Три подсказки
На что опираться, чтобы не потерять актуальность
Я вижу, что прогресс направлен в сторону усиления систем, нацеленных на развитие общества. Эволюционные системы вытесняют иерархические.
Три направления, по которым это происходит, – социальное, технологическое и пространственное.
Новая социальность (первый тренд). Развитие коммуникаций привело к тому, что старые, иерархические формы организации общества – основанные на централизации, силе, плане, контроле, знании – уступают место новым, неиерархическим. Обычно их описывают как сетевые. Но у них есть более существенные качества.
Эволюционность, спонтанность, антропоморфность – вот их ключевые характеристики. В основе лежит естественный отбор: множество действий и попыток и накопление малых полезных изменений, которые обеспечивают экспансию.
Поэтому – спонтанность: структуры потрясающей сложности возникают не из какого-либо предварительного плана, но из результата множества взаимодействий. Из отбора, который совершается в результате этих взаимодействий.
И поэтому – антропоморфность: отбор производится огромным количеством людей, огромным количеством межперсональных коммуникаций. Наибольшие шансы пройти этот отбор получают антропоморфные подходы и решения.
Приведу небольшую иллюстрацию того, как дважды именно такой эволюционный подход побеждал в важнейшей отрасли мировой экономики – вычислительной технике.
Сначала персональный компьютер победил многопользовательские компьютеры. Потому что ПК был ориентирован на потребности конкретного человека. А прекрасно сконструированные мощные многопользовательские вычислительные машины отражали представления своих создателей об абстрактной «пользе всех». Выбирая ПК, люди решали, какие функции и приложения им нужны, а какие – нет. Какой дизайн, какая производительность. В результате глобальная компьютерная сеть Интернет сложилась как соединение огромного количества ПК. Сложилась стихийно, спонтанно и антропоморфно, под потребности пользователей.
Второй, еще более наглядный пример – смартфон. Скорость, с которой он стал абсолютно необходимым элементом повседневной жизни, – свидетельство торжества принципа антропоморфности. Люди единодушно выбирают тот продукт, который максимально резонирует с их человеческой природой. Триумф смартфона в естественном отборе настолько феноменален, что я, пожалуй, процитирую здесь древнегреческого философа Протагора: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют».
Но что означает на практике следование принципам спонтанности и антропоморфности? Доверие своему внутреннему импульсу.
Иерархические системы учат и стоят на том, что человек должен подавлять и подавляет свой импульс. Должен строить и строит над своим импульсом саркофаг.
Иерархические системы учат и стоят на том, что импульс – это плохо, а следовать указаниям главного, который знает, как надо, – хорошо.
Но что в реальности знает главный?
Он в такой же мере является заложником сформировавшего его культурно-исторического контекста, любой диктат которого – просто песок в подшипниках эволюционного механизма.
Секрет успеха в новом неиерархичном мире – подключение к островам новой социальности. Включение в поле людей с другим опытом – в поле практик, приемов, представлений, которые именно тебе и именно сейчас нужны и важны. Вот оно, состояние ответов.
Все другое, что тебе нужно и что есть у других, проникает в тебя безо всяких усилий, как жидкость в сообщающихся сосудах. Новая социальность основана на высокой плотности социальной ткани, в которой хабами являются сообщества и где иерархия заменена на «облако».
Новая социальность устраняет источники стрессов. Потому что не требует хранить верность травмирующему тебя опыту. Новая социальность бережлива. И здесь она смыкается со вторым вектором формирования нового, постиерархичного мира – технологиями.
Бережливая технологичность (второй тренд). Ключевым из того, что происходит с развитием технологий, является снижение предельных издержек. Это альфа и омега технологии. Технологичность – это не некое чудо хайтека, технологичность – это способ пересобрать систему по-другому, чтобы снизить издержки.
Это касается, например, бизнеса таких гигантов, как Amazon и Uber; это касается и экологического подхода в целом; это касается и развития биотехнологий. В ядре новых технологических систем всегда лежит снижение издержек. Больше продукции постоянно растущего качества с меньшими затратами труда, ресурсов и финансов.
Идет ли речь о снижении нагрузки на окружающую среду, о минимизации вреда для здоровья людей, о повышении скорости и точности вызова такси или доставки товара – речь всегда идет о снижении стоимости транзакции в широком смысле этого слова. То есть о бережливости.
Поэтому бережливая технологичность – это очеловеченная, гуманизированная традиционная технологичность, которая в центр своего внимания ставит интерсубъектное взаимодействие разнообразных людей.
Кеннет Эрроу, лауреат Нобелевской премии по экономике, определил транзакционные издержки как издержки эксплуатации экономических систем. Но, на мой взгляд, их влияние шире. Потому что величина транзакционных издержек в системе коррелирует с плотностью и качеством социальной ткани.
Когда люди в сообществах и в социуме разделяют общие ценности и уровень доверия между ними высок, то и транзакционные издержки, связанные с вступлением в партнерства и сделки, относительно невелики. Чем ниже порог вступления во взаимодействие, тем более интенсивно оно происходит. Тем более ярко проявляются преимущества спонтанного и антропоморфного со-действия.
Снижение издержек – это бережливость. Именно поэтому я утверждаю, что новая социальность и бережливая (очеловеченная!) технологичность – это глубоко взаимосвязанные вещи. Это же прекрасно понимают многие ведущие предприниматели. Процитирую Мег Уитмен (eBay, Hewlett-Packard): «Самое важное – использовать технологии не только для снижения издержек и повышения эффективности, но и как способ задействовать энергию, идеи и лучшие качества людей, их желание работать вместе с теми, кто разделяет их интересы и стремление деятельно улучшать собственную жизнь и жизнь человечества в целом».
Технический прогресс всегда был связан с ростом уровня и качества жизни, смягчением нравов и снижением нагрузки на человека, увеличением его возможностей, расширением кругозора и амбиций. Но лишь в последние пару десятилетий мы вступили в эпоху, когда технологии радикально меняют сами представления о скорости и широте повседневных человеческих коммуникаций. Сидя в московском метро, можно общаться в голосовом чате с собеседниками в Пекине, Нью-Йорке и Сиднее – это ли не чудо!
Сегодня каждый может распорядиться своей жаждой наилучшим способом – подключившись к полю ответов тех сообществ, которые обладают набором требуемых приемов и практик. Трудно представить что-либо более бережливое по отношению к человеку, чем возможность использовать мгновенный доступ к требуемым ответам, вместо того чтобы всю жизнь страдать в безуспешных попытках, задавая себе вопрос за вопросом.
Одно время была популярна присказка, что в современном мире все является приложением. В каком-то смысле это действительно так. Каждый сегодня имеет выбор: ловить такси, махая рукой на улице, или воспользоваться приложением, ехать в магазин за продуктами собственной персоной или заказать доставку. Этот принцип более универсален, чем может показаться. Можно пытаться действовать по старинке – а можно просто подключиться к App Store или Google Play. И тут же получить доступ ко всей полноте решений, которую предоставляет мир.
Жизнь становится качественной, когда мы находим и устраняем потери любого рода. Важнейшим фактором здесь становятся актуальные способы снизить транзакционные издержки коммуникационных полей. Мир буквально сваливается в воронку развития, в которой абсолютным императивом становится поиск и устранение потерь любого рода.
Более того, я утверждаю, что с определенного момента сообщество переходит в особое фазовое состояние – состояние с отрицательными транзакционными издержками. Состояние, в котором в момент вступления во взаимодействие генерируются не издержки, а выгода. Чем-то напоминает реакцию термоядерного синтеза, которая сопровождается выделением колоссального количества энергии. Магическое состояние всесилия, которое возникает не оттого, что много сил, а оттого, что много сил не требуется.
Иерархичные системы стоят на пути этого тренда. Потому что любая иерархия – это повышение транзакционных издержек. Всякий, кто всерьез сталкивался с работой бюрократического аппарата, хорошо знает, что повышение стоимости транзакции – это питательная среда иерархий.
Наконец, третий – пространственный – вектор, который кто-то рассматривает в терминах глобализации, кто-то – в терминах геоэкономики. Всенаправленность и всевключенность. Это то, как я описываю новые формы организации жизненного пространства.
Полнота мира (третий тренд). Иерархичность и поиск главного разрушают полноту мира. Разрушают поле ответов, отдавая контроль тому, кто присваивает себе право доминировать на арене вопросов. Но сегодня каждый может вернуться в поле ответов и начать использовать к своей выгоде полноту мира.
Все дело в количестве акторов. Посмотрите, как увеличилось количество компаний и общественных организаций, которые оперируют в разных концах планеты. Как увеличился масштаб и охват неиерархичных структур. Это тот случай, когда размер имеет значение.
Чтобы правила нового неиерархичного мира заработали в полную силу, ему требуется набрать критическую массу. Как для начала цепной реакции требуется критическое количество свободных нейтронов с определенной энергией, так для возникновения мира новой социальности и бережливой технологичности требуется критическое количество спонтанно и антропоморфно действующих акторов.
Обычно рассуждают о неких валовых показателях – вроде минимально необходимого для самостоятельного технологического национального рынка или рынка торгового блока в 500 млн потребителей. Однако это устаревший подход, наследие жестко иерархичного мира. Сетевой мир работает иначе. И национальные границы не оказывают на его рынок практически никакого влияния.
Актуальность, полнота и масштаб – вот качества нового глобального мира. Это иерархические системы способны существовать в среде структурных перекосов. Собственно, структурные перекосы – это неотъемлемая черта их самих. Это их сильная сторона, которая позволяла им выживать и преуспевать в условиях мира, где полнота была недостижимым идеалом.
Иерархии питаются тем, что сперва лишают участников иерархии полноты и цельности, а потом под контролем восстанавливают утраченные полноту и цельность, делая участников взаимозависимыми, а потому лишая человека возможности соединиться с собой и с миром. Делают его заложником этой иерархической системы.
В мире полноты, в мире всенаправленности и всевключенности – там, где человек перестает искать ответы на метафизические вопросы у царей, банкиров и кумиров, – любые значимые структурные перекосы означают неизбежный проигрыш в естественном отборе эволюции.
Иерархии питаются тем, что полнота и связанность с самим собой и с миром недостижима. Но в мире, где возвращение в поле ответов происходит через подключение к App Store, иерархии хоть и не исчезают, но отступают на второй план.