Ярга медленно осела на пол.
– Но как же я его достану, государь? – растерялась она.
– А это уже не моя забота! – гаркнул Афрон, снова мрачнея. – Выбирай: отправишься за конём златогривым или в темницу к палачу!
Ярга в ту минуту об одном лишь думала – поскорее выбраться из Благоды, а там уже видно будет, поэтому ответила уверенно:
– Прикажите меня расковать. Я отправлюсь за вашим конём.
– За моим, – довольным голосом повторил Афрон, после чего кликнул слуг.
С Ярги действительно сняли оковы, а после по приказу царя недоумевающие стражники надели на неё такой длинный плащ с глубоким капюшоном, что она почти не разбирала дороги, когда её закоулками и тайными проходами вывели сначала из дворца, а потом и за городскую стену на дорогу, где оставили одну.
Розовый рассвет забрезжил на востоке. Солнце ещё не показало свой край над деревьями, но небеса уже посветлели. Звёзды погасли. Воздух был прохладен и чист. Он полнился запахом первой утренней росы и свежести.
Девушка побрела от Благоды прочь, чтобы поскорее унести ноги как можно дальше. Она ощущала такую слабость во всём теле, что едва могла передвигаться, но всё же шла вперёд по запылённой ухабистой дороге просто куда глаза глядят. Мысль о том, что она только что избежала страшной смерти, вызывала дрожь.
Едва Ярга удалилась от городских стен достаточно, чтобы её фигурка потерялась из виду, как из кустов к ней серой молнией метнулась уже знакомая громадная тень. Волк подставил ей большой тёплый бок, и Ярга упала прямо на него. Запустила в шерсть пальцы как можно глубже, уткнулась лицом в шею зверя и тихо застонала. Она была рада Волку так, словно старого друга увидела.
– Цела? – хрипло уточнил зверь. Как Ярге показалось – с тревогой.
– Увези меня поскорее, – слабым голосом попросила она.
Он помог ей забраться к себе на спину, а после потрусил прочь. В какой-то миг Ярга потеряла направление, потому что попросту уснула, несмотря на тряску.
Проснулась она ближе к полудню. Солнце стояло в зените, его золотистые лучи назойливо припекали сквозь ажурную крону раскидистой сосны. А где-то совсем рядом весело журчала проточная вода, ненавязчиво пахло речной тиной. Ярга поморщилась, прикрыла лицо рукою от солнечных островков, которые бегали по лицу.
Она обнаружила себя лежащей на траве поверх плаща, который ей дали в Благоде, а рядом грудой были сложены вещи, которые она оставила под стеной ночью. На вершине поблёскивал её золочёный шелом.
Серый Волк принёс её в рощицу у реки, в стороне от тракта. Деревья здесь произрастали самые разные. Сосна, под которой Ярга проснулась, стояла особняком на берегу. Прямо перед ней начиналась песчаная полоса, намытый добела речной песок был расчищен от всякого мусора. Возможно, здесь стирали одежду и купались местные жители, но никаких следов близкого наличия человеческого жилища Ярга не приметила. Вокруг царила благолепная тишина, нарушаемая лишь пением птиц да плеском воды.
Спутник нашёлся подле неё. Он сидел под сосной, не сводя с неё умного, внимательного взгляда.
– Проснулась наконец, – ворчливо вымолвил Волк. – Рассказывай, что с тобой приключилось.
Ярга попыталась сесть и тотчас ощутила тупую боль во всех местах, куда пришлись удары стражников Афрона. Пуще всего болел ушибленный живот, саднила кожа на запястьях, не говоря уже о разбитом лице: рассечённая губа распухла, будто её ужалила пчела.
Девушка со стоном подползла к своим вещам, чтобы отыскать бурдюк с питьевой водой. Она прополоскала рот, умылась и с жадностью выпила почти весь запас. Всё это время Волк терпеливо наблюдал за ней, не шевелясь. Его медовые глаза скользили по её лицу и телу, наверняка подмечая мелочи, о которых она не задумывалась. Ярге мнилось, что она ощущает кожей этот пристальный, изучающий взгляд.
– Тебя схватила дружина, – подсказал он. – Я слышал звон тревоги. Думал, пропала, казнят тебя. Рванул обратно в крепость, а там защитные чары работают так, что воздух трещит, мне и близко подойти не удалось.
Ярга с полными щеками воды воззрилась на него. Ей почудилось, что Серый просит прощения за то, что не смог ей ничем помочь. Она шумно проглотила, вытерла рот рукавом, снова поморщилась от боли, потому что касаться губ было просто невыносимо. Вдобавок пропитанная вином и кровью рубаха прилипла к телу, что делало только хуже.
– Что там случилось? – настойчивее повторил зверь.
– Я уже вытащила Жар-птицу, но случайно задела клетку. – Ярга закатила глаза, потому что Волк начал фыркать и глухо рычать, дёргая ушами, будто ругал её, как глупого щенка. – Это вышло случайно, я же сказала! – Она заткнула пробкой бурдюк, бросила обратно к вещам и вдруг замерла в недоумении: – А как ты всё это сюда притащил?
– Не меняй тему! – Волк вскочил.
– Я напомнила Афрону про Добромилу и сказала, что это она меня послала.
– Ты… что сделала? – Кажется, зверь не поверил.
– Он совсем безумный, этот царь! Жестокий изувер. – Ярга отлепила рубаху на груди, понюхала, после чего брезгливо поморщилась. – Вином меня облил в бешенстве, вроде как снасиловать подумывал, смотрел так странно. Понёс какую-то околесицу про то, что царицей сделает. Я так поняла, эта женитьба на мне, якобы невесте Ивана, пришлась бы кстати в отместку за старые обиды. А потом вдруг про Добромилу вспомнил, что оскорблять её не хочет, и про коня заговорил. Как такому непостоянному человеку можно доверять правление целым царством?
– Какого ещё коня? – Волк прищурил один глаз.
Ярга развязала пояс и кинула его на траву, туда же отправились сапоги.
– Сказал, у царицы Надии в Белой Персти есть златогривый конь, второго такого нет на свете. – Она стянула штаны и осталась в одной рубахе, доходившей ей до середины бедра. – Вот этого коня Афрон мне и приказал раздобыть для него. Тогда он отдаст мне Жар-птицу сам, в обмен, стало быть. Больной безумец… – Ярга смерила Волка недоверчивым взглядом. – Отвернись, я искупаюсь.
– И не подумаю. Далась ты мне, – презрительно фыркнул он. – С тебя вообще глаз спускать нельзя, себе дороже выходит.
Она пожала плечами и пошла к воде. После тесноты обуви нагретый солнцем песок приятно щекотал ступни. Ярга с удовольствием зарывалась в него пальцами ног на ходу. Она постаралась представить, что рядом не разумный зверь, а простой волк, а потом пришла к выводу, что даже если зверь и разумный, стесняться ей всяко перед ним нечего. Она для него – двуногий источник хлопот, не более.
– Досталось тебе, конечно. – Волк потрусил следом. – Порою забываю, какие вы, смертные девицы, хрупкие создания.
Будто мысли прочитал.
– Заживёт, – коротко отмахнулась Ярга. – Ты мне лучше скажи, что нам дальше делать?
Она остановилась у кромки и потрогала большим пальцем воду. Та оказалась приятно освежающей, даже манящей, поэтому девушка коротко покосилась на Волка, который плюхнулся подле ног, как пёс, но не проявлял никакого интереса к её разоблачению.
– Дальше? – зевнул зверь. – Дальше мы с тобой отправимся в Белую Персть, а по дороге будем обстоятельно размышлять о том, как лучше украсть у тамошней царицы целого коня, ежели ты и с одной курицей не справилась.
– Приятно понимать, что ты в меня веришь. – Она насмешливо показала ему язык. Но на самом деле приятно стало от того, что Волк не оставил её и не сказал, что за конём она пойдёт одна.
– Язва. – Серый оскалился. – Живая – и то хорошо. Живым от Афрона ещё ни один вор не…
Ярга стянула рубаху через голову и бросила её на песок, а затем пошла в воду так быстро, как только могла, чтобы поскорее привыкнуть к прохладе. Она тихо пискнула от удовольствия с какой-то глупой кошачьей интонацией. По телу побежали приятные мурашки, и девушка с наслаждением нырнула, а когда вынырнула, услышала, как Волк запоздало закончил фразу:
– …уходил.
Она снова погрузилась под воду с головой, чтобы в следующий раз вынырнуть уже на середине реки. Ушибы неприятно тянуло, но проточная вода уносила из мышц всю тяжесть. Ярга с наслаждением проплыла ещё немного, а потом возвратилась обратно к берегу, чтобы расплести косу, промыть волосы и убедиться, что смыла с себя всю кровь и вино.
– До Белой Персти путь, конечно, неблизкий, но я знаю короткие тропы, – доносился до неё задумчивый голос Волка. – Надобно решить, как ехать: через степь быстрее получится, но через Каерское царство безопаснее, хоть и выйдет знатный крюк.
– Я за поездку через север, – уверенно произнесла Ярга, которая стояла, наклонившись, по грудь в воде и промывала волосы. – Считай меня глупой селянкой, но я боюсь кочевников.
– Отчего же? – Волк дёрнул ушами. – Из-за того, что они все – иноверцы?
– Из-за того, что они совершают жестокие набеги и угоняют людей в рабство, – сердито ответила она.
– А то, что ты столько лет в услужении прожила у жестоких хозяев, чем-то сильно отличается от рабства? – Серый Волк издал лающий смешок.
Ярга приподняла голову, отвела рукой тяжёлые мокрые волосы и бросила на него осуждающий взгляд. Но вместо того, чтобы испугаться, зверь засмеялся громче.
– Я смогла уйти, – буркнула она, а затем, полагая, что Волк её не слышит, добавила: – И никогда не говорила, что хозяева были ко мне жестоки.
Волчий оскал, который поначалу выглядел своеобразной улыбкой, принял суровое выражение, а шерсть на загривке зверя поднялась.
– Я только что видел твою спину, девонька, – холодно напомнил он. – Следы на ней – следы наказания жестокого человека, привыкшего карать слуг за любую провинность.
Ярга повела лопатками. Она уже и забыла о тех шрамах, что давным-давно зажили.
– Знаешь, среди кочевников тоже есть добрые люди, способные помочь не только иноверцу, но и нечистой твари вроде меня. – Тон Волка смягчился. – А хан Джахсаар так вообще человек щедрый и прозорливый. Ты ведь наверняка слышала, что лучшую землю он подарил своей любимой старшей дочери Батру и назвал её отдельным государством, чтобы Батру могла там править? Он дал ей имя Алтын Улус – «Золотая земля». Для его любимой золотой девочки с косами чёрными, как ночь, и глазами синими, как топазы. Представляешь, женщина на троне у кочевников? У богов такого вовсе нет. А у смертных лишь одна женщина смогла удержать власть.