Вот однажды в какой-то день какого-то года Сабуро зашел отдохнуть в чайный домик у подножия высокой горы.
— Не знаешь ли, где Чертова круча? — спросил он у хозяина.
Тот ответил:
— Чертова круча? Да вон, погляди вверх, это и есть Чертова круча. Сто смельчаков поднимались на ее вершину, но назад ни один не вернулся. Тебе-то зачем понадобилось идти туда на верную погибель?
— Хочу встретиться с Атяя-химэ. Прощайте покуда.
Казалось, Чертова круча близко, до вершины рукой подать, а на самом деле Сабуро прошел тринадцать ри, пока добрался до середины крутого склона.
В лесу стоял дом. Сабуро заглянул в дверь. Девушка необыкновенной красоты разжигала огонь.
Дозвольте войти, — сказал Сабуро.
Девушка оглянулась.
— Я пришел сюда, чтобы увидеть Атяя-химэ. Может, вы ее знаете?
— Это я и есть.
Изумился Сабуро и смотрит на красавицу, глаз не спуская.
А девушка говорит с тревогой:
— Здесь страшное место. Отец мой — черт, он пожирает людей. Беги отсюда, пока не поздно!
— Никуда я не уйду. Сколько лет искал я тебя, исходил горы и долы и вот наконец нашел. Как же я могу расстаться с тобой?
Сабуро упрямо стоял на своем. Видит девушка, не уговорить упрямца, и спрятала его под своим подолом.
Вдруг загудела, загремела гора. Пришел черт устрашающего вида и стал жаловаться:
— Нынче не попались мне на зуб ни олень, ни обезьяна.
Тут увидел он у входа дорожные сандалии и спросил:
— Атяя, к нам пришел человек?
— Нет, никто не приходил.
— Почему же здесь сандалии?
— Ты, батюшка, бросил их когда-то, ну, а я подобрала.
— Ах, вот что! — и черт не стал больше спрашивать. Утром рано ушел он в горы на охоту. На другое утро тоже, и на третье…
Три месяца Сабуро прятался в доме черта. Крепко полюбили Друг друга Сабуро и Атяя-химэ. Понесла она дитя под сердцем. И вот наконец решил Сабуро бежать вместе со своей возлюбленной. Вынула Атяя-химэ гребень из своей прически и сломала пополам. Одну половинку дала Сабуро, другую оставила себе. Так был скреплен брачный союз.
Как только черт вечером крепко уснул, взялись молодые супруги за руки и побежали.
Но случилась беда. Наступила Атяя-химэ на сухую хворостинку, послышался громкий треск. Очнулся черт от сна и увидел беглецов.
— А, так вы бежать?! — заревел он и погнался за ними огромными прыжками. Настиг свою дочь черт-людоед и сожрал ее.
А Сабуро продолжал бежать что было силы. Черт же, погубив Атяя-химэ, со страшной быстротой понесся за ним в погоню.
Но Сабуро вынул из-за пазухи маленький ларчик. Мать на прощание дала ему этот ларчик с такими словами:
— Сын, мой, если будет тебе грозить погибель, открой этот ларчик и погляди на небо.
Сабуро открыл ларчик и поднял глаза к небу. И тут — о чудо! — стал он маленьким-маленьким жучком и спрятался в густых листьях.
Не смог черт найти Сабуро и пробурчал с досадой:
— Ну и быстрые же ноги у этого человечишки! Какая досада!
Вернулся черт на гору, а Сабуро принял свои прежний облик. Тринадцать ри отшагал он и снова вошел в чайный домик. Хозяин обрадовался:
— Ты целых три месяца пропадал. Люди уж говорили, что черт сожрал тебя, а ты жив и здоров.
Отправился Сабуро в обратный путь к родному дому. То-то обрадовались мать и братья! Конца не было рассказам! А как узнали они о гибели Атяя-химэ, заплакали от жалости.
Старший брат Итиро уж несколько лет как был женат, а детей у него все не было. Но наконец родилась у него маленькая дочка как раз незадолго до того, как вернулся Сабуро.
С каждым днем девочка становилась все красивей.
— До чего хороша! Как Атяя-химэ, — любовался на нее Сабуро.
Но у девочки с самого рождения правая рука была сжата в кулачок. Как ни старались, не могли разжать его.
Однажды Сабуро шутливо сказал девочке:
— А давай-ка, твой дядюшка разожмет кулачок, — и взял ее за правую ручку. Кулачок-то и разжался сам собой!
— Ах! — изумились все.
Видят: на маленькой ладони лежит половинка гребня. Сабуро приложил вторую половинку — в точности сошлось! То был, без всякого сомнения, гребешок Атяя-химэ.
Прошли годы. Девушка росла и делалась все более и более похожей на Атяя-химэ. А как выросла, стала женой Сабуро[76], и они зажили вместе в любви и счастье.
34. Лягушачья шапка
В старину жила, не ведаю где, одна старуха. Как-то раз брела она, согнувшись в три погибели, через поле по меже. А там змея злобно глядит на лягушку, вот-вот проглотит. Зашикала старуха, замахала руками, а змея даже не шелохнулась.
— Эй, змея, не тронь лягушку, — говорит старуха. — Послушаешься меня, я тебе мою дочку отдам.
Змея будто все поняла. Оставила в покое лягушку и скользнула в заросли травы. Лягушка встрепенулась, поглядела вокруг с радостным видом и — скок-скок — запрыгала прочь.
— Ну вот, как все хорошо обошлось, — вздохнула с облегчением старуха, похлопала себя по пояснице и заковыляла дальше. Но скоро взяла ее тревога.
— Ох, ведь не взаправду я дочку обещала, да слово-то вылетело, а змея — тварь колдовская. А-а, сказала я неслыханную глупость. Вдруг явится и потребует отдать дочку, мое единственное детище!
От таких мыслей старуха даже работать в поле как следует не смогла. Что делать, ума не приложит. Воротилась она домой поскорее. Дочка ее прядет, за ткацким станом: тон-тон.
Выбрала старуха самое красивое из платьев девушки.
— Доченька, надень это платье и набелись получше, — и опять впопыхах убежала.
Девушка не могла взять в толк, что все это значит, но нарядилась, набелилась.
Тут вдруг несет старуха новехонький гроб. Тяжело уселась, запыхавшись, и наконец поведала дочери страшную новость: сегодня непременно змея придет за ней.
— Вот ты и ляг в гроб. А я скажу змее: так, мол, и так, заболела моя дочь и в одночасье умерла. Вы уж простите, пожалуйста. Змея обманется и уйдет.
Дальше толковать не было времени. Девушка легла в гроб, а старуха зажгла курительные свечи, стала бить в гонг и бормотать сутры.
Вот явилась змея в облике великолепного самурая. Самурай церемонно приветствовал старуху и молвил:
— Соизвольте отдать обещанную мне девушку.
Старуха залилась слезами и запричитала:
— Ох-ох, беда великая! Вернулась я с поля и говорю доченьке: собирайся идти к своему нареченному. Стала она наряжаться, как невесте подобает, но вдруг занемогла и скончалась в одночасье. Воистину ненадежна жизнь человеческая!
Тут молодой самурай на глазах стал менять свой облик, превратился в огромного змея, разинул пасть и высунул огненный язык. Семь раз обвился змей вокруг гроба, корчась и извиваясь, а потом пропал из виду.
Старуха, трясясь от ужаса, отвалила крышку гроба — а у девушки лицо белое-белое и дыхания не слышно!
С плачем припала старуха к дочери:
— Прости меня, прости!
Делать нечего, пришлось умершую отнести на кладбище и похоронить.
Услышал про это работник местного богача.
— Девушку-то, говорят, похоронили в свадебном наряде. Зачем ему пропадать? Глупое дело. Дай-ка отрою…
Глубокой ночью пробрался он на кладбище и начал раскапывать, могилу.
Вдруг где-то совсем близко послышался тихий голос:
— Кто меня отрыть хочет?
Подивился работник и копает дальше. Снова послышался голос, но звучал он уже громче и яснее, словно шел из гроба:
— Кто меня отрыть хочет?
— Чудное дело! — воскликнул работник и поспешил отвалить крышку гроба. Глядит — а девушка ожила, вернулось к ней дыхание. Змей, видно, только на время заворожил ее. До чего же она хороша!
«Такую красавицу можно за большие деньги продать», — подумал работник и сказал девушке:
— Сдается мне, надо тебе бежать отсюда, не то снова за тобой змей погонится. Я как раз собрался в путь-дорогу. Взял бы тебя с собой, но вдвоем идти несподручно.
— Не покидай меня здесь одну! — вне себя от страха взмолилась девушка.
Ушел работник с девушкой потихоньку из деревни.
Всю ночь шли беглецы без отдыха и весь следующий день тоже: боялись, что змей нападет на них. А как настала другая ночь, совсем из сил выбились. Кругом все горы, горы, и ни души человеческой. Ноги еле держат, но где найти пристанище?!
Вдруг в темноте показался огонек. Пошли они туда, видят: стоит в глухой чаще одинокая хижина. Постучали беглецы в дверь. Вышла к ним старуха, и стали они просить ее пустить их на ночлег. А она в ответ:
— Это жилище черта, здесь людям быть опасно. Бегите прочь отсюда, да поскорее.
— Убежала я от змея, а теперь того не легче — попаду в лапы к черту! — залилась слезами девушка.
— Ты о чем это говоришь?
Поведала девушка старухе все, что с ней приключилось. И сказала тогда старуха:
— Виновата я перед тобой. Ведь я та самая лягушка, которую твоя матушка спасла! Из-за меня приняла ты жестокие мучения. Теперь послушай: скоро вернется черт. Вот здесь, смотри, две ватные шапки — наше лягушачье сокровище. Нахлобучьте их и лезьте на дерево.
Надели беглецы поскорее шапки на голову, залезли на высокую ольху и дыхание затаили.
Тут послышался громкий топот — это вернулся черт. Начал он шумно принюхиваться.
— Бабка, чую человеческий дух! — заорал он.
Старушка знай себе огонь в очаге разжигает.
— Я вчера лягушкой обернулась, — спокойно молвила она в ответ. — Побывала в деревне, вот и пристал ко мне человеческий дух.
— Хм, правда? — сказал черт. Покатался он, покатался по полу, зевнул во всю пасть и уснул.
Теперь самое время спасаться. Девушка с работником тихонько соскользнули с дерева и побежали по горной тропинке. Но не могут люди бегать так быстро, как черт. Как ни спешили беглецы, но утро застало их в пути. Послышался позади громкий топот: гонится за ними черт, вот-вот настигнет!
Поспешно надели они шапки-невидимки и спрятались в густой траве.
— Фу, крепко же здесь разит человеческим духом!