Изготовление Большого Будды заняло три года. Статую удалось отлить только с восьмой попытки. Над проектом работали более 350 000 подневольных крестьян. Ради него 2 600 000 человек обложили податями, которые уплачивались рисом, древесиной, металлом, полотном или работой. На изготовление статуи пошли все имевшиеся в стране запасы меди и золота. Чтобы было где разместить изваяние, Сёму приказал построить грандиозное храмовое здание – Тодайдзи, Великий восточный монастырь.
В 752 году на церемонию открытия глаз статуи собрались высокие гости, прибывшие издалека, даже из самой Персии. Помимо них, на ритуале присутствовали 7000 придворных, 10 000 монахов и 4000 танцовщиков. Досточтимый индийский мудрец Бодхисена нарисовал изваянию зрачки и тем самым символически оживил его. Гости привезли с собой диковинные дары из стран, расположенных вдоль Великого шелкового пути, – из Китая, Индии, Центральной Азии, Греции и Рима. Это были ткани, косметика, благовонное дерево, лютни, инкрустированные перламутром, золотые филигранные ножны, персидские чаши из резного стекла – словом, все, что могло украсить жизнь императорского двора VIII века с его утонченной космополитической культурой.
Статуя Большого Будды имеет весьма внушительную высоту – целых 15 м. Изваяние было полностью покрыто сверкающим слоем листового золота
© Wikimedia Commons / Fg2
Под покровительством государя Сёму страна перенимала элегантность и блеск китайской культуры, а буддийское духовенство становилось все более могущественным. Из танского Китая вернулись ученые. Один из них привез важные конфуцианские тексты, а также искусство вышивки, лиру и игру в го. Сёму сделал его советником по законодательству, военному делу и музыке. Другой доставил на родину 5000 свитков с текстами буддийского канона и комментариями к ним.
Замысел Сёму заключался в том, что Япония должна превратиться в оазис буддизма в Восточной Азии. Все свои силы и все ресурсы страны он бросил на то, чтобы сделать ее по меньшей мере столь же блистательной, как танский Китай. Создание Большого Будды стало апофеозом замечательного расцвета искусств. Император приказал строить по всей стране храмы и монашеские обители, по одной на каждую провинцию. Главным храмом оставался Тодайдзи. Используя бронзу, дерево, глину, лак, художники изготавливали для него изысканные статуи, изображающие Будду и других персонажей буддизма.
Буддизм сделался официальной государственной религией, но общенародной верой так и не стал. Шесть школ буддизма эпохи Нара были прерогативой священнослужителей, которые проводили время, дискутируя о сложных, трудных для понимания теоретических вопросах.
Буддизм не предлагал простым людям никакого утешения – а ведь их жизнь была поистине ужасна. Крестьяне платили неподъемные налоги, которые уходили на строительные проекты императора Сёму, и часто страдали от засухи, приводившей к страшному голоду. Им также приходилось исполнять различные повинности. Создание Большого Будды полностью истощило все запасы меди и золота, и страна была практически разорена.
За стенами городов, в сельской местности, жизнь была невыносима. Но при дворе царил ослепительный расцвет – правда, не в изобразительном искусстве, а в литературе.
Задолго до 400 года н. э., когда Япония познакомилась с искусством письма, ее жители уже слагали стихи. Самые древние записанные стихотворения датируются V веком. Не только каждый придворный, но и вообще каждый человек, который желал слыть культурным, считал своим долгом сочинять стихи по поводу любого события своей жизни, от самого мелкого до самого значительного. В 760 году один поэт и любитель древностей собрал поэтическую антологию, включающую более 4500 стихотворений. Некоторые из них передавались в устной форме, другие, начиная с 600 года, в письменной. Эти поэтические тексты позволяют нам заглянуть в жизнь людей, которых отделяет от нас много веков. Мы можем бросить беглый взгляд на этот мир, насквозь пронизанный культурой. Образованность (а владение стихом было ее частью) служила в нем признаком настоящего человека. В этом мире мужчина был готов рискнуть жизнью ради того, чтобы его стихотворение вошло в императорский поэтический сборник, а женщина могла поставить себя под угрозу опалы, чтобы принять участие в состязании стихотворцев.
«Манъёсю» («Собрание десяти тысяч листьев») является первой японской поэтической антологией, а по мнению многих, также и лучшей. От стихов, входящих в нее, веет свежестью – ведь их написали еще до того, как появились правила и каноны. Многие из авторов были придворными, но есть там и стихи, сочиненные жителями провинций, стражниками, охраняющими границу, крестьянами и даже нищими. Многие стихотворения воспевают природу и японский пейзаж, состоящий из гор и моря. Поэты слагают страстные строки о любви, тоске, страдании, бедности и смерти. В них часто звучит меланхоличная горечь, плач по быстротечности человеческой жизни и тоска по минувшим столетиям.
Один из авторов описывает страдания нищего, который продрог на морозе, грызет кусочек соли и пьет недопитые кем-то остатки сакэ. Другой видит мертвеца, лежащего на горном перевале, и размышляет о том, с какой любовью жена умершего, наверное, ткала полотно для одежды, которая сейчас надета на трупе.
Какиномото-но Хитомаро, один из величайших поэтов за всю историю Японии, пишет о войне и смерти, о скалистом морском побережье, о том, какую невыносимую тоску он испытал при разлуке с женой, когда был назначен на должность в столицу.
В антологии есть и стихи, сложенные женщинами. Среди поэтесс – принцесса Нукада, которая сопровождала императрицу Саймэй в 661 году, когда государыня отправилась в военную экспедицию против Кореи. Поэтесса описывает, как они «ждали луну» перед тем, как сесть на корабли. «Наступил и прилив… Вот теперь я хочу, чтоб отчалили мы!» – восклицает Нукада.
В 740 году, когда дочь императора Сёму взошла на трон, экономика Японии была разрушена до основания. Строительство храмов, затеянное императором, разорило страну. Голод и эпидемии пали непосильной тяжестью на плечи крестьянства. А буддийское духовенство между тем становилось все сильнее и сильнее.
Императрица Кокэн была столь же религиозна, как ее отец, и назначила на придворные должности многих буддийских священнослужителей. Окрыленные высочайшим покровительством, духовные лица стали втягиваться в политику. Вся их жизнь была теперь посвящена интригам и мздоимству. Храмы не платили налоги, имели в собственности огромные поместья и эксплуатировали крестьян, работавших на этих землях.
Но высшей точки все эти проблемы достигли, когда императрица заболела и ее исцелил харизматичный монах по имени Докё. Он происходил из захудалого клана, вел аскетическую жизнь, занимался медитацией и читал сутры. По его утверждению, за счет этого он обрел магические силы. Вскоре все кончилось тем, что монах стал фаворитом императрицы и начал давать ей советы в политических делах.
Члены рода Фудзивара, которые правили страной в качестве регентов, ненавидели этого выскочку. Канцлер Фудзивара-но Накамаро, разгневанный тем, что его власть оказалась под угрозой, поднял мятеж. Однако императрица была женщиной волевой и независимой. Она собрала войско, взяла Накамаро в плен и казнила его.
Императрица Кокэн приказала изготовить миллион маленьких пагод высотой от 10 до 20 см, в каждую из которых была вложена молитва
Из собрания Музея искусств университета Мичигана. Приобретена при поддержке организации Margaret Watson Parker Art Collection Fund 21 февраля 1969 г.
В благодарность за спасение Кокэн приказала изготовить десять миллионов ступ – миниатюрных деревянных пагод. Внутри каждой находился свиток с молитвой, которая была напечатана либо с бронзовых пластин, либо с помощью деревянных досок. Это один из самых ранних в мире примеров печати текста, и он имел место сразу после изобретения книгопечатания в Китае и за 700 лет до того, как Гутенберг изобрел печатный станок на Западе. Изготовленные таким образом ступы императрица распределила между десятью крупными монастырями.
Теперь государыня держала бразды правления в собственных руках и назначила Докё сначала канцлером, а затем «императором Закона Будды». Она повелела строить буддийские храмы, делала на них расточительные пожертвования и запретила подавать на императорский стол мясо и рыбу.
Но потом Докё зашел слишком далеко. Под его давлением оракул одного почитаемого святилища на острове Кюсю предсказал, что в Японии воцарится нескончаемый мир при условии, что он, Докё, станет императором. Это было неслыханной дерзостью – ведь тем самым ставилось под сомнение сакральное исключительное право на трон, которым обладала императорская фамилия.
Императрица отправила к оракулу собственного гонца, и на сей раз ответ гласил, что ни один человек, не принадлежащий к императорской династии, не имеет права занимать трон. Докё сослал вестника и по-прежнему продолжал пользоваться покровительством императрицы. Однако год спустя она умерла. Докё лишили всех титулов и изгнали из Нары. Он избежал казни лишь потому, что убийство священнослужителя считалось тяжелейшим грехом. Никто не желал навлечь на себя месть покойного.
Императрица Кокэн была одной из самых могущественных женщин в японской истории. После ее смерти род Фудзивара восстановил свою власть и объявил, что буддийские священнослужители больше не смогут вмешиваться в государственные дела. Фудзивара также издали указ о том, что отныне трон будет передаваться только мужчинам, поскольку женщины слишком легко подпадают под чужое влияние. Прошло целых 900 лет, прежде чем на трон снова смогла взойти женщина. Столица была также перенесена в другое место, подальше от Нары и ее не в меру активных духовных лиц.
В 784 году новый император, Камму, приказал построить новую столицу в Нагаоке, неподалеку от нынешнего Киото. Это было сделано якобы для того, чтобы избежать влияния дурных предзнаменований и ритуального осквернения, сконцентрированных в Наре. Но истинная цель заключалась в том, чтобы отлучить верхушку буддийского духовенства от политики и государственных дел: ведь столица переместилась, а буддийские храмы со своими служителями остались на прежнем месте.