– Вовсе нет, – заверил он. – У меня другое дело, но ты не волнуйся, Ярушка, я тебя к Ясеню не поведу. Для нежной смертной там слишком жутко.
– Внимательный какой, – усмехнулась она. – Но ты прав, любоваться на птиц с женскими… ликами мне не слишком охота.
– Вот и умница, – бархатным голосом вымолвил он.
Ярга залилась краской.
Любая его похвала так на неё действовала: она неизбежно чувствовала приятное тепло в груди, которое затапливало тело в считаные мгновения, делало ноги слабыми, а голову – лёгкой и полной бестолковых мыслей. К примеру, будто Диву её общество не столь уж и тягостно и что ему тоже приятно, когда она рядом.
Они шли по жутковатой горной лестнице до самых сумерек. Временами стены расступались, и Ярга видела раскинувшиеся глубокие ущелья и щербатые скалы. В какой-то миг в закатных лучах узкой серебряной лентой меж горами блеснула речушка, так далеко внизу, что голова закружилась.
Несколько раз Див менял направление их подъёма. Он отыскивал ориентиры и новые ответвления, а ещё наиболее приемлемый для Ярги путь. Дважды он дал ей немного отдохнуть и перекусить, но затем снова поднимал на ноги.
– Может, факел смастерим? – предложила девушка, когда совсем стемнело. – Ни зги не видать.
Растительности здесь почти не было, если не считать чахлых кустиков, но всё же на дрова пустить их было можно.
– Пока рано, – отрезал Див.
Он провёз её на себе через ещё одну пещеру, такую тёмную и страшную, что всю дорогу Ярга провела зажмурившись и накрепко прижавшись к волчьей спине. Вокруг беспрестанно что-то шебуршало и посвистывало, но держалось от них подальше. А когда они снова выбрались на свежий воздух, то оказались на вершине одной горной гряды, сразу за которой начиналась следующая, ещё более высокая. Над головами раскинулось чёрное небо, усыпанное амарантами звёзд. Они светили здесь так ярко, что Ярге почудилось: ещё чуть выше, и можно коснуться их рукою.
– А звёзды холодные или тёплые на ощупь? – вслух подумала она, приоткрыв уста в изумлении.
Здесь всё было иначе. Какая-то лёгкая сладостная дымка витала в воздухе, будто живая серебряная пыль, осыпавшаяся прямо со звёзд, оседала на скалах подобно невесомому снегу.
Див только хрипло посмеялся.
– Почти пришли, – сказал он, снова перекинувшись человеком, и на сей раз пошёл первым. – Не отставай, ясонька.
Ясонька – ясная звёздочка. Ярушка.
Она снова позволила себе глупую улыбку, раз уж Див не видел.
Он провёл её чуть дальше, пока горными тропами они не вышли на небольшой пятачок между склонами, будто маленькая комнатка о двух стенах. Ветер не задувал сюда, оттого на скалах густо росли приземистые кустики можжевельника. Место выглядело тихим и вполне уютным для ночлега.
Див свалил все их вещи в одну кучу ближе к дальнему склону, но не вплотную к нему. Он помог Ярге собрать сухие веточки для костра и развести огонь. А когда пламя занялось на нехитрых дровах, Див вдруг вытащил из-за пазухи уголёк и обрисовал им большой круг. Внутри оказались костёр, их вещи и сама Ярга.
– Я ухожу, – сказал он, когда замкнул линию, – вернусь завтра к вечеру. А ты кушай, отсыпайся, отдыхай, но из круга ни ногой. Это единственное условие. Поняла меня?
– Но… – Ярга вдруг обомлела от страха, потому что представила себе, как остаётся одна посреди ночи в горах, где наверняка каких тварей только не водится. – Как же так?
Он шагнул к ней.
– Никто тебя не тронет. Никто не увидит тебя, если ты не выйдешь за круг, – строже произнёс Див, глядя на девушку сверху вниз. – Моё колдовство убережёт тебя от всякого зверя, всякой люди и нелюди.
Нервный булькающий звук застрял где-то в горле.
– Эта вот полосочка меня убережёт? – Она показала на кривоватую чёрную линию.
– Да, – уверенно сказал он.
– А можно я с тобой пойду к этому Ясеню? – без всякой надежды спросила Ярга.
Наверное, он увидел в её глазах испуг, потому смягчился.
Див ласково прижал ладонь к её щеке и невесомо погладил большим пальцем скулу. Его кожа была горячей и грубой, но прикосновение оказалось таким бережным, что Ярга затаила дыхание.
– Ярушка, – тихо произнёс он, укоряя девушку за упрямство, – тебе со мною никак нельзя. Слушайся меня, делай, что я велел, и ночь пролетит незаметно. А там и день настанет, и я возвращусь так быстро, как смогу. Я тебя тут не брошу, у нас уговор – друг другу помочь, не забывай.
– Угу. – Её голос прозвучал потерянно.
Он убрал руку и пошёл к вещам, чтобы взять две пустые фляжки-тыквы из числа тех подарков, что они получили у хана. А затем прихватил и жутковатые гусли.
– Вот и вы сгодитесь, – улыбнулся он костяному инструменту.
– На что тебе музыка в горах? – Ярга нахмурила лоб, ощущая новую волну тревоги.
– Обменяю их на что-нибудь полезное, если получится. – Див зажал гусли под мышкой. – Бывай, Ярушка, и помни: из круга ни ногой.
– Волче. – Она кашлянула в кулак. – Ты мне когда-нибудь расскажешь о себе? Кто ты таков? Откуда пришёл? Куда идёшь? Как попал в услужение к Велесу? Зачем тебе перо Жар-птицы? – Она понизила голос и нерешительно произнесла: – Как зовут тебя?
Див склонил голову к плечу, свёл брови вместе так, будто не знал, умиляться или рассердиться, улыбнулся с толикой снисходительности. А потом сказал всё тем же бархатным низким голосом:
– Не стремись узнать чужие тайны, покуда своих не накопила. А мои секреты тебе ни к чему, Ярушка, они тебе счастья не принесут, одно лишь разочарование. А я хочу видеть, как блестят радостью твои чистые очи, когда ты глядишь на меня. Потому отдыхай и строго-настрого соблюдай мой наказ: за границу круга ни ногой.
А потом Див ушёл прочь, оставив девушку одну в глубоком душевном смятении.
Она честно попыталась уснуть, да куда уж там!
Ярга устроилась подле костерка, под голову положила мешок с вещами, завернулась в плащ, чтоб нигде не задувало, закрыла глаза, но даже задремать не успела, как началась всякая чертовщина.
Первым делом потянуло ветерком, таким холодным и волглым, будто из заплесневелого погреба.
Потом прибавились шорохи, лёгкий шелест, но как ни ляг, этот звук всё время оказывался за спиной. А оглянись – ничего и нет.
Затем звёздное небо заволокло тучами. Или это туман спустился на горы? Так или иначе, темнота за границами угольного круга сделалась непроглядной. И в этой темноте притаилось нечто.
Что-то кровожадное, любопытное и пугающее, сущности из самых страшных легенд.
Те, кто приходят ночью к колыбели и крадут ребёнка, меняя его на уродливого подменыша-кровопийцу.
Те, кто приносят болезни, проращивают зерно горячки в костях и душат кашлем, грузно садясь на грудь.
Те, кто насылают ночные кошмары и сводят с ума, заставляя людей хвататься в ночи за топор и рубить всех, кто попадётся, а после – себя самого, как иссушенное зноем дерево.
Те, кто упиваются страхом и болью, горячей кровью, пролитой на хладный снег.
Ярга была уверена, что слышит, как они кружат, силясь подобраться поближе, но остаться в тени. Они скребли зубами и царапали когтями камни. Их зловонное дыхание гуляло на ветру, что приносил отголоски шёпотов.
– …свежая…
– …такая с-с-сладкая печень…
– …глаза…
– …похрустеть косточками.
Ярга зажмурилась крепко-накрепко, прижала колени к груди так тесно, что спину свело. Она старалась держаться к костру как можно ближе, от жара по шее побежала струйка пота, но что-то подсказывало: её не трогают не из-за огня, а из-за этой смутной полосы чёрного цвета, что начертал углём Див. Будто он запретил нечисти пересекать её, и нечисть слушалась.
Но от страха у Ярги всё равно кружилась голова. Она спрятала лицо в ладонях и беззвучно заплакала, стараясь не вздрагивать от каждого шороха. Теперь она поверила во все сказки о Ясене и живущих в его корнях демонах. А ещё придумывала самое изощрённое наказание для Дива за то, что он оставил её одну тут. Хотя, быть может, если твари пришли сюда, то что случилось бы, если бы она сама, смертная девица, заявилась к их жилищу?
Внезапно мысли прервал громовой раскат. Дрожь прокатилась по чёрным небесам и затерялась в горах нескончаемым эхом. От этого грохота Ярга вздрогнула так, что едва в костёр не угодила. Но, кажется, не одну её напугал гром, металлический и воинственный, – все твари, что прятались в тенях, вдруг умолкли, будто бы разбежались. Ярга даже могла поклясться, что услышала, как кто-то улепётывал со всех ног. Она приподнялась на локте, чтобы оглядеться.
Новый раскат сотряс горную гряду, и яркая лиловая молния разветвилась по небу сверкающей цепью. В этой краткой вспышке света Ярга увидела мужчину.
Он стоял за чёрной линией с противоположной от костра стороны.
Таких высоких и могучих мужчин Ярга прежде не видела нигде. Светло-русые волосы волной спускались до середины жилистой шеи. Густая борода доходила до груди. Глубоко посаженные глаза глядели остро из-под нахмуренных кустистых бровей. Высокий лоб перехватывала кожаная лента. Из-под тёмно-красного плаща выглядывала серебристая кольчуга.
Вот и всё, что успела рассмотреть Ярга во вспышке молнии. Она тотчас вскочила, испугавшись незнакомца, но когда оказалась на ногах, более никого не увидела, как ни вглядывалась во тьму.
Девушка выхватила меч. Разумеется, он вряд ли спас бы её против этого великана, но умирать без боя она не собиралась. Однако, как Ярга ни озиралась, незнакомец более не появился, даже когда новая молния озарила тучи.
– Померещилось, что ли? – пробормотала она.
Крупная капля упала на щёку. А за ней ещё одна. И ещё.
– Ну нет, только не гроза! – застонала Ярга в отчаянии и задрала голову. – Ночка же была ясной? Откуда эти тучи!
Словно в ответ на её досаду дождь обрушился на Ясеневы горы, зашелестел по замшелым камням, зашипел в костре.
– Нет!
Девушка бросилась к плащу, накинула его на себя и встала так, чтобы укрыть костерок хоть немного. Но ветер заставлял потоки воды менять направление, и очень скоро Ярга промокла до нитки, под ногами побежали ручьи, а костёр задымил и потух. Место её ночёвки погрузилось во мрак. И пока с прохудившихся небес лилась нескончаемая вода, Ярга думала лишь о том, что угольный круг наверняка уже размыт и нарушен. Спасения нет, если только Див не догадается повернуть назад.