Беззубая старуха, едва ли не в ухо, что-то грубо прокричала.
Эх, как бы я хотел понимать ее речь, подумал Ярих и подпрыгнул, когда она визгливо прокричала снова:
– Отойдите от моего лотка, попрошайки, ни крошки не получите!
– Спасибо, мэм, мы сытые, – поклонился он старухе.
Несказанно удивлены были все присутствующие, и даже старуха оторопела от его манер настолько, что перестала орать. Велиофант, услышав из уст мальчика осмысленную речь, чуть не заговорил сам, и только Лиарна сообразила и уже подбежала к Яриху, теребя за рукав.
– Я тоже хочу, сделай мне, ну сделай!
На звуки незнакомой речи начали оглядываться хмурые, подозрительные прохожие, Ярих снова уловил страх в воздухе.
– Тссс, – сделал он знак девочке замолчать и обратился к тем, которые остановились посмотреть на них и не отходили, словно готовые закидать камнями в любую минуту, просто потому, что всего бояться. Поняв только сейчас, как Велиофант успокоил мужиков в деревне, он повторил (пользуясь тем, что принцесса пока не знает язык).
– Не обращайте внимания на мою сестру, она немного дурочка, разговаривать не умеет, только язык ломает, бедняжка, – Ярих улыбнулся вымученно, представив каких тумаков, получит, когда Лиарна поймет, что он говорил.
Зеваки медленно отходили, и Ярих говорил как бы Лиарне, но специально для них, на языке, который девочка пока не понимала:
– Тише милая, успокойся, придем домой, поспишь, отдохнешь. И они пошли дальше. А Ярих пожелал тихо, почти про себя, – Хочу, чтобы Лиарна, я и Велиофант могли всех понимать и разговаривать на всех языках.
– У меня получается! – обрадовалась Лиарна, – Теперь я тоже говорю, как ворона каркает.
Ярих наклонил голову и тихонько смеялся, уткнув лицо в шерсть Велиофанта.
И тут Яриха снова обдало волной страха. Он закрутил головой по сторонам, увидел, как народ бросается врассыпную, прячется. Не стал выяснять причину, просто схватил Лиарну за руку и прыгнул за прилавок. Торговец увидел их, но не выгнал, лишь сделал знак, чтоб сидели тихо, а сам склонил голову и замер словно статуя.
Ярих нашел щель между досками, в которую было видно улицу. Велиофант спрыгнул с его плеч и приник к другой щели, как и Лиарна. Они не верили своим глазам: их лесные разбойники ехали во главе конного, человек в пятьдесят, отряда. Они узнали командира и нескольких раненых.
Когда цокота копыт больше не было слышно, дети выбрались из-под прилавка, Ярих не удержался и спросил лавочника:
– Кто это?
– Ты что, головой стукнулся, царскую стражу не узнаешь?
– Я думал это разбойники, – наивно признался Ярих.
Хозяин воровато оглянулся по сторонам, шикнул на них, чтоб замолчали, а потом завопил в голос:
– А ну пошли отсюда, попрошайки, чтоб я вас здесь больше не видел!
Лиарна шмыгнула носом, выпрямилась и пошла с достоинством царицы. Ярих дернул ее за платье.
– Сгорбись и нос вниз. Здесь все так ходят.
Она повиновалась, но нескольких предыдущих шагов хватило, чтобы лавочник глядел им вслед, почесывая макушку.
– Как здесь, – Лиарна задумалась на несколько секунд, подбирая слово, – Дурно. Я согласна есть сухари с водой из лужи, только уйдем отсюда.
Ярих кивнул, ему тоже было не по себе от города, напряженного, словно капкан на взводе.
– Мы письмо обещали передать, – сказал Ярих.
Велиофант молчал, но то, что он думает о карте, Ярих понимал и так.
– Ну и про библиотеку спросим, – Ярих подумал немного и добавил, – Хотя… Едва ли они тут читают…
– Могу я чем помочь?
Их, бредущих нерешительно-медленно обогнал вполне бодренький старичок в выгоревшем от времени костюме, шляпе и с тростью.
– У него запасные зубы! – шепнула Лиарна Яриху. Она впервые увидела вставную челюсть.
– Мы ищем… – начал было Ярих.
– Пуговицы, – запыхтел тихо ему в ухо Велиофант.
– Пуговицы? – удивился мальчик.
– А, пуговицы! – отозвался старичок, – так это у Кряжа коробейника полно такого хозяйштва, или же у Фишки Рябой.
– И как нам пройти к Фиске? – ухватился Ярих за знакомое имя.
– А чего к ней-то, до коробейника ближе! – вдруг заупрямился старичок и пошел, делая знак следовать за ним.
– Не нужен нам коробейник, – выступила Лиарна, – Чего он, мужчина, может в пуговицах понимать?
Старик остановился, посмотрел на нее и махнул рукой в противоположную сторону.
– Там спрошите, – и пошел дальше, ворча, – Ишь, прынцешша выишкалась, замарашка, а все туда же. – И ведь вшем извештно, что у коробейника вще в разы дешевле, а они в лавку. Чудно. И потом, зачем оборванцам пуговицы? Зачем? Не выходило из его головы. А поскольку здесь почти все и за всеми шпионили, старик не преминул развернуться и, где прячась в толпе, где забегая за угол, двигался вслед за ребятами, которые останавливали и спрашивали еще нескольких прохожих. Те если и отвечали, то, держась двумя руками за свои кошельки.
– Мойшейники, – сокрушался дед, волочась за ними поодаль, – Как пить дать, мойшейники. И тогда в голову ему пришла гениальная мысль.
Они подошли к указанному дому, но вывески, или чего другого, указывающего на то, что здесь продают швейные принадлежности, не увидели. Обычный дом. Цветы на окнах, занавески, калитка на одной петле. Во дворе трава по колено, за соседним забором лениво тявкает собака.
Велиофант решил было, что они ошиблись и едва не повернул назад, когда навстречу вышла женщина и пригласила в лавку.
Все стены там были полностью скрыты стеллажами с выдвижными ящичками. От правого до левого угла, сверху донизу, десятки, нет, сотни выдвижных ящиков и все без подписи. Рядом, у другой стены стояла тонкая деревянная лестница.
– Держу пари, она знает, что где лежит, – шепнул Яриху Велиофант. Он снова лежал на плечах Яриха, – А еще, ее не грабили ни разу. Домовой шепотом продолжал делиться впечатлениями – его не сложно понять – не каждый день приходится видеть такую выдающуюся систему хранения.
Хозяйка закашлялась.
– Раньше я продавала и ткани, но от них так много пыли. Она выжидающе смотрела на покупателей. Несколько слоев одежды не скрывали болезненную худобу.
– У нас письмо для вас, от сестры. Протянул ей конверт Ярих.
– От Люси! – Всплеснула Анфиса руками и принялась читать. Читала она долго и все это время дети стояли тихо, боясь помешать. Лишь домовой, зная о своем внушительном весе, спрыгнул с плеч на пол.
Анфиса закончила, простояла несколько минут обдумывая, качнула головой.
– Ну, хоть у них все хорошо.
Спрятала письмо в один из своих бесконечных ящичков, и тут, словно впервые, заметила детей.
– Ну что же вы стоите-то, проходите, – она увела их в другую половину дома, где обнаружилась вполне уютная кухонька, – Присаживайтесь, я вас сейчас чаем напою, хотя, какой чай, вы наверно проголодались с дороги. А у меня как раз рагу поспело, много ли я ем!
Не успели они удобно устроиться за столом, как перед ними уже стояли миски, полные ароматных тушеных овощей и свежий хлеб, и горячий кисель. Хозяйка и про домового не забыла, а он, чтобы не шокировать хозяйку, поправ достоинство, вкушал пищу с тарелки на полу.
– А я вроде есть хочу, сварю, а потом уже и не хочется. Женщина сидела, глядя на них, на манер младшей сестры, подперев рукой щеку, только не круглую и румяную, а впалую, серую. И ни кружки, ни чашки перед ней не было.
Ребята мигом опустошили тарелки и даже слегка запыхались, как после бега.
– Вы больны, – пригляделся Ярих к женщине.
– Есть немного, – горько усмехнулась она, – Чего есть, того не отымешь. Да не переживай ты, я и так пожила порядочно.
– Я вас вылечу, – и, сжимая изо всех сил мешочек с землей, Ярих пожелал ей здоровья. – Все, – объявил он, когда закончил, – Вы здоровы.
– Фантазер, – улыбнулась Анфиса, – Но все равно спасибо. Рассмешил меня. Даже есть захотелось. Она взяла для себя тарелку, – Кому добавки? – спросила на всякий случай.
Ярих увидел отчаянное подмигивание Велиофанта, и улыбнулся.
– Коту.
В знак признательности, когда на него смотрел только Ярих, Велиофант прижал к груди правую лапу и манерно склонил голову.
– А вы погостите у меня несколько дней, – предложила хозяйка, – У меня, на вас глядя, аппетит появляется. Я помою вас, вещи постираю. Одежда-то у вас хорошая, только вы в ней будто в грязи валялись.
Не успели Ярих с Лиарной согласиться, как в кухню ворвалась стража со словами:
– Ну, и где эти ваши, мошенники?
– Обобрали, как пить дать обобрали. В могилу швели, – причитал дед, едва поспевая за двумя мужчинами в форме стражи.
– Да нет же, – вступилась за детей Фиса, – Не мошенники это, не воры, а ребятишки голодные. Да ведь негде в законе не говориться, – всплеснула она руками, – Что убогих накормить грех!
– А, че я говорил? А? – не унимался дед, – Уже за штол напросились, того и гляди жить оштануться. Я же говорю, как пить дать, охмурили они ее, облапошили!
– Ну, дед ты и свистун, – усмехнулся тот, что постарше, – На пустом месте панику поднял. И своему товарищу, – Пойдем отсюда!
Молодой пошел было за ним, а потом вернулся и внимательно оглядел ребятишек.
– Наши-то о двух приблудках в лесу рассказывали, тех, что навели на них порчу великую, уж не они ли?
– Да ну ты, брось! – у пышнобородого самого дома пятеро чумазых бегало, и этих было жалко. Их и не виновных-то в допросной не приголубят. Он дернул напарника за рукав, – Идем, нехай жуют, вон какие тощие. И, – П-ш-л-вон, – топнул он на толстого рыжего кота, не успевшего вовремя убраться с дороги.
Стражники ушли, старичок постоял немного, поджав губы, и ушел с достоинством, после того, как Анфиса поинтересовалась:
– Может, вы купить чего хотите?
Если бы она вышла его проводить, то услышала бы во дворе рассерженное ворчание:
– Купить?! Ишче чего! У коробейника в десять раз дешевле!