– А ты почему одна? – вместо приветствия спросил Митя.
– Та к это были вы? – недоуменно отозвалась Полина.
– В смысле «были мы»?
– Записка! Вы написали мне записку?
– А, ну естественно. Я ее написал, – сказал Митя. – А где остальные? Я попросил Батмана всем передать мое послание.
– Ну, если на других записках тоже не было подписи, то не уверена, что девочки придут. Я, например, несколько раз успела передумать, идти или нет.
– Ты не подписался? – спросил Сева.
– Нет, но моя сестра, надеюсь, догадается, что это я!
Внезапно раздались приглушенные голоса за стеной. Створка двери немного приоткрылась, образовав узкую щель, в которую можно было увидеть три лица, с интересом пытающиеся рассмотреть присутствующих в комнате. Полина улыбнулась, догадавшись, что Анисья, Василиса и Маргарита не хотели идти навстречу неизвестности и решили предварительно узнать, кто именно ждал их.
Но потом почему-то головы подруг перестали быть видимыми через дверную щелку, и послышался голос, не принадлежащий ни одной из них.
– Нет, не знаем, – прозвучал ясный ответ Анисьи, а вслед за ним еще какое-то бормотание.
Тут же дверь распахнулась, и на пороге появилась Пелагея в компании Василисы, Анисьи и Маргариты.
– Вот неожиданность! – со смешком воскликнул Митя.
Не проронив ни слова, Сева встал. Его лицо, до этого веселое, вдруг приобрело надменное выражение. Он подошел к Пелагее, взял ее под руку и исчез вместе с ней за дверью.
– Что все это значит? – Анисья посмотрела на брата.
– Это значит, что я остался один с четырьмя девушками, – радостно сообщил Митя. – Недолго и до того, что я поменяюсь местами с Заиграй-Овражкиным.
– Хватит! – оборвала его Анисья. – Зачем ты прислал нам письма?
– Хотел поговорить с вами насчет карты. Конечно, сначала мы с Севой решили не посвящать вас в то, что обнаружили, но потом сжалились и подумали, что вы заслужили узнать некоторые сведения.
– О-о-ой! – тяжело вздохнула Анисья. – Не строй из себя умника!
– Да он же шутит, Анисья, – заступилась за Митю Василиса. – Он не мог не рассказать нам, это было бы совершенно неблагородным поступком: ведь мы обнаружили эти карты.
– Вот именно! – подтвердил Митя. – Присаживайтесь, барышни, и давайте поговорим о карте. Есть какие-нибудь догадки? Что-нибудь о рукописи нашли?
– Мы, если честно, еще не искали.
– Да, у нас с Полиной была сегодня встреча с наставницей по Древним языкам, мы бы просто не успели.
– А что нашел ты? – подала голос Полина.
– Мы склоняемся к тому, что это карта Росеника.
– Но почему она состоит из двух частей? – поинтересовалась Полина.
– Я думаю, – Митя положил на стол два листка, где были нарисованы схемы, – что Весть Семи Богов указывает на то, что именно спрятано. Щит Даждьбога, Шлем Велеса – очень похоже на оружие, которое оставили Боги.
– Но ведь речь шла о рукописи, – вставила Василиса.
– Да, а я вот о чем подумала, – сказала Полина. – Ярилина рукопись – это важный и очень, как бы это сказать, могущественный артефакт, да? Наверняка она должна чем-то охраняться. Может быть, Ярилино Копье и указывает на местонахождение книги? Ярила мог оставить и рукопись, и копье.
– Но как копье защитит книгу от нежелательных глаз?
– Копье может условно обозначать какое-то оружие, может быть, каких-то существ, вооруженных копьями…
– Банально, – ответила Анисья. – Слишком все было бы легко.
– Но для чего нужна вторая часть карты? – спросила Маргарита, взглянув на Митю.
– Мне кажется, вторая карта указывает на местоположение того, что оставили Боги. То есть на ней обозначены непосредственно те места, где лежат божественные трофеи. Хотя есть предположение, что никаких трофеев, кроме рукописи, вообще не существует.
– Тогда я не понимаю, что конкретно мы ищем, – запуталась Полина.
– Смотри, – сказала Василиса. – Будем считать, что по этим картам можно найти именно Ярилину рукопись, так, по крайней мере, гласит легенда. Отсюда делаем вывод, что все остальные обозначения на карте помогают найти то место, где рукопись хранится.
– Но ведь Ярилина рукопись – это выдумка, ты сама говорила…
– Тогда мы можем считать, что ищем оружие Богов.
– Все семь артефактов?
– Может быть.
– А может быть, оружие Богов – это и есть Ярилина рукопись? Если взять во внимание любовь наших предков к иносказаниям, то все сходится!
– Верно…
– А что ты имел в виду, когда сказал, что на второй карте указаны места, где спрятаны… м-м-м… где спрятана Ярилина рукопись? – спросила Полина Митю.
– Планетарные руны обозначают конкретные места в нашем городе.
– С чего ты взял?
Митя не ответил, а только снял с шеи крупный медальон, который носил под одеждой, и протянул его Полине. На упругом кожаном шнурке висел золотой диск, украшенный вензелями, какими-то мелкими надписями, монограммой Муромцев и… руной Солнца посередине. Анисья бросила на медальон встревоженный взгляд, а потом расстегнула тонкую цепочку на шее и показала свой амулет, отличавшийся от Митиного лишь размером.
– Эта руна – один из символов нашего рода. Но она не только на медальоне, – сказал Митя. – Она в нашем поместье везде. С первого взгляда ее не заметишь, потому что она не возвышается над зданием на шпиле и не украшает его фасад. Но все древние книги и рукописи, все фамильные сервизы и драгоценности отмечены ею.
– Ты хочешь сказать, что наш дом… – Анисья посмотрела на карту и указала пальцем на руну Солнца.
– Да, скорее всего здесь обозначено именно наше поместье. А тут – Белая Усадьба, о чем можно судить, исходя из ее девиза, запечатленного в рунограмме Семи Богов. И догадался об этом Овражкин.
– Гениально, – протянула Полина, все сильнее предвкушая захватывающие приключения.
Глава восьмая. Странница
Анисья оторвалась от книжки. Глаза ее очень устали и начали болеть от сиреневого света светильника. Страница за страницей, том за томом – и ничего, абсолютно ничего, что хоть как-то могло помочь им в поисках таинственной Ярилиной рукописи. Лучше бы она провела эти выходные в Усадьбе, как и Василиса, повторяя основные снадобья для трехступенчатых обрядов. И с чего они вообще решили, что карта эта связана с Ярилой и его чудо-книгой? Она боялась, что могла пропустить что-нибудь важное, копаясь в старинных пожелтевших страницах и берестяных свитках.
Митя сидел рядом, уперев немигающий взгляд в длинный текст. Анисья толкнула брата локтем, но тот лишь отмахнулся от нее и продолжил чтение. И как это ему удавалось сидеть на месте столько времени?
Анисья заметила, что и Сева сегодня не отличался завидным терпением. Он ходил туда-сюда вдоль огромных книжных стеллажей семейной библиотеки Муромцев, вытаскивая и ставя обратно один том за другим. Но иногда что-то казалось ему интересным, он надолго погружался в выбранную книгу, и Анисья наблюдала за ним, положив голову на руки.
В эту минуту его некрасивое обхождение с девушками и холодность в общении с самой Анисьей представлялись совершенно незначительными. Сейчас ее это совсем не волновало. Да и что ей за дело до остальных девиц, когда он рядом? Сидел с ней, читал, жил с ней в одном доме почти каждое Новолуние и Полнолуние. Она как никто другой подходила ему: прекрасная, умная, богатая, да еще и сестра его лучшего друга. Как здорово они смотрелись бы вместе! Но не могла же девушка сама сказать ему об этом! А он словно откладывал свое признание на неопределенный срок.
Почему-то Анисья вдруг вспомнила тот день, когда впервые увидела Севу. Ей было одиннадцать лет, и Митя привел домой своего нового друга. Уже тогда этот молчаливый темноволосый мальчик превратился для нее в прекрасного принца. Девочка втайне мечтала, что, когда станет взрослой, он непременно спасет ее от какого-нибудь злобного дракона и женится на ней – так ведь заканчивались все лучшие сказки.
Она помнила, как пряталась за спину матери, когда Митя неловко пытался объяснить родителям, почему Севе необходимо провести выходные вне дома. Анисья так толком и не поняла, что именно случилось в тот день в семье Заиграй-Овражкина. Но ее родители поняли, и с тех пор Митин друг проводил в поместье Муромцев чуть ли не все свободное время. Поначалу разговаривал он только с Митей, а в присутствии родителей как-то терялся. Иногда подолгу глядел на Анисью, но резко отворачивался, стоило ей посмотреть на него. Позже из молчаливого и скрытного мальчика он превратился в… молчаливого и скрытного юношу. Но втихаря наблюдать за Анисьей перестал. Перестал и стесняться родителей, которые души не чаяли в лучшем друге их сына.
За дверью послышались быстрые шаги, и в следующую секунду в библиотеку заглянула Евдокия Рюриковна Муромец, вернув Анисью из воспоминаний к реальности:
– Вы еще здесь? Уже полдвенадцатого ночи!
Анисья поспешно захлопнула толстый том в черном шершавом переплете, положив сверху раскрытое пособие по Целительству, и принялась судорожно царапать на бересте первые попавшиеся руны.
– Мы заканчиваем, – протянул Митя, продолжая, как загипнотизированный, глядеть в книгу.
Анисья хотела намекнуть ему, чтобы он спрятал книжку подальше, но не успела, так как мама подошла и встала у него за спиной.
– Что ты читаешь, дорогой? – Голос ее звучал сладко, но властно, что не предвещало ничего хорошего.
– Да так, нашел старую энциклопедию по практической магии Фауны. У нас с Нестором Ивановичем вышел спор, и мне нужно отыскать доказательства того, что я был прав.
Евдокия Рюриковна наклонилась и поцеловала сына в макушку.
«Энциклопедию по практической магии?» – мысленно удивилась Анисья и покосилась в книгу брата.
– И что полезного о Ярилиной рукописи ты собирался отыскать в этой книжке? – спросила она шепотом, когда мама удалилась на достаточное расстояние.
– Ничего, но у нас с Севой есть дела и помимо поиска рукописи.
– Сева, – вдруг мягко позвала мать Муромцев, и Сева резко обернулся, чуть не выронив из рук книгу, – а у тебя что, тоже какой-то спор с наставником?