцы из Индии, Китая и Кореи продавали здесь шелк и предметы роскоши, которые доставлялись по Великому шелковому пути. Их везли из Греции, Индии, Персии и Византии. Япония являлась крайней восточной точкой маршрута. На рынках изысканные ткани были представлены в таком изобилии, что правительство даже выпустило несколько эдиктов, которые устанавливали, какого цвета одежду разрешается носить людям того или иного социального положения.
В VIII веке Япония была чрезвычайно космополитичной страной. На ее шумных улицах и площадях Восток встречался с Западом. Гости из Китая, Индии и прочих стран Азии стремились в Нару, к императорскому двору. А местные художники в это время изучали буддийское искусство Китая, которое, в свою очередь, находилось под влиянием Индии и прочих стран Шелкового пути.
В Китай направлялись морем торговые миссии, в которые входили дипломаты, студенты, буддийские монахи и переводчики. Сойдя на берег, они пересаживались в запряженные повозки, в паланкины или шли пешком. Так они добирались до Чанъани. Путешествие длилось много месяцев и было сопряжено с немалыми опасностями. Некоторые японцы оставались вдали от дома 30 и более лет. Зато по возвращении из Китая они приносили с собой передовые технологии, сведения о социальном устройстве, истории, философии, искусствах, архитектуре, манере одеваться – и в результате получали высокие государственные должности.
Нара стала первым настоящим городом Японии. В момент ее расцвета там проживало 200 000 человек, притом что всего в стране было шесть миллионов жителей. Население распределялось по южным двум третям острова Хонсю и большей части Кюсю. Территория делилась на шесть провинций, а они, в свою очередь, на районы и деревни. Существовала сеть дорог с почтовыми станциями. Чиновники, находящиеся в служебной поездке, и люди, занятые перевозкой грузов, могли получить там лошадей.
Императрица Гэммэй прекрасно понимала, что семья Ямато – всего лишь одна из многих знатных семей. Если царственному роду изменит удача, его место моментально займут другие. Создание столицы, которая превратилась в символ благодетельного правления императоров Ямато и их всесильных советников из рода Фудзивара («глициния»), было способом утвердить легитимность своего правления перед лицом предводителей кланов-конкурентов.
Но одного этого было недостаточно. Династии требовалась история, которая бы прочно укоренила ее в прошлом.
За 25 лет до того, как императрица Гэммэй взошла на трон, ее дядя, император Тэмму, приказал собрать повествования, связанные с историей двора и главных кланов, сличить их друг с другом и заучить наизусть. В Японии бытовало огромное количество мифов, исторических преданий, стихов и песен, которые веками передавались и устно, и письменно. То были легенды о сотворении мира, о богах и богинях, героях и древних императорах, о гадании и ритуалах. Но никаких письменных хроник не сохранилось. Два исторических труда, которые создал принц Сётоку, погибли в огне, а летописные записи, сделанные в других кланах, тоже так или иначе были утрачены.
Император Тэмму призвал к себе 28-летнюю особу по имени Хиэда-но Арэ, обладавшую необыкновенной памятью. Существует версия, что Арэ была женщиной и служила при дворе камеристкой. Она была «от природы талантлива и умна и могла наизусть продекламировать прочитанное один раз и запомнить услышанное один раз». Ученые стали диктовать ей летописи, и она загружала в свою поистине бездонную память всю мифологию и историю Японии – и писаную, и переданную изустно.
На этом все и остановилось, пока на трон не взошла императрица Гэммэй. Она приказала Арэ надиктовать усвоенный ею огромный массив информации некому ученому, который его записал.
«Кодзики» («Записи о деяниях древности») записаны китайскими знаками. Работа над сочинением была завершена в 712 году, оно состоит из трех томов. Начинаются «Записи» с сотворения Японии, когда Идзанаги окунает копье в первозданные хляби. Аматэрасу, богиня-прародительница клана Ямато, представлена как глава пантеона, которой подчиняются более мелкие божества – прародители других кланов. Далее идет рассказ о том, как Ниниги, внук Аматэрасу, спустился на землю и как его правнук Дзимму стал первым императором и основателем правящей династии. Затем излагается родословная императоров, связывающая их по прямой с богиней Аматэрасу. К их генеалогии привязаны генеалогии прочих знатных родов. В «Кодзики» также описаны церемонии, обычаи, практики магии и гадания, принятые в Древней Японии.
Восемь лет спустя ученые завершили работу над вторым историческим произведением «Нихон сёки» («Японская летопись»). Если «Записи о деяниях древности» предназначались для использования внутри страны, то «Японская летопись» написана на традиционном классическом китайском и построена по образцу китайских династических хроник, где фигурировала царица Химико. Этот исторический труд можно было с гордостью демонстрировать иноземным послам. Он показывал, что японцы ничем не хуже китайцев и располагают столь же внушительной историей. «Записи» опирались исключительно на устную традицию, которая из поколения в поколение бытовала в придворной среде, а «Летопись» использовала разнообразные источники, в том числе китайские хроники.
Как и «Записи о деяниях древности», «Японская летопись» начинается с эпохи богов и затем переходит к череде божественных императоров, начиная с Дзимму, жившему в VII веке до н. э. Далее повествование подводит к правлению императрицы Дзито, которая приходилась сестрой императрице Гэммэй.
Ни в «Записях», ни в «Летописи» царица Химико не упоминается. Зато в них есть захватывающее повествование об императрице Дзингу (201–269), даты жизни которой близки к эпохе Химико (170–248). Как и Химико, Дзингу была шаманкой и воинственной правительницей. «Летопись» сообщает, что после смерти мужа она возглавила войско, хотя находилась на позднем сроке беременности. Рождение ребенка она задержала на три года, до окончания войны. Ее сын, будущий император Одзин, руководил сражением, отдавая приказы из чрева матери. Некоторые японские ученые доказывают, что Дзингу и Химико – одна и та же личность и что Химико – это просто имя, под которым правительница стала известна китайцам.
Обе книги заключают в себе полный комплекс сведений о японской мифологии и истории и являются важнейшими текстами синто.
Однако неповторимый колорит эпохи Нара определяла не религия синто, а буддизм с его великолепными церемониями и расточительно щедрой благотворительностью.
Император Сёму был глубоко верующим буддистом. Начало его правления омрачали бедствия: сначала суд над наследником престола, его казнь по ложному обвинению, затем эпидемия оспы, которая выкосила треть населения, а потом еще и восстание на острове Кюсю. Чтобы подавить мятеж, Сёму собрал огромное войско. После этого он несколько раз переносил столицу, чтобы избежать осквернения и лишить силы дурные знаки. В конце концов он пришел к мысли: чтобы избавиться от бед, нужно воздвигнуть гигантскую бронзовую статую Будды, дабы он проявил милость и взял страну под свою защиту.
Прежде всего император отправил пожилого буддийского священнослужителя в великое святилище в городе Исэ, где поклоняются Аматэрасу, чтобы выяснить, не оскорбит ли ее создание статуи. Почтенный буддист семь дней и ночей декламировал сутры, и наконец оракул возвестил, что план императора не только не оскорбляет Аматэрасу, но даже весьма ей угоден, потому что она и сама является воплощением Будды. Так был достигнут компромисс между буддизмом и религией синто, которые по сей день благополучно сосуществуют.