– Велес? – подала голос Анисья. – Тебе повезло.
– Я тоже так думала. Вера Николаевна скептически относится к гаданиям, она мне сама так сказала. У нее и рун отличия по ним нет. Я перестала волноваться, собралась с мыслями и стала чертить схему. Уверена, что все правильно сделала. Расположение планет на начало января посмотрела в календаре несколько раз, сравнила с собственной схемой – все совпадало почти до миллиметра. Высчитала, как и полагается, все углы… ну, вы поняли меня. Вера Николаевна подсказала, что собирается поехать куда-то к родственникам в это время, чтобы я особо не мучилась, но эта поездка и так стала вырисовываться в гороскопе. Но потом случилось еще кое-что. Знаете, когда звезда из созвездия Девы, не помню ее названия, соединяясь с планетами-покровителями человека, образует большую дугу, это обозначает обман. Та к ведь?
– Ну, вроде бы да… – неуверенно произнесла Василиса.
– Да, так, – подтвердила Анисья.
– По другим знакам стало понятно, что Веру Николаевну обманет кто-то из близких. Это не родственник, но кто-то важный. Обман этот в конце концов должен раскрыться. И почему-то выходило, что обман, когда раскроется, для Веры Николаевны будет, как бы это сказать… приятным событием. Странно, да? Обычно, если кто-то из близких лжет и ты об этом узнаешь, становится плохо. А тут все наоборот. Но в этот момент встряла Кассандра Степановна! По какому-то понятному только ей одной принципу она перестроила весь мой график и заявила, что я все напутала. Я начала доказывать, что все сделала верно. По крайней мере, я могла объяснить каждый свой шаг, в отличие от нее. Вера Николаевна даже растерялась.
– И что же дальше?
– Как что? Мне не светит руна отличия из-за ошибки. То есть с тем, что я нагадала Велес дальнюю поездку, Кассандра согласилась. Хотела бы я посмотреть, как она начала бы это оспаривать, когда Вера Николаевна сама мне рассказала о своих планах! Остальная же часть гороскопа Кассандре Степановне не понравилась.
– Наверняка потому что эта часть предвещала нечто нехорошее для главной наставницы, – предположила Василиса. – А Кассандра Степановна хотела угодить Велес.
– Зачем это? – воскликнула Полина.
– Ну, наверное, ей она тоже задолжала денег, – отозвалась Маргарита.
– Доброе утро. Доброе утро, красавицы, – доброжелательно кивал Нестор Иванович, наставник по Истории магических народов, одаривая всех радушными улыбками.
Он, как обычно, был весел и очень приветлив, за что юные колдуны души в нем не чаяли. Оглядев довольным взглядом колдуний и магов, он остановил взгляд на Анисье, занявшей вместе с тремя подружками и Забавой потертый велюровый диван у окна, и взволнованно произнес:
– Слышал, барышня, вы не получите руну отличия за гадания? Это правда?
Анисья недовольно кивнула, и Ася Звездинка, сидевшая недалеко, злорадно захихикала и повернулась к своей угрюмой подружке Синеглазке.
– Вот неприятность! Уверен, что произошла ошибка. Я слышал, как вы отвечали, и, поверьте мне, гороскоп ваш был замечателен. Ну, не расстраивайтесь.
Анисья снова кивнула.
– Итак, дамы и господа, перейдем к истории. Сегодня мы продолжим изучение существ, обитающих в нашей с вами стране.
Полина, полулежавшая на столе и борющаяся со сном, разлепила глаза и подвинула ближе лист бересты, на котором все никак не могла привыкнуть писать.
– Сегодняшней темой станут анчутки, – провозгласил Нестор Иванович.
– Анчутки! – восхищенно проговорила Маргарита. – Что за прелестное слово!
– Да, но не столь прелестные существа, – заметил наставник, погрозив в воздухе пальцем. – Делятся анчутки на водяных анчуток, полевых и домовых анчуток. Не путайте с обычными домовыми!
– Без домового так плохо, – шепнула Маргарита. – Даже не к кому обратиться за помощью.
– Обратилась бы к Батману!
– А что за помощь тебе нужна? – тихо спросила Василиса.
– Да ничего особенного, – пожала плечами Маргарита, пригладив волосы и слабо улыбнувшись. – Просто иногда так надоедает стирать вещи самой. Обряды и колдовство пока не сильно выручают. А Афанасий с этим здорово помогал.
– Ну, это ведь не он стирал за тебя, – отозвалась Анисья.
– А кто же? – удивилась Маргарита.
– Водяные анчутки – это речные мереки и подводные черти, – неожиданно громко сообщил Нестор Иванович, и девочкам вновь пришлось обратить свое внимание на него. – Они боятся водяного, но сказать, что подчиняются ему, было бы неправильным. Они трусливы, но и опасны. Конечно, опасны в большей степени для потусторонних, однако в Купальскую ночь их сила в несколько раз возрастает, так что они могут противостоять чарам колдуна и навредить ему. Конечно, для Водяного колдуна справиться с анчуткой не составит труда, но вот всем остальным я бы посоветовал держаться от них подальше.
– Кто-кто, жители ближайшей деревни, – шепнула Анисья.
– Серьезно? – Полина перестала натягивать себе на нос ворот белого свитера, вышитого снежинками, и повернулась к Анисье.
– Ну да, а тебе никог…
– Красавицы, потише, пожалуйста! – сказал Нестор Иванович.
– А тебе никогда не приходило в голову, откуда берутся все продукты для столовой, например? – Анисья понизила голос, как и попросил наставник.
– Не думала об этом. Откуда?
– Их привозят из деревни, куда этим летом отправляли Митю для отработки долга. Я имею в виду, конечно, такие продукты, как мясо, молоко, овощи. Если не ошибаюсь, вся деревня только и существует на деньги магов. Мы платим потусторонним за все это.
– Домовые анчутки – это все низшие существа, живущие в каких-либо помещениях. Для примера назову вам банного анчутку. Попрошу не путать с банником. Банник, как мы с вами уже знаем, – это домовой, обитающий в бане, а анчутка – банный черт. Так, банные анчутки ростом около полуметра, – под скрип металлических писал и шариковых ручек Нестор Иванович продолжал свой рассказ.
– А откуда Заречье берет деньги, чтобы покупать продукты и платить людям за их труд? – спросила Маргарита.
– Заречье существует за счет вложений богатых семей, – Анисья многозначительно изогнула брови, и девочки переглянулись, догадавшись, что свою семью она имела в виду в первую очередь. – Так уж традицией заведено.
Маргарита подумала, что это похоже на благотворительность, совершаемую не по своей воле. Раз содержание Заречья с несколькими сотнями жителей стало традицией, значит, представители состоятельных родов не могли уклониться от своей обязанности. Это Маргарита поняла без труда, потому что к настоящему времени в ее голове уже сложилось четкое представление об особенностях этого мира: то, что с течением лет вошло в традицию, не нарушалось. Казалось, что многие обычаи уже давно изжили себя, но все равно продолжали безукоризненно соблюдаться. Хотя, возможно, девочка, выросшая среди потусторонних, просто не могла осознать важность некоторых явлений.
Маргарита покосилась на Полину, ожидая от подруги комментариев, но та строчила на бересте, уткнувшись носом в воротник свитера и следя большими серыми глазами за вереницей букв, появляющихся из-под ее автоматической ручки.
Природа уснула. Ей снился сон, что все вокруг покрылось белым саваном. Силы ушли глубоко под землю. В холодный лес пришли люди. Но то были люди, которые не чувствовали природу, не слышали ее голоса. Они бродили по лесу голодные и озлобленные. Они начали рубить деревья, оставляя за собой лишь пни и грязные глубокие борозды. Прямо под их ногами лежали тайны. Люди ходили по дарам, оставленным древними богами, и не замечали их. Уничтожили лес, но не нашли того, что было спрятано у них под носом. Они слонялись, превращаясь в тени, бесконечно бродили по кругу, рождаясь и умирая, но так и не узнали, как сквозь сон за ними следили мутные янтарные глаза в каменных веках. Никто не расслышал, как от боли природа скребла металлическими когтями, как била одеревеневшим хвостом с другой стороны земли, пока не явился тот человек, что отличался от всех остальных, что смог прогнать из леса злых и неблагодарных тварей, что залечил старые раны. Тогда природа проснулась вновь.
Наконец-то выпал и укрыл сплошным покровом пологие склоны парка белый пушистый снег. Не первый, и не второй, и даже не третий. Все предыдущие искрящиеся ковры снежных хлопьев таяли в тот же день, когда и появлялись. Но на этот раз все было по-другому. Плотной подушкой лег снег на промерзшую землю, скрыв от взоров серую грязь и рыжеватую кашу из гнилых листьев.
Сева стоял на широком крыльце, любуясь высокими синими соснами в белоснежных шапках, достающих почти до самого неба. Лишь их медные стволы горели яркими пятнами на ослепительном серебристом фоне парковых лужаек, да кое-где еще выглядывали из-под пушистого покрова ветки красной рябины.
Через несколько минут на крыльцо выскочил Митя, держа в руках расписные старинные салазки с металлическими полозьями, и друзья направились в глубь парка. Их место на ступеньках у выхода Белой Усадьбы тут же заняли другие юные колдуны, вышедшие на свежий воздух кто с санками, кто с лыжами, кто с коньками.
Сзади раздались хихикающие девичьи голоса, и группка девушек нагнала двоих друзей.
– Боже, Варя, какая ты неромантичная! – добродушно засмеялась одна из девушек. – Неужели ты правда не веришь в любовь?
– Все подразумевают разное под этим словом, – возразила ее спутница.
– Ага, кто это у нас тут! Митя и Сева! Привет, куда идете? – девушка, допрашивающая Варю, все еще смеясь, обратилась к ребятам. – А, вижу. Санки. Я уж было хотела позвать вас на каток.
– Спасибо, но как-нибудь в другой раз, – улыбнулся Митя. – Не будем мешать вашим разговорам о любви.
– О, ты все слышал! А нам было бы очень интересно ваше мнение на этот счет!
– Сева, вот ты веришь в любовь? – спросила нежным голосом Пелагея, все это время хитро поглядывавшая на спорящих подружек.
– Я же сказала, все представляют разное, когда говорят о любви, – повторила Варвара.