Вооруженные, в парадных ярко красных одеждах, готовые пустить стрелы, как только поднимется и опустится рука Шнюльфика, и – это будет последнее, что люди принца увидят в своей жизни.
– Н-Е-Т! – Ярих выкинул вверх руки. Он точно знал, чего хочет. Он не раз это делал. Он изо всех сил сосредоточился.
И, через миг град стрел обрушился на них.
Еще минута понадобилась, чтобы отряд принца осознал, что все еще жив, а наемники королевы увидели, что ни одна их стрела не достигла цели. Они помнили о заколдованных самопалах, пули которых едва не перебили их в лесу. Сейчас то, новое, купленное за большие деньги у низкорослого народа оружие, вместе с порохом было спрятано и заперто в складе. А теперь и луки отказываются поражать врагов? Хорошо хоть стрелы не вернулись обратно. Стража в суеверном ужасе попятилась.
– Кто побежит, пристрелю! Все вы знаете, как я лихо стреляю! – раздался рев Шнюльфика.
Воины его остановились, но луки все же опустили. Никто не хотел получить ранение или смерть от собственной стрелы.
Воспользовавшись замешательством противников, Перетяг по пологому склону вывел отряд из оврага. С немым торжеством его воины взирали на смущенных противников, и тогда произошло то, чего не ожидал никто – стражи, чьей родиной был этот маленький город, то есть все, за исключением наемников, со словами: – «С ними воля Божья», – перешли на сторону принца.
Улыбнулся Перетяг, оглядев рать, скрутил лихо ус:
– Да разве можем мы теперь проиграть, когда за нами правда? Сейчас или никогда! – кричал он жадно внимавшему его словам войску, – Освободим наш город от иноземной скверны, от смрада, что заволок наши улицы и не дает дышать нашим людям.
Голос его звучал мощно, как раскаты грома.
– За жен и детей наших, которых мы сорвали с мест и спрятали по чужим деревням, потому, что родной город стал не безопасен. Вперед, братии! У нас нет другой дороги!
И войско, словно одно целое, метнулось на врага.
Шорох вертел мечем так, что он свистел, рассекая воздух, и звенел, разрубая плоть. Ярих зажмурился, наклонился вперед, вцепившись левой рукой в седло и уткнувшись лбом в щит. Он чувствовал запах крови и понимал, что брызги на щеках – не вода. Он предпочел бы оказаться в другом месте, но порой жизнь не предоставляет выбора.
– Шнюльфик! – рыкнул толстяк Болдырь. Он умудрился переорать звуки сечи, – Где он? Упустили гада! И тут не только отряд принца, но и наемники поняли, что их командир исчез.
– Болдырь, Шорох, Кряж, Глот, Верт, – окрикнул Перетяг воинов, сражавшихся рядом, – В погоню!
Пять всадников покинули поле боя и пустили коней в карьер по направлению к городу.
Быстро скакать на лошади было так же здорово, как и лететь на Уханчике. Ярих по-прежнему сидел впереди, держа одной рукой щит, другой гриву, а между щитом и Ярихом ехал, с трудом приходя в чувства, впечатлительный Велиофант.
– Все думают, что я привел отряд в засаду? – набрался смелости задать вопрос Ярих.
– Глупости, – невесело усмехнулся Шорох, – Мы могли остановиться в каком угодно месте. Ты этого не знал. Только Прощщелыга.
Они въехали в город. Ворота были не заперты. Воины переглянулись и на полном скаку проскочили мимо обалдевших стражников.
– Разойдись! – ревел Болдырь. – В стороны!
Не сбавляя скорости они мчались по улицам. Прохожие прижимались к фасадам домов, торговцы прятались за ларьками. А затем выскакивали, глядя в след, когда понимали, что это не стража королевы, а люди принца. Самые любопытные и бесстрашные бежали следом.
Перед королевскими теремами Шорох почти на ходу выскочил из седла, схватил и стащил с лошади Яриха, с трудом отодрал от толстого войлока, и подал ему в руки Велиофанта.
– Ждать здесь!
– Но там же Лиарна! – Ярих не ожидал такого поворота событий.
– Там, мало ли что! – грозно пояснил Шорох и скрылся за воротами.
Проводив взглядом воинов, Ярих оглянулся на шум и побежал навстречу Шмыгу, шествовавшему по улице во главе толпы нищих. Более сотни мужчин, с топорами и ножами, женщин, с кочергами и колотушками, и даже группа подростков. Все они, вероятно поддерживая в себе нужную консистенцию храбрости, вопили.
– Я же говорил! Я обещал! – и, – Мы не опоздали? – тряс грязным платком, как флагом Шмыг.
– Бежим за мной! – замахал руками Ярих, – Их там – всего пятеро! – он имел в виду воинов, которым нужна была помощь.
Поняв его абсолютно неправильно, нищие воодушевились еще больше. Разношерстная толпа с трудом протиснулась в широкие ворота усадьбы правителя. Началась Охота. По большей части на имущество. Стражей было не видать, прислуга попряталась. Началось то, что позже летописцы назовут Великий Хаос. Лаяли собаки, оглушительно кричали пойманные за шею гуси, трепыхались куры, зажатые под мышкой, отчаянно визжали поросята, другие же из них, кому повезло попасть в руки наиболее прозорливых, похрюкивали в мешках, за плечами своих новых хозяев. Горницы пустели на глазах. Неодушевленные предметы сдавались без боя.
Но все же, большая часть демонстрантов бежала вслед за Шмыгом, Ярихом и еще парой крепких мужчин, которые не могли допустить, чтоб ими командовали мальчишки и взяли все в свои руки. Они оббегали комнату за комнатой. Все двери были распахнуты. Везде было пусто. В данный момент они осматривали огромную, оставленную впопыхах кухню. Взгляд Яриха упал на большую железную крышку. Он взял ее и выставил перед собой словно щит. Многие последовали его примеру. Вскоре, закрывать кастрюли было нечем.
– Они где-то здесь, – сокрушался Ярих. – Они и люди принца, пять человек. Они зашли перед на…
Его перебил внезапный и резкий визг. Разбежавшиеся по всем закоулкам большого дома, женщины первыми наткнулись на стражу.
Выставив перед собой крышки от кастрюль и размахивая острыми, и не очень, предметами, толпа оборванцев ввалила в подвал. После залитых солнцем горниц, освященный несколькими факелами, он казался темным подземельем. Но, бегущих на них людей в ярко красных одеждах с оголенными мечами сложно было не заметить. Красный цвет вообще незаменим, если вы хотите пометить мишень.
– Плотней ребятушки! Навались! – гаркнул кто-то и толпа вхлынула, поглотив сразу нескольких воинов. А потом она, словно водоворот, кружила по комнате, вбирая в себя неприятелей, словно сети рыбешку. Те не успевали моргнуть, как оказывались зажатыми со всех сторон, а несколько рук уже вырывали мечи из неподвижных ладоней. И хорошо, если руки, потому что чаще всего это были зубы. Вымуштрованные воины ничего не могли поделать с этим вопиющим попранием всех законов стратегии и тактики. А бродяги только так и умели.
Еще в самом начале, едва ввалившись, толпа вытолкнула, почти за шкирку, из своих рядов самых мелких. Ярих оказался в их числе. Поэтому мог позволить себе роскошь быть сторонним наблюдателем.
Очень хотелось наблюдать Шнюльфика, но, обежав свору с нескольких сторон, Ярих пришел к выводу – его здесь нет. Вылазка продолжилась. Глаза привыкли к полумраку, оказалось – комната превышает даже самые смелые представления о ней. И это не просто комната, а казарма. Темнота скрывала длинные ряды деревянных лежанок у стен, застеленных в большинстве своем шкурами. Чуть дальше от двери, посредине, освященный с одного края и скрытый тьмой с другого, стоял самый длинный, какой только можно себе представить, деревянный стол с лавками. Два ряда столбов в метрах шести друг от друга поддерживали своды. К ним крепились держатели с факелами, которые и сейчас были там, только не горели.
Яриху показалось, что мимо него прошмыгнул Велиофант с ножом в зубах. Он пополз было следом, но кошачья морда материализовалась вдруг прямо перед лицом и сердито фыркнула, давая понять, что туда нельзя.
Зато, сразу стало ясно, где сейчас происходит все самое важное.
Водоворот сражающихся по прежнему крутился по казарме. Прикинув его направление и скорость, Ярих ловко прошмыгнул мимо, к противоположной стене и очень медленно стал пробираться вперед вдоль лежанок. Он весь был внимание и слух. Не хотелось в темноте уткнуться в чьи-нибудь ноги или руки. Он часто останавливался и прислушивался. Шум боя остался позади. Ярих полз вперед прислушиваясь, наткнулся на спящую кошку и выбрал другую тактику. Теперь он двигался и держал кошку впереди себя. Ну, если вдруг кошка уткнется в кого-нибудь в темноте, он успеет залезть под лежанки.
Впереди маячил слабый свет, и, подобравшись ближе он догадался, что это перегородка, отделяющая солдатскую часть казармы от командирской. Двери не было, лишь два прохода сбоку, занавешенные сейчас плотной тканью.
Ярих заглянул в щель. Как он и предполагал, там были заложники. Они стояли, согнанные в одну кучу в угол и что-то с ними было не так. Всем видом своим они выражали покорность. Среди них Ярих заметил бледное, испуганное личико Лиарны и он про себя отметил, что на нее колдовство по-прежнему не действует.
Увидел и Шнюльфика. Тот по-прежнему был готов решительно, до последней капли крови присутствующих, защищать свою жизнь. А вот королевы видно не было, лишь старуха в богатых одеждах сновала вокруг пленников. Она шептала и размахивала руками. От вида ее у Яриха мороз пробежал по коже. А еще он видел, как все, включая Шнюльфика, избегают смотреть на нее и догадался, что это и есть королева. Только теперь для колдовства она тратила не чужие, а собственные силы, за счет этого красота и молодость так быстро покинули ее.
Он убрал голову и задумался. В ухо уткнулся мокрый кошачий нос.
Брысь, поморщился про себя Ярих и отпихнул кошку.
– Вот прилипчивая.
– Ты чего? Одичал, что ли? Я крадусь, рискую, а тут…
Но Ярих не и дослушивать. Он обнял пушистого ворчуна, давая понять, насколько рад его видеть.
– Я по делу, – успокоился домовой, – Ты уже все видел?
Ярих кивнул.
– А вот и не все, – Велиофант шептал в ухо, – Королева без сил. Воины в центре, не околдованы. Притворяются. Шнюльфиковы болваны поверили, оружие хоть и забрали, но не связывали и не обыскивали. А главное, стражников здесь немного.