Глава 16. Не по Сеньке шапка
Царевич открыл глаза. Он был связан по рукам и ногам и сидел под раскидистым дубом с выпирающими из земли узловатыми корнями. Кроме того, его рот был накрепко завязан женской косынкой. Впрочем, кричать всё равно без толку – вокруг раскинулась дикая дубрава.
Елисей пришёл в себя и остановил взгляд на Ярге, которая уселась на земле напротив него, поджав под себя ноги. Брови царевича тотчас поползли вверх, придав лицу растерянное выражение. Он дёрнулся, но верёвки были крепки, и от этого растерянность в его глазах сменилась испугом.
– Прошу тебя, только не волнуйся! – Девушка подняла раскрытые ладони, показывая, что оружия у неё нет. – Мы ничего тебе не сделаем. Пожалуйста, выслушай нас!
Елисей ещё пару раз попытался вырваться из пут, но замер, когда услышал низкий хриплый голос:
– А у него есть выбор?
Серый Волк медленно обошёл дуб и уселся рядом с Яргой. Колдовство сделало его крупнее и сильнее, чтобы легче было перевозить на себе сразу двоих. Испуг в очах царевича превратился в ужас, когда громадный зверь как бы невзначай зевнул, демонстрируя острые зубы.
Ярга сердито толкнула Дива плечом и шикнула:
– Прекрати, ты его пугаешь!
Он усмехнулся, но пасть захлопнул.
– Елисей, прошу, не бойся. Я всё тебе объясню, хорошо? – Ярга постаралась улыбнуться ему как можно ласковее. – Ты ведь помнишь меня? Я играла у твоего отца на обеде и назвалась Любавой.
Царевич отрывисто кивнул. Он по-прежнему не сводил глаз с Волка.
– Это вообще последнее, что он помнит, – ехидно оскалился тот.
– Не мешай, пожалуйста. – Ярга снова слегка толкнула его, заставляя умолкнуть, а затем начала объяснять: – На самом деле моё имя Ярга. Так вышло, что царь Демьян из Велиграда послал меня к царю Афрону в Благоду, чтобы я достала для него Жар-птицу, которая воровала у Демьяна золотые яблоки. – Во время рассказа она отчаянно жестикулировала, будто разговаривала с глухонемым. На самом же деле Ярга жутко волновалась. Волк вообще сказал, что из этого разговора ничего путного не выйдет. – Но Афрон не отдал Жар-птицу. Он предложил обменять её на златогривого коня, которым владеет царица Надия из Белой Персти. – Подробностей Ярга отчаянно избегала. – Разумеется, Надия тоже отказалась отдавать любимого коня. Взамен него она велела привезти к ней тебя, ведь вы когда-то крепко любили друг друга, но твой отец не позволил вам пожениться. Надия до сих пор тебя не забыла. Ты прости, что мы тебя украли и везём к Надии силой, но ты ведь по доброй воле не пошёл бы, да и царь-батюшка тебя бы с незнакомцами не отпустил. Ты не беспокойся, с ним всё в полном порядке, с пира мы забрали только тебя.
Вышло несколько путано, но, кажется, Елисей всё понял. А при упоминании Надии даже нахмурился.
– Мы не злодеи. Понимаю, что поступили дурно с тобой, но выбора у нас не было. Поэтому будь умницей и позволь нам отвезти тебя в Белую Персть, – закончила Ярга и перевела дух.
Она дождалась, пока Елисей переварит услышанное и медленно кивнёт, после чего с улыбкой предложила:
– А теперь я сниму с тебя платок, но только не кричи, пожалуйста. Потому что, если закричишь, он, – Ярга показала на Волка, – сказал, что остаток путешествия до Златого Чертога ты проведёшь под сонным заклятием, как безвольный мешок.
Она растерянно засмеялась, стараясь разрядить непростую обстановку.
Елисей ответил возмущённым взглядом, но всё же кивнул после краткого размышления. Ярга потянулась к нему и осторожно развязала косынку.
Царевич шумно вдохнул ртом, однако не закричал, встретившись взглядами с Дивом.
– Вы колдуны? – первым делом спросил он, пытаясь усесться поудобнее.
– Он – да, а я – нет, – ответила Ярга, а потом осторожно поинтересовалась: – Понимаю, сейчас мой вопрос прозвучит странно, но ты рад, что увидишь Надию? Она ведь любит тебя до сих пор…
– Это она вам так сказала? – перебил царевич и горько усмехнулся.
Девушка в недоумении воззрилась на Волка.
– Не напрямую, но мы поняли её именно так, – неуверенно вымолвила Ярга.
– Вот встретитесь и всё сами обсудите, а нас не впутывайте в свои дела более того, что уже есть, – проворчал Волк, поднимаясь на лапы.
– Вы меня развяжете? – Елисей снова дёрнулся в путах. – Руки и ноги затекли.
– Держи карман шире, – оскалился Волк, отчего царевич снова вздрогнул. – Развяжу тебя только ночью, когда ты будешь крепко спать под сонным заклятием. Там уж не сбежишь, потому как я вообще никогда не сплю. Кормить в дороге тебя будет Ярга. Она же позаботится о том, чтоб ты не свалился с моей спины, покуда вы оба будете ехать на моём несчастном хребте.
– А-а-а… – растерянно протянул Елисей, косясь на девицу.
– А со всем остальным я тебе сам как-нибудь помогу, – оборвал его Див.
– Это как же? – не поверил царевич.
Кажется, этого вопроса её серый друг только и ждал.
– А вот так, – молвил он и ударился оземь, сделавшись человеком.
Елисей приглушённо вскрикнул от неожиданности.
Див встал на ноги и, подбоченясь, захохотал.
А Ярга досадливо покачала головой, сетуя на его недостойное поведение, но мысленно перевела дух. Ей мнилось, что разговор пройдёт куда хуже, а Елисей окажется таким же спесивым, как и большинство царских отпрысков на её памяти. Но царевич показался рассудительным, спокойным и даже кротким, от этого сделалось ужасно жаль его.
Неужели Надия за столько лет царствования не могла найти повода, чтобы увидеться с ним? Написала бы письмо, в конце концов. Да и сам Елисей не выглядел как человек, который жаждет встретиться со старой возлюбленной. Она давно овдовела, мог бы позабыть прежние обиды. Странно всё это. Но если что-то пойдёт не так, виноваты окажутся они с Дивом. А Див, между прочим, помог Надии занять трон по её же воле. Что это, чёрная неблагодарность или простая гордыня? Нет, всё крайне подозрительно, и от этого нехорошее предчувствие копилось в груди.
Так или иначе, путешествие в Белую Персть началось. Заняло оно гораздо больше времени, чем Ярга рассчитывала.
Если прежде Див выбирал безлюдные дороги, то теперь от дорог отказался вовсе. Девушка не могла понять, где именно они находятся. Вокруг царила дикая, первозданная красота. Они шли по лесам и полям только по ночам, с вечерних сумерек и до рассветного часа. Днём отдыхали, Волк охотился. Питаться приходилось тем, что давала природа вокруг: грибы, орехи, ягоды, дикий щавель и пойманная рыба. Ещё были кролики и дичь, которых он приносил после охоты, но отлучался с их стоянок он не столь уж часто, порою даже усыплял чарами Елисея, чтобы тот не сбежал. Оставлять с ним Яргу одну надолго Див не хотел.
О царевиче они заботились как о малом ребёнке: кормили, ухаживали и следили за тем, чтобы у него ничего не заболело из-за того, что большую часть времени он проводил в путах. Див приготовил для него мазь. Ярга смазывала ею кожу под верёвками на руках и ногах и каждый раз, чуть не плача, просила у Елисея прощения за то, что они его украли. На время отдыха, если царевич спал зачарованным сном, путы снимали вовсе. Порой Див убирал все верёвки, кроме одной, заколдованной, которую развязать мог только тот, кто её завязал. Ею он привязывал царевича за руку или за ногу к дереву, чтобы тот мог немного размяться и походить. В такие моменты Див настрого запрещал Ярге приближаться.
Для пленника Елисей вёл себя весьма смирно, исправно слушался похитителей. На Волка косился с опаской, а вот с Яргой, напротив, уже спустя неделю начал сам заводить беседы. Девушка решила, что он делает это от скуки, и старалась ничего ему о себе не рассказывать, всё больше слушала, а Елисею было что поведать.
Оказалось, не такой уж он и затворник, привязанный к отцу. Царевич много помогал братьям и сёстрам, коих у него оказалось аж семеро. В особенно крепких отношениях был с Всевидом, наследником Теверска, и его семьёй. Об отце Елисей отзывался с почтением и любовью. Если и был между ними клин, то чужим людям царевич того не раскрывал.
Мало-помалу он начал шутить с Яргой, рассказывал забавные истории и улыбался сам, когда смеялась она. А когда в очередной раз девушка кормила его с ложки тушёной рыбой во время привала, он вдруг поблагодарил её за заботу. Сказал, что она ни в чём не виновата и зла на неё он не держит, поскольку знает, какой безжалостной бывает царица Надия. Див тоже слышал этот разговор, однако вмешиваться не стал, просто молча хмурился. Он видел, как смутилась Ярга и как разулыбался Елисей. Дождался, когда царевич уснёт, а после подошёл к нему, склонился низко и забормотал на ухо сонное заклятие.
– Ты чего? – удивлённо зашептала Ярга, которая в это время чистила котелок травой. – Он же и без того спит.
– Может, спит, а может, и нет, так надёжнее, – проворчал Див, отряхивая руки. – Я потолковать с тобой хочу, не нужно, чтобы он слышал.
От удивления Ярга чуть не выронила котелок.
Они очень давно не разговаривали, не до того пришлось, да и при царевиче не хотелось, не говоря о поцелуях и сердечных объяснениях. Див всё время оставался настороже, Ярга старалась не мешаться у него под ногами.
Она сложила всю посуду вместе и оставила на земле у костра, а сама последовала за Дивом. Тот отошёл немного в сторону – так, чтобы спящего под деревом Елисея видеть, но чтобы не стоять у него над душой.
– Так что хотел-то? – Ярга робко улыбнулась.
Но Див по-прежнему хмурился, да и смотрел не на неё, а на царевича.
– Ты прекращай с ним любезничать, – без долгих вступлений заявил он. – Не думай, что Елисей дурачок или простачок. Это он так к тебе в доверие втирается.
– Зачем? – не поняла Ярга. Она озадаченно посмотрела на спящего.
– Откуда я знаю? – с сомнением произнёс Див. – Может, надеется сбежать. Прикинется паинькой, уговорит тебя его развязать, когда меня не будет рядом, да и сбежит.
– Куда? В лес? Кругом дебри. – Девушка развела руками. Див закусил нижнюю губу, размышляя о чём-то неприятном. – Хотя, знаешь, есть у меня подозрение, что к Надии он почему-то не хочет, – заметила она вслух.