Когда он впервые после её пробуждения обратился волком, Ярга едва дара речи не лишилась. Она приметила метаморфозу до малейшей детали, распознала, как меняется каждый мускул, словно живая глина. В этом было нечто безумное и восхитительное, пугающее, чарующее настолько, что глаз не отвести.
И Ярга с удовольствием мысленно призналась себе – ей всё это нравилось. Она хотела узнать больше, понять, на что теперь способна, что допустимо, а к чему лучше вовсе не прикасаться. Выяснить, что именно она видела по ту сторону Калинова моста в страшной и величественной Нави.
Тогда-то ей снова вспомнилась детская игрушка – трубка с цветными стекляшками, в которую нужно было смотреть на солнце. Она ведь умерла, Ярга в том не сомневалась. Чернота поглотила её, мир рассыпался на фрагменты, а затем собрался снова во что-то совершенно иное, пугающее, невероятное, ничуть не похожее на то, что она ожидала увидеть. И лишь один человек мог объяснить ей всё, ответить на главный вопрос: кто она теперь? Всяко не простая сиротка-чернавка из Благоды.
Более всего Ярге хотелось поговорить с Дивом без посторонних ушей. Она не сомневалась: именно его она услышал по ту сторону. Это он позвал её обратно, и воспротивиться не получилось. Его голос обладал достаточной мощью, чтобы совершить подобное. Хватит ли у неё смелости пойти за ним до конца? Не ошибся ли он в ней? Разговор предстоял непростой, оба это понимали. Ярга замечала, как Див задерживал на ней взгляд дольше обычного, не таился.
Но сначала полагалось возвратить домой Елисея, а уж потом решать, как быть дальше.
В сам Теверск не поехали – подумали, что Далмат может оказаться не столь отходчивым, как его младший сын. Простились на подъезде к столице, горячо обнялись и пообещали друг другу снова свидеться. Елисей улыбался. Он поцеловал Яргу в обе щеки, наказал Диву беречь её как зеницу ока. Тот поворчал, что и без него всё знает, похлопал царевича по спине, шепнул на ухо то ли чародейское благословение, то ли братское наставление. А потом гнедой конь унёс Елисея вперёд, к отчему дому, подняв за собой облако жёлтой дорожной пыли.
Ярга заслонила глаза рукой, глядя ему вслед.
– Ну, вот и всё? – спросила она с улыбкой. – Поторопимся в Благоду, покуда Василий и Пётр не опередили нас? Они ведь скоро очухаются в Златом Чертоге вместе с остальными.
– Поторопимся, – согласился Див, а сам перекинулся на ходу волком. – Поглядим, кто быстрее: златогривый конь или я?
Он рванул вперёд, и Ярга с хохотом развернула прекрасного скакуна, который совсем не боялся серого зверя, толкнула его пятками, подгоняя радостным криком. Конь помчался вперёд, зазвенела упряжь. Ярга легла грудью на его шею, чтобы животному было легче бежать. Ветер хлестал по щекам и развевал длинную косу, наполнял грудь счастливым трепетом, названия которому она не знала.
Ярге не хотелось замуж ни за спесивого царевича Ивана из Велиграда, ни за доброго князя Хаука из Скуры. Да она бы уже и не могла пойти ни за одного из них – слишком многое испытала за время путешествия, изменилась чересчур сильно, пусть и не до конца понимала эти перемены. Она бы с удовольствием оставила себе златогривого коня, который успел ей полюбиться, и умчалась прочь, туда, где никто не отыщет их следов. Да только сердце её уже было навеки отдано тому, кто забрал её пирожки в Дремучем лесу. И чем больше она узнавала его, тем глубже становилась незамысловатая девичья любовь.
Спустя час безумной скачки она вдруг натянула поводья, отстала от Дива и заставила коня свернуть к старой водяной мельнице у реки – решила дать животному передышку и возможность напиться вдоволь.
Водица здесь была прохладной, она журчала и блестела серебром на солнце. Над её поверхностью носились большие голубые стрекозы. По берегам росли золотые ирисы и высокая сочная трава с пушистыми венчиками. Разъезженная дорога вела к запертой на тяжёлый замок мельнице. На ней просохли следы лошадиных копыт и колёс от телеги мельника, который, вероятно, жил где-то неподалёку.
Ярга спешилась и подвела коня к чистому участку на берегу у самой мельницы. Он наклонился, начал с удовольствием пить, пофыркивая. И покуда златогривый скакун отдыхал в тени огромного скрипучего колеса, девушка обтёрла его лоснящиеся бока смоченной в воде тряпицей. За этим делом и застал её Див.
Он скатился с холма в низину, где протекала говорливая речушка, по пути перекувырнулся через голову и встал возле мельницы уже в обличье человека. Его глаза горели, щёки разрумянились, а на губах играла озорная улыбка.
– Оглянулся, а вас нет, – тяжело дыша, вымолвил Див, – а вы вот куда подевались. Утомились? Я победил, стало быть?
Он подошёл ближе, ласково похлопал коня по шее и остановился за спиной Ярги, которая даже головы в его сторону не повернула.
– Что-то ты молчаливая или мне кажется? Решила, что пора тебе разделить со мною все мои тайны, Ярушка? – вкрадчиво шепнул он ей на ухо, и от этого шёпота по спине побежали мурашки.
Ярга медленно повернулась. Хотелось обнять его, поцеловать так горячо, чтобы он позабыл уже о своём упрямстве, но она сдержалась. Даже не улыбнулась в ответ, хоть всё внутри и замерло под его вопрошающим взглядом.
– Я хочу знать правду, всю до последней капли, – вкрадчиво вымолвила она, глядя на него снизу вверх. – Кто ты таков на самом деле? Почему силён настолько, что не просто смог возвратить меня с того света, но наделил тем, чего прежде я и вообразить не могла?
Улыбка Дива сделалась невозможно хитрой.
Гулявший вдоль реки ветерок взъерошил его волосы, принёс сладкий аромат золотых кубышек и мелкой ряски. От этого сделалось волнительно. Или всё дело в том, как Див глядел на неё? В глубине его очей таился дикий зверь, которого никто прежде приручить не мог, но каким-то образом ей это удалось.
– Как пожелаешь, конечно, – наконец задумчиво ответил он, – но история будет долгая.
Ярга протянула руку, чтобы коснуться его щеки в том месте, где в эту минуту замер оранжевый виток проклятого узора. Ей почудилось лёгкое покалывание под пальцами.
– Думаю, времени у нас теперь достаточно, – заметила девушка.
Див перехватил её руку, поцеловал и коротко усмехнулся.
– Неужели моя умная ясонька до сих пор не догадалась, кто я?
Ярга высвободила руку и неспешно пошла вокруг мельницы, на ходу касаясь венчиков высокой травы, которые приятно щекотали ладони. Див двинулся следом.
– Я давно подозревала кое-что, едва ли не с нашей первой встречи в Дремучем лесу, – призналась она. – Ты не просто колдун, как мне подумалось.
Она легко взбежала по ступеням водяной мельницы и остановилась прямо у крутящегося колеса. Громадные лопасти скрипели под напором воды, но в этот час никого внутри не было. Место казалось пустым и загадочным, а ещё грохот отлично помогал скрывать секреты, которыми делиться с кем попало не следовало, когда Ярга начала вслух перечислять свои наблюдения:
– Ты властвуешь над простыми зверями. Тебя слушаются твари из Нави. – Она мельком улыбнулась подошедшему Диву. – Ты хитёр и силён настолько, чтобы усыпить целый город. Тебя страшатся и уважают. – Ярга опустила задумчивый взор на раскрытые ладони, на которых отчётливо различала теперь каждую чёрточку узора. – А ещё ты – единственный, кто способен наделять людей дарами и талантами по своему разумению.
Див прислонился плечом к стене мельницы.
– Но ты поначалу сомневалась? – заметил он.
– Верно. – Она нахмурила лоб. – Но той ночью в старом сарае, когда ты исцелил меня, я мельком увидела упыря, который принёс какие-то коренья. Решила, мне всё привиделось из-за зелья. А потом я вспомнила, кто́ в сказках был хозяином заколдованных гуслей из конского черепа. Так что подарок твоего брата Перуна меня, наверное, уже мало удивил.
Ярга провела рукой по невесомой кольчуге и подняла взгляд на Дива. Он лукаво улыбался ей в ожидании, чуть прищурив яркие серо-голубые очи. И тогда она уверенно назвала имя, от которого на языке тотчас расцвёл навязчивый привкус дикого колдовства и дремучей чащобы:
– Велес.
Глава 19. Бирюк
Золотистые пылинки лениво плавали в косых столпах света, что падал на лесную дорогу через кучерявые ветви. Березняк вокруг просматривался едва ли не насквозь. Стройные чёрно-белые стволы тянулись в вышину, где колыхались на ветру, мерно поскрипывая. Птичьи голоса разносились переливчатым эхом.
Златогривый конь бежал вперёд бодрой иноходью. Казалось, он наслаждался путешествием и совершенно не был обеспокоен необходимостью везти на себе сразу двоих людей: Ярга сидела в седле, её друг же устроился прямо за ней. Чудилось, что лошадью правил именно он, хоть вожжи и держала она. Мужчина обнимал девушку за талию – ненавязчиво и ласково – и рассказывал о себе всё, что бы Ярга ни спросила.
Ей следовало называть его Велесом, он позволил это, покуда никого рядом нет, но язык отчего-то не поворачивался.
На памяти Ярги Велес представал в легендах высоким и грозным мужчиной с окладистой бородой, тяжёлым взглядом и в медвежьей шкуре, накинутой на плечи. Он был суров и жесток, а ещё склонен к деяниям, из-за которых его боялись даже боги, не говоря уже о смертных. И вместе с тем именно Велес, по преданию, помог людям одомашнить первых животных. Грозный хозяин зверей и владыка Нави – разве это мог быть её сердечный друг? Тот, кого она ласково называла Волче, не зная, с кем говорила на самом деле. И теперь ей было ужасно неловко, то ли из-за своего незнания, то ли из-за того, что она ухитрилась влюбиться в него, а теперь мучительно краснела, пока он отвечал на вопросы, сидя позади на лошади.
– А борода где? – вдруг спросила Ярга, оборачиваясь через плечо.
– Борода? – Он вскинул брови, потёр ладонью подбородок.
– В сказках, – девушка смущённо отвела взгляд, – ты всегда с бородой.
Он низко засмеялся, и Ярга легонько пихнула его локтем.
– Неужели думаешь, что я веками ходил заросшим, ясонька? – насмешливо шепнул он на ухо.