Сева пристально вгляделся. Да. Его линия достигала основания кисти. Митя в это время показал свою руку Арсению, тот что-то долго и внимательно разглядывал и потом сунул ему под нос собственную ладонь. Завязалась шутливая потасовка.
– Эй, хироманты, прекратите, – приказал Сева, и трое друзей вновь покатились со смеху, прослушав описание местоположения линии ума и линии чего-то там еще.
– Линия сердца расскажет о вашей любви. Когда мы закончим с основными линиями и перейдем к дополнительным, невидимым на первый взгляд, я расскажу вам, как узнать все, что касается этой стороны вашей жизни. А пока просто найдите линию сердца на своей ладони. Она начинается у холма Юпитера и тянется к краю ладони…
Сева уставился на свою руку. Снова все пропустил! Он посмотрел в пособие и отыскал схему, изображавшую эти линии. Итак, «линия сердца начинается у холма Юпитера…». Он опять поглядел на ладонь и нашел нужный холм. Странно, но у него там ничего не начиналось. Сева еще раз взглянул на страницу книги, а потом на свою руку. Удивительно!
– У меня нет линии сердца, – шепнул он друзьям.
– А у меня есть. Вот, глянь, ее хорошо видно. – Митя повернул к нему свою ладонь, демонстрируя глубокую продолговатую полоску, начинающуюся оттуда, откуда нужно. – А у тебя что, серьезно нет?
– Нет, – ответил Сева, и это вдруг показалось таким забавным, что он с трудом сдержал смех. Грузная Кассандра Степановна прямиком двинулась к их столу.
– Возникли затруднения?
– Да! – ответил Митя нарочито громко. – У Заиграй-Овражкина нет линии сердца.
Сева расплылся в улыбке, все еще борясь с неумеренным весельем. Наставница схватила его ладонь своими пальцами в разноцветных перстнях и подтянула к самому своему носу.
– Посмотрим-ка. Нет. Действительно нет. Да у вас, Сева, и линия жизни хромает. Странная ладонь, честное слово. Первый раз такую вижу.
– Что? Что у меня с линией жизни? – Сева высвободил свою руку из цепких пальцев наставницы, снова рассмотрел ладонь. – Вот же она. Прямо до основания кисти.
– А сюда гляньте, – Кассандра Степановна провела указательным пальцем вверх вдоль линии жизни и остановилась, когда ее ноготь, выкрашенный ярко-красным лаком, уперся в… – Линия вашей жизни раздвоена.
– Ого, – Арсений перегнулся через стол и тоже начал всматриваться в Севину ладонь.
– Давайте-ка продолжим, – заявила наставница. – Сейчас запишем названия всех линий, а затем вернемся к необычному явлению на ладони Заиграй-Овражкина.
– Одно слово – хиромантия, – мрачно отозвался Сева, как только Кассандра Степановна отдалилась на безопасное расстояние.
На каждом из столов горело по три-четыре свечи, освещая лишь маленький пятачок деревянной поверхности, отчего стены и потолок шатра казались совершенно черными, и становилось трудно поверить, что за его пределами блестит в лазурном небе яркое солнце. Из мрака, сгущавшегося за спиной Мити, на Севу пристально глядела пара голубых глаз, хорошо заметных в ярких бликах свечей. Он игнорировал этот взгляд уже добрых двадцать минут, так что теперь можно было и наградить настойчивую девушку за ее терпение. Сева поднял голову и улыбнулся. Темноволосая Варвара ответила ему тем же.
Внезапно сзади раздался женский голос, и в следующую секунду Сева услышал свое имя. Он оглянулся. Девицы, сидевшие за соседним круглым столом, захихикали, едва он посмотрел на них.
– Сева, дай посмотреть на твою руку.
Сева развернулся к ним и протянул ладонь. Девушки склонились над ней, принялись дружно выискивать недостающую линию сердца и в полный голос высказывать предположения насчет того, что может обозначать раздвоенная линия жизни. Сева не особо вслушивался в их болтовню, изредка поглядывая на Варвару, которая не переставала следить за ним и бросать уничтожающие взгляды на девиц, так бесцеремонно завладевших его рукой. Но внезапно его внимание привлекли слова одной из девушек. Они касались Водяной колдуньи.
– Конечно, видела, – произнесла Люда, крепче всех вцепившаяся в Севину ладонь. – Ее все уже видели.
– Такая невзрачная, – скептически пожала плечами ее соседка. – Ничего особенного. Я-то думала, Водяная колдунья будет представлять собой что-то необыкновенное, а оказалось…
– Она такая страшненькая.
– Она француженка, если я не ошибаюсь, – вновь подала голос Люда, уже не разглядывавшая Севину ладонь, а просто так водившая по ней пальцами. – Француженка, которая родилась в России и поэтому теперь должна проходить Посвящение здесь.
– Француженка?
– Да, у нее и фамилия иностранная.
– Да-да, точно.
– Барышни, чем вы заняты? – Кассандра Степановна при всех своих внушительных объемах умела подкрадываться незаметно и сейчас буквально выросла за спинами колдуний. – Немедленно отпустите бедного мальчика и впредь держите себя в руках!
Сева тут же сменил выражение лица, чтобы как можно точнее подходить под определение «бедный мальчик», и повернулся к Мите с Арсением, которые вновь попали под действие необычных благовоний Кассандры Степановны и умирали со смеху.
– Куда ты так пялишься? – давясь от хохота, проговорил Митя.
– Точно не на тебя, – ответил Сева, вглядываясь в полумрак поверх Митиного плеча, где сверкнули голубые глаза.
Несмотря на наступление темноты, желанная прохлада не спешила опускаться на город. Раскаленные каменные мостовые щедро отдавали в вечерний воздух тепло, накопленное за день. На небе уже сверкали первые звезды, когда из-за поворота появились две фигуры в длинных темно-фиолетовых плащах, направляясь в сторону пустыря. Пустые Холмы на самой окраине Росеника не зря получили свое название: мало кто из колдунов доходил до этой удаленной части города, огороженной с одной стороны высокой обугленной стеной. Даже старожилы вряд ли вспомнили бы, когда здесь случился пожар и что послужило его причиной. Казалось, эта стена всегда была такой: изъеденной пламенем и временем, беспощадным даже к камню.
Ирвинг и сам не заметил, как вывел своего спутника на холм, с которого открывался вид на весь город. Каждый раз, стоило ему приехать в Росеник по делам, как дорога, поворот за поворотом, сама выводила его сюда.
– Ирвинг, ты сказал, что у тебя есть ко мне разговор, – могучий колдун, сопровождавший главу Светлого сообщества, откинул капюшон. Его седые волосы тяжелыми волнами спускались до плеч, а густая борода и усы делали внешность еще внушительнее. О силе главного дружинника Ирвинга слагали легенды.
– Святогор, ты только посмотри, какого цвета сегодня небо! И какие яркие звезды! Если бы Трув был жив, он с легкостью прочитал бы эту звездную карту.
– Да уж, мы с тобой не отличались успехами в Звездословии, – усмехнулся Святогор и посмотрел на свою большую ладонь, испещренную рунами, сохранившимися еще с тех пор, когда он был юн.
– Как мало мы знаем о колдунах, которые проходят сейчас Посвящение, – задумчиво продолжил глава Светлого сообщества. – Невозможно предугадать, кто вырастет из каждого из них. Будут ли они достойны своих наставников?
– Это визит в Заречье навел тебя на такие мысли? Проведывал Водяную? – спросил Святогор.
– Она так молода… Страшно представить, что на нее скоро начнется охота.
– Уже началась. – Лицо Святогора тут же стало серьезным. – Старообрядцы наверняка почувствовали появление Водяного мага, но они пока не догадались, где искать.
– Пока… – Ирвинг смотрел на город в долине.
– Они не доберутся до нее в Заречье. Мы знаем, как защищена эта деревня: непролазный лес, вода, речные мереки – никто не сможет преодолеть такие преграды, а даже если…
– А даже если и преодолеет, – задумчиво продолжил Ирвинг, – лишь боги знают, что ждет их по ту сторону реки.
Некоторое время колдуны молчали. Темная августовская ночь окутала их, скрыв от посторонних взглядов не хуже, чем заклинание Отвода глаз.
– Мы все готовы положить свои жизни, чтобы защитить Водяную от Старообрядцев, – негромко начал Святогор. – В Дружине ты можешь не сомневаться.
– Я знаю. Это очень ценно, особенно сейчас, когда приходится сомневаться почти во всех. Но защита требуется не только Водяной – как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.
Святогор внимательно посмотрел на главу Светлого сообщества, ожидая, что тот скажет дальше.
– Есть одна вещь, очень ценная, пожалуй, самая ценная из всех, что я когда-либо встречал. И у меня имеются основания полагать, что ее захотят заполучить в первую очередь.
– Что это за вещь? – лицо Святогора стало серьезным, он внимал каждому слову Ирвинга.
– Старинная книга. Я не хотел бы говорить больше, потому что люди, посвященные в ее тайну, подвергаются огромной опасности. Уже то, о чем я попрошу тебя, будет связано с большим риском для твоей жизни.
– Продолжай.
– Эта книга спрятана и защищена древней магией. Существует три кольца – только человек, обладающий всеми тремя, сможет добраться до нее.
– Где эти кольца?
– Одно уже несколько десятилетий ношу я. Иногда мне кажется, что даже если захочу, то не смогу его снять. Разве что мне отрубят палец, – он усмехнулся и добавил еле слышно: – Надеюсь, до этого не дойдет.
Святогор бросил взгляд на старинный перстень, который не раз замечал на руке Ирвинга.
– Второе кольцо хранит семья Велес. Я бы хотел, чтобы третье было у тебя, – Ирвинг протянул ему точную копию своего кольца, только камень в нем имел немного другую форму.
– Ирвинг, – медленно начал Святогор. Между седыми бровями его залегла глубокая морщина. – Ты знаешь, я готов отдать за тебя жизнь, но ты уверен, что хочешь доверить этот перстень именно мне? Не безопаснее ли будет отдать его Муромцам или другому знатному роду, такому же как Велес, чтобы они спрятали его в своих сокровищницах…
– Я предпочел бы, чтобы все кольца хранились у людей, которым я доверяю, – перебил его Ирвинг. – Это действительно очень важно.
– Хорошо. Что я должен с ним сделать?
– Ничего, оно просто будет у тебя. И никто не должен заполучить его.