Ярга приподнялась из-за кровати, чтобы лучше рассмотреть, что именно происходит. Ей почудилось, что под платьем оказалась какая-то другая одежда. Она ошиблась.
Всю спину хана Батру, правительницы богатейших земель Алтын Улус, покрывали гнойные волдыри. Из них росли влажные чёрные перья. Их жёсткие бородки выглядели острыми, и каждый раз, когда любимая дочь Джахсаара шевелилась, они причиняли ей боль.
Ярга громко всхлипнула и запоздало прижала ладонь к губам. Батру и Див одновременно повернулись на звук, но девушка уже вылетела прочь из шатра и со всех ног бросилась в их собственный. Никто не преследовал её, и спустя время тоже никто не явился, чтобы покарать за любопытство, но уснуть Ярга так и не смогла – перед глазами стояла обезображенная спина Батру.
В предрассветных сумерках возвратился Див.
– Вставай, мы уезжаем. – Его голос прозвучал устало.
Их провожали Октай и ещё трое всадников. Ни Джахсаар, ни Батру попрощаться не пожелали – не позволяли традиции: чем дороже тебе человек, тем меньше желание его отпускать.
Ярга молчала всю дорогу от ханской ставки, будто воды в рот набрала, – не могла себя заставить сказать ни слова. Им дали двух превосходных коней, снабдили провизией и подарками, а после отпустили на все четыре стороны. Уже около часа лошади шли бок о бок сквозь пушистые заросли ковыля.
Див заговорил сам, будто не вынес этого мрачного молчания или же попросту пожелал облегчить собственную душу.
– То, что ты увидела, – результат неумелого колдовства, попытка смертного человека овладеть тем, что ему не дано. – Его голос снова звучал по-волчьему хрипло. – Батру захотела летать. Она научилась отращивать крылья, но за каждый такой полёт у неё на спине вырастало новое перо. Оттого нет у неё ни мужа, ни детей, только любовь к власти и жажда полёта. Но с каждым разом дела обстояли всё хуже, Батру пришлось рассказать отцу о своей беде. Они искали расковник, ту самую разрыв-траву, в надежде, что она снимет заклятие, но трава тут бесполезна, потому что чары совершенно иные.
– Откуда ты знаешь? – сипло спросила Ярга, украдкой глянув в его хмурое лицо.
– Это я её научил. Десять лет назад. – Див даже приукрасить признание не пожелал. – Хан не знает, разумеется, что это я его дочь едва не погубил. И я же её и спас. Джахсаар всё думает, у нас с ней это игра молодой крови. Он даже не противится, считает мои таланты достойными уважения.
Он кисло усмехнулся.
– Ох. – Ярга нервно закусила губу, наблюдая за ним с седла. А потом с надеждой в голосе переспросила: – Но спас же? Ты её вылечил?
Див кивнул.
– Шрамы останутся, как после оспы, но свежие перья не проклюнутся. – Он тряхнул головой. – Если только она не возьмётся за старое. Тогда уж ничего не поможет.
Он повернулся на восток. Солнце медленно вставало над горизонтом, тёплые лучи пронизывали последние клочья призрачного тумана.
– Спешивайся, Ярушка, – веселее велел Див, давая понять, что откровенный разговор окончен. – Отпустим коней обратно, дальше поедешь как обычно, на моей спине. Там, куда мы направляемся, лошадям дороги нет.
Глава 10. Доля. Недоля. Судьба
– И всё-таки я не понимаю, что́ мы забыли в горах, если можно просто объехать их с юга. – Ярга в очередной раз обречённо вздохнула.
Издали Ясеневы горы казались отвесной стеной, и чем ближе они становились, тем быстрее усиливалось это ощущение.
Горы выглядели неприступными. На крутых склонах не росло почти ничего, кроме мха. Редкие чахлые деревца более напоминали кустики без листьев. Порода под ногой крошилась. Камушки летели вниз, цепляясь друг за друга, будто готовые в любой миг устроить обвал. Крупные обломки щетинились, как почерневшие острые зубы. Упадёшь на такой – и конец. Отличное место для горных козлов и самоубийц.
Но Див знал здесь каждую тропку. Он завёл Яргу в какую-то пещеру почти у подножья, а вывел на перевал уже на такой высоте, что дух захватывало. Степь сверху и вправду напоминала бескрайнее зелёное море. Ветер мерно оглаживал травы, волнами гуляя на просторе. Но любоваться красотами было некогда, Див повёл девушку дальше, по узкой расщелине между склонами.
– А на нас ничего не упадёт? – Ярга опасливо задрала голову, когда они углубились в тень настолько, что вечернее солнце осталось позади отчётливой полосой.
– Не упадёт, – сипло ответил Серый Волк, который бодро трусил впереди в зверином обличье. – Скоро ступени. Не отставай, недалеко осталось.
Девушка едва поспевала за ним. Он велел ей спешиться, когда они вышли из пещер, – боялся уронить. Но на его спине Ярге было бы спокойнее.
Ей чудилось, что стены расщелины сдвигаются теснее, будто горная гряда собиралась раздавить незваных гостей за вторжение. Камни нависали сверху, делая проход всё сумрачнее. Холодный ветер с недобрым присвистом гулял в расщелине. В тёмной пещере под горой и то уютнее было.
– Пришли, – возвестил Див, – вот и ступени.
Ярга бы меньше удивилась, если бы перед ними оказалась выдолбленная в отвесной стене лестница с узкими уступами, по которым пришлось бы карабкаться вверх. Но слева в стене вдруг показалось ещё более узкое ответвление. Оно уходило вправо и вверх. Плиты этих ступеней были крупны, кривы, остры и имели разную высоту.
Девушка тяжело сглотнула. Страх высоты накатил так внезапно, что у неё задрожали колени.
– Я туда не полезу, – пробормотала она.
– Глупостей не говори, – невозмутимо ответил Див, который уже успел перекинуться в человеческое обличье и теперь забирал у неё сумки. – Полезешь первая налегке, я прямо следом. Не страшись, упасть не дам.
– Успокоил, – простонала Ярга, однако всё же подчинилась. Собралась с духом и нырнула в узкий лаз. Принялась пробираться вверх, придерживаясь руками за стены справа и слева от себя. Див двинулся за ней.
– Лучше бы задержались у кочевников. – Ярга старалась отвлечь сама себя разговором. – Пили бы мёд и смотрели на красавиц, разодетых в шёлк да золото. Я бы и сама надела то монисто и…
– Никогда его не надевай, – резко перебил Див. – Разбей на монетки. Разбери на кусочки. Продай, переплавь, нищим подари, но никогда не надевай. Уяснила?
Её друг не отличался тяжёлым нравом и обыкновенно сохранял весёлое расположение духа. Мрачным или сердитым Ярга его почти никогда не видела, тем более не помнила столько холодного гнева в его голосе, оттого она и оглянулась на ходу.
Див отставал всего на одну ступеньку. Его глаза отливали в сумраке льдистым серебром. Выражение лица и вправду казалось смурнее привычного. Даже когда на их ежедневных изнурительных тренировках Ярга делала стыдные ошибки в простых вещах, он никогда не сердился.
– С чего бы вдруг? – не поняла девушка. – Это ведь подарок.
– Это подарок унизительный. Я позволил тебе его принять только чтобы хана не злить, у нас с ним разные представления о допустимом. – Див легонько подтолкнул её в спину, чтобы шла быстрее. – Но надевать эту безделицу я тебе не позволяю.
Ярга насупилась. Ей пришлось не по нраву, что разговор свернул на приказания с его стороны. Тем более ей не понравилось, что её первое в жизни дорогое украшение вдруг осудили. Ну и пусть себе с чужой шеи, у неё и такого прежде не было, даже если бы она это монисто не стала никогда надевать – для неё это лишь золотые бляшки да коралловые бусины.
– Подари мне тогда взамен что-нибудь лучше, – проворчала девушка.
– Муж подарит, – отрезал Див.
– Муж? – Ярга снова обернулась в растерянности.
– Царевич Иван, когда ты замуж за него выйдешь, – сухо напомнил он.
– Ну да, – только и ответила она.
– А про монисто не вспоминай.
– Угу.
Она как-то и думать забыла про Ивана. Для неё царевич становился всё нереальнее и недостижимее с каждым днём. Да, у неё по-прежнему оставалась мечта зажить сытой и спокойной жизнью, но все страхи и лишения вытеснили эту мечту на второй план.
– Знаешь, почему эти горы называются Ясеневы? – спустя пять минут раздалось за спиной.
Ярга закатила глаза – разговаривает с ней как ни в чём не бывало, несносный Див. Сначала огорчил, а потом вздумал развлекать беседой.
– Почему? – только и сказала она в надежде, что Див по её голосу поймёт, как сильно она огорчена. Но спутник и бровью не повёл.
– Легенда гласит, что на одной из этих вершин растёт великий Ясень, – торжественно сообщил Див, – то самое древо мироздания, которое однажды посадил Род. Корни Ясеня сквозь горы прорастают в Навь. Ствол его тянется через всю Явь. А ветви простираются за облака в светлый Ирий, где живут боги.
Ярга громко и демонстративно усмехнулась.
– Если мы идём к этому сказочному Ясеню, то лучше скинь меня со скалы сразу, чтобы я не мучилась, – язвительно вымолвила она. За что немедленно получила лёгкий тычок промеж лопаток. – Любой ребёнок знает, что это всё байки, чтобы малышей пугать, потому что якобы в корнях живут сёстры-лихорадки, упыри и прочая нежить, которую исторгла Навь в наш мир.
– А ещё в ветвях сидят прилетевшие из Ирия птицы, – вкрадчиво произнёс Див. Он, очевидно, провоцировал её. – К примеру, огненный Рарог свил там гнездо. А у Алконоста тело и крылья птичьи, а голова и грудь – женские, и эта птица поёт самые дурманящие песни. Её голос дарит бесконечную радость тому, кто услышит. Но вот её сестра Сирин…
– …Обманчивая вестница со сладким голосом, чьи песни сулят лишь тоску и печаль, – перебила Ярга. – До пояса это женщина, а ниже пояса – птица.
Див так негодующе поцокал языком, что девушка невольно обернулась в очередной раз.
– Не суди Сирин строго. – Он приподнял один уголок губ в кривой усмешке. – Она – добрая душа, обманом превращённая в вестницу тёмных сил, и до сих пор тоскует об оставленном Ирии, оттого и песни у неё грустные.
– Я смотрю, ты много знаешь о птицах, мой сердобольный друг. – Ярга вскарабкалась на новый высокий уступ, и Див поддержал её за поясницу, чтобы легче было это сделать, отчего она тотчас почувствовала лёгкое волнение и заторопилась продолжить мысль: – Только не говори, что их перья тебе тоже нужны.