— Здравствуй, госпожа обезьяна! Славный сегодня выдался денек. Приятно погреть спину на солнце… А скажи мне, случалось ли тебе побывать когда-нибудь во дворце Повелителя драконов? Я только-только оттуда.
— Нет, — отвечает обезьяна. — Слышать я о нем много слышала, а повидать своими глазами не удалось.
— Да ну? Значит, ты не знаешь, что такое настоящая красота. Во дворце Повелителя драконов круглый год весна. А какие там кушанья подают! Ты таких и не пробовала. Хочешь, я покажу тебе дворец морского царя? Садись ко мне на спину, отвезу.
Спина у черепахи большая, словно лодка. Уселась на нее обезьяна. Весело ей плыть, покачиваясь на волнах.
Скоро показался перед ними дворец Повелителя драконов. Правду сказала черепаха! Стоит в нем вечная весна, а сам он так прекрасен, что не описать, весь сияет серебром, и золотом, и жемчугами!
— Изволь обождать здесь немного, госпожа обезьяна! Я сейчас доложу нашему владыке о дорогой гостье.
Ссадила черепаха обезьяну перед самыми воротами во дворец и отправилась с докладом к Повелителю драконов.
А на страже у ворот стоял осьминог. Скучно ему было, вот и стал он болтать с обезьяной:
— Госпожа обезьяна, а госпожа обезьяна, ты, поди, ничего и не знаешь? Наша-то госпожа захотела попробовать твоей печени. Жаль мне тебя, бедную! Отсюда тебе не убежать.
Услышав это, обезьяна обомлела от страха. Но и виду не подала. Стала ждать черепаху как ни в чем не бывало.
Вот появилась черепаха и говорит:
— Ну, госпожа обезьяна, наш повелитель тебе рад. Пойдем, я покажу тебе дворец. Убранство в нем богатое: есть на что посмотреть.
— Ах, черепаха, черепаха! Не знаю, как и сказать тебе. Я такая беспамятная, вечно все забываю! Вот и теперь: выстирала я свою печень и повесила на ветке сосны сушиться. Да вот совсем было из памяти вон. Что, если ее дождь намочит или ворона склюет? Скорей отвези меня назад.
Огорчилась черепаха. Зачем нужна обезьяна без печени? И надо же было такому случиться!
— Правда, вот это беда так беда! Садись скорее ко мне на спину.
Поплыла черепаха так быстро, как только могла. Достигла она берега и говорит обезьяне:
— Ну, забирай свою печень, и вернемся во дворец. Как раз поспеем к вечернему пиру.
Обезьяна бегом взобралась на самую верхнюю ветку сосны. Захлопала она в ладоши от радости и давай смеяться:
— Ну, прощай, черепаха! И проста же ты! Забыла старую поговорку: «Не растут деревья в море, печень не растет на ветке…» Пеняй теперь на себя!
Видит черепаха: пропало дело! Лазать по деревьям она не умеет. Пришлось вернуться к Повелителю драконов с повинной головой.
Стали во дворце думать: «Как же обезьяна узнала? Кто ей сказал? Не иначе как осьминог проболтался. Он тогда на страже стоял». Схватили осьминога и давай бить. Так били, что все кости ему в теле измолотили.
Нет у болтливого языка костей, и у осьминога тоже.
83. Сова-красильщица
В старину это случилось, в глубокую старину. Сова тогда была красильных дел мастером. Однажды повелел бог, сотворивший птиц:
— Раскрась, сова, перья в разные цвета, да каждой птице особливо.
Тут слетелись все птицы, сколько их было. Кричат наперебой:
— Сова, сова, окрась меня! Окрась!
Воробей просит:
— Сова, совушка, меня покрась в чайный цвет, да посветлее, а где клади краску погуще, чтобы вышло красиво, с переливами.
Вслед за воробьем прилетел высоченный журавль, первый выдумщик и забавник:
— Сова, совушка, покрась мои крылья в снежно-белый цвет, а голову в огненно-алый! Белой краски и алой не жалей!
Весь день напролет хлопотала сова, только вечером дух перевела:
— Уф, конец трудам! От сердца отлегло.
Но не тут-то было! Только она собралась было отдохнуть, как пожаловал ворон:
— А-а, я запоздал! Как все нарядно покрашены! А ты меня так сумей расцветить, чтобы я стал всех красивей.
Сова за день все свои краски извела. Но ведь она — красильных дел мастер, надо заказ выполнять. Думает сова: как ей быть?
А ворон сердится:
— Эй, сова, берись за работу, да поживее!
Заглянула сова в горшочки с красками. Видит — осталось только немного черной на самом донышке. Делать нечего, стала она красить ворона в черный цвет. У ворона сзади глаз нет, ничего-то он не знает. Красила, красила его сова, и стал он весь черный-черный, как уголь.
— Ворон, ворон, кончена работа. Выкрасила я тебя в черный цвет.
Вот неожиданная новость! Разъярился ворон, заорал:
— Воровство, разбой! Кра-а! Плати мне за мои испорченные перья. Так бессовестно их вычернить! Плати!
Погнался ворон за совой. С тех пор так и пошло: чуть увидит ворон сову, за ней в погоню:
— Кра-а, разбой, разбой!
С перепугу сова весь день прячется в своем гнезде, не смеет на свет показаться.
Только ночью, когда ворон спит крепким сном, ищет она корм, жалобно крича в темноте: «Ух, ух!»
84. Солнце и жаворонок
Как-то раз в погожий весенний день опустился жаворонок отдохнуть на поле. Вдруг выглянул крот из норки и говорит:
— Жаворонок, а жаворонок, исполни мою просьбу!
— Что ж, охотно, если только смогу, — отвечает жаворонок.
— Вот видишь ли, одолжил я деньги солнцу. Уж с тех пор немало времени прошло, случилась у меня нужда в деньгах. Ты летаешь высоко. Попроси солнце, чтобы вернуло мне свой долг.
Поверил жаворонок небылице хитрого крота, поднялся к самому солнцу и зазвенел:
— День-день-день, солнце, верни деньги! День-день-день, солнце, верни деньги!
Солнце так и вспыхнуло от гнева. Даже облака кругом загорелись.
— Лжец! От кого я брало деньги?! А ну отвечай! — загремело оно, да так страшно, что жаворонок камнем полетел вниз. Но потом набрался смелости и снова взмыл к самому солнцу:
— День-день-день, солнце, верни кроту деньги! День-день-день, солнце, верни кроту деньги!
— Погоди! Вот я тебе покажу! — сверкнуло очами солнце.
Жаворонок снова полетел вниз.
Так с тех пор и повелось. Крот давно на свет из-под земли не показывается. Боится, что спалит его своими лучами разгневанное солнце. А жаворонок, ничего про это не зная, и до сих пор весь долгий весенний день звенит над облаками:
— День-день-день, солнце, верни деньги! День-день-день, солнце, верни деньги!
85. Сыновняя почтительность голубя
В старину, глубокую старину голубь был очень своевольным, совсем не слушался своего отца.
Бывало, отец прикажет ему: иди в горы, а он идет работать на рисовое поле. Прикажет ему: иди на рисовое поле, а он идет работать в огороде.
Пришло время отцу умирать. Ему хотелось, чтобы его похоронили высоко в горах. Но ведь сын все делал наоборот! Вот почему отец велел, чтобы похоронили его на берегу реки.
Но когда отец умер, голубь впервые раскаялся в своем своеволии. Он решил в точности исполнить родительский завет и выкопал могилу для отца на берегу реки. С тех пор он не знал покоя каждый раз, когда поднималась вода. Вдруг она размоет могилу?
И теперь еще, когда польют дожди, голубя одолевают печальные мысли и он жалобно воркует: «Тотоппопо, бедный мой отец!»
Надо было раньше слушаться отца.
86. Тигр и улитка
Давно-давно жили в глубине чащи тигр и улитка. Кичливый тигр любил хвастаться своим быстрым бегом: за один прыжок тысячу ри покрываю. Но вот что приключилось однажды.
Тигр лениво прогуливался в чаще, и повстречалась ему на пути улитка.
— Господин тигр, господин тигр, — говорит улитка. — А ведь тоска возьмет целые дни проводить в темном лесу. Нынче хорошая погода. Не пробежаться ли нам через поле, скуку развеять?
— Как, мне состязаться с тобой? С ума спятила! — вознегодовал тигр.
— Обычно я ползу медленно, вот ты и думаешь, что я насмехаюсь над тобой. Но как дойдет до дела, ты меня не победишь. Зачем спорить? Лучше попробуем разок.
Сдался тигр на ее уговоры:
— Ну, так и быть, попробуем.
И вот — раз, два, три! — пустились наперегонки огромный тигр и маленькая улитка.
Но в тот самый миг, когда тигр прыгнул вперед, хвост его расстелился по земле, и улитка живо прицепилась к хвосту.
Помчался вперед тигр со страшной быстротой, завивая вихри песка, и в одно мгновение миновал широкое поле. Достигнув цели, остановился он как вкопанный и поднял хвост торчком. От сильного толчка улитка перелетела через голову тигра.
Ничего не заметил тигр. Стал он оглядываться назад: где она, эта улитка, может, проползла вперед самую чуточку?
Вдруг впереди него раздался голос:
— Эй, господин тигр, я уже здесь. Долгонько мне пришлось ожидать тебя.
Посрамила улитка кичливого тигра. С тех пор уже не хвастается, что одним прыжком тысячу ри покрывает.
87. Хоо, дай бобов!
В старину это было, в старину, в далекую старину. В одном большом лесу обитало множество зверей и птиц. Однажды поднялся горячий спор между зверями и птицами, кто в лесу главнее.
— Мы по всему лесу бегаем куда хотим, значит, мы здесь главные! — кричали звери.
— А мы по всему лесу летаем куда хотим, значит, мы здесь главные! — не уступали птицы.
Охрипли птицы и звери, но не могли перекричать друг друга и тогда решили:
— Сразимся в бою. Посмотрим, кто кого одолеет.
Вот собрались звери на совет: тигр, медведь, волк, олень, кабан, конь, бык, барсук, заяц, собака и кошка.
Прежде всего надо было избрать полководца. Выбрали хитроумную лису, а могучий тигр должен был идти впереди войска.
Стала лиса давать наказ:
— Я буду зорко наблюдать за врагом. Когда придет пора начинать бой, подниму вверх свой хвост. А если подожму хвост, это знак к отступлению. Следите за моим хвостом.
А тут прилетела пчелка и подслушала наказ лисы.
Тем временем птицы тоже стали держать совет: орел, сокол, хоо[147], коршун, ворон, дикая утка, фазан, филин, чиж, белоглазка, крапивник, воробей… Но никак не могли они решить, кто у них будет полководцем. Наконец согласились на том, что следует выбрать филина — самого старого, самого мудрого.