После эфира Субботин уговорил Риту выпить с ним кофе. Правда, не на минус первом этаже, куда повадились ходить Таер и Сергей, а на тридцать седьмом, в одном уютном ресторанчике с восточной кухней. Он заранее забронировал отдельный кабинет-переговорную. Улыбчивый хостес проводил их в небольшое помещение с массивным деревянным столом, накрытым тёмной расшитой золотыми нитями скатертью. Стены украшала драпировка, что создавало впечатление нахождения в шатре. Мягкие диванчики вдоль стен были обиты бархатом. Хостес зажёг лампу на столе и приглушив верхний свет, покинул гостей, пообещав пригласить к ним официанта.
– Пока ждём гарсона, может, поделишься, почему твой минор едва нам не сорвал эфир? – Несмотря на сказанное, тон Володи был мягкими, а в голосе не было и тени упрёка. Рита постучала длинными ногтями по столу и глухо отозвалась:
– Просто не задался день и не было настроения петь что-то весёлое. Звучало бы весьма фальшиво… и паршиво, – Стальнова откинулась на диване. Субботин прекрасно понимал, заявись Рита на одну из крупнейших радиостанций, ей бы там такого промаха не простили. Володя внимательно посмотрел на свою первую любовь и серьёзно спросил:
– Как сама-то? Забавно, наверное, было прийти в студию, обустроенную на одном этаже с компанией Шторма, да? – Певица отвела глаза и, глядя в пол, ответила:
– Не очень, если честно. А как ты? Вроде давно уже женат? – Субботин напрягся. Разговоров своём браке он не любил. Вернее, они всегда проходили одинаково. Сначала он не хотел говорить, потом с неохотой жаловался на жену, а затем и вовсе убеждал потенциальную партнёршу в своём скором разводе. Но это всегда было ложью, даже если в тот момент Володя сам был готов поверить своим словам. Всё же, Стальновой он объяснил ситуацию:
– Да, достаточно давно. Жаль, ожидания от брака не оправдались. Маша хорошая, но что с ней проснёшься, что без неё, всё одно. Тоска. А развестись не могу, отец наследства лишит, всё внуков ждёт.
Стальнова понимающе улыбнулась:
– Знакомое чувство. Только как думаешь, оно может возникнуть спустя несколько недель брака? Я корю себя, поспешила. А теперь, назад не отыграешь. У Петра всё как по нотам должно быть, а развод станет ударом по репутации. И его личной, и ещё грёбанного чатбокса, чтоб он провалился! – в сердцах выпалила Рита. Володя ободряюще дотронулся до руки певицы:
– Кто? Шторм? Или чатбокс?
– Оба. – Стальнова усмехнулась: – похоже, нам с тобой не кофе нужен, а что-нибудь покрепче. Субботин притворно изумился:
– Марго Ильинична, Вы меня удивляете! – В этот момент очень вовремя подошёл официант:
– Добрый день, меня зовут Ильдар, я буду вашим официантом. Мне передали, что вы хотели заказать кофе, могу я вам порекомендовать варианты? – с вежливой улыбкой произнёс официант. Субботин хитро подмигнул Рите:
– Нам с барышней извольте коньяку принести и закусок на Ваш выбор, Марго? – Володя вопросительно поглядел на бывшую одноклассницу. Она с радостью подтвердила заказ:
– Лимон не забудьте. – Когда Ильдар записал пожелания клиентов и удалился из переговорной, Субботин и Стальнова разразились смехом. Вечер обещал быть томным.
Глава 12. Обратная сторона луны
Москва, 2020 год
Яркий диск луны скрывался в дымке облаков. Огни соседних башен почти погасли, стояла тёмная морозная ночь. Субботин словно загипнотизированный наблюдал из огромного панорамного окна «башни федерации» за свечением спутника земли вот уже целых два часа. Он уютно завернулся в белое, пахнущее «лимонной свежестью» одеяло и лежал не двигаясь. Рита, чьи пепельные пряди были разбросаны по подушке, беспокойно ворочалась рядом. Сон не шёл к ним обоим. Володя отчётливо понимал, что, если об их с Маргаритой интрижке узнает его жена или, что ещё хуже, Шторм, это поставит точку сразу в двух браках. Диджей покрепче свернул «кокон» из перины вокруг себя:
– «Меня словно болезнь поразила. Тело болит. Чую, готово оно предать меня и перестать быть живым вовсе. Но тело – одна беда. А что делать, если разум умер? Может, ноги, потому и передвигаются плохо, чтоуже никуда идти и вовсе нет никакого смысла» – чем чернее была ночь, тем мрачнее становились мыли Субботы. А ноги подводить Володю стали часто: то с лестницы чуть не навернётся, то плечо едва не выбьет, практически снеся собой стеллаж. Крошечная частичка его души даже надеялась, что тайное станет явным и он сможет обрести свободу, в том числе от денег отца.
Счастливым финансы его не делали, а только сковывали прочной цепью с Марией Романовской. Отец несмотря на то что невестка была не из самой обеспеченной семьи, очень радовался такой «удачной» сделке. А всё по причине благородного происхождения девушки, хотя и не только это послужило причиной одобрения «выбора» невесты сыном. Её далёкая родственница была одной из фрейлин императрицы, и тому факту свидетельствовали неоспоримые подтверждения. Сама госпожа Романовская никакого значения корням не предавала, а вот её мать… Матушка Марии – Ольга Алексеевна, наделена от рождения великолепным вкусом и напрочь лишена какого-либо сочувствия к окружающим. Отец Володи – Владимир Григорьевич, напротив, человек с широкой душой из глубинки. Приехал покорять столицу ещё в восемнадцать с весьма ветреными карманами, но с сердцем, полным надежд. Субботина старшего вполне можно было назвать классическим «нуворишем». Ни вкуса, ни благородного происхождения. Зато сколотить капитал ему помогла деловая хватка, интуитивное понимание рынка и природная изворотливость.
Володя же с детства страдал. Сначала от того, что вместо вожделенной гитары его водили на бокс, потом из-за поступления на экономический факультет вместо музыкальной академии, а венцом терзаний стал развод родителей. «Новые мамы» часто мелькали в каменном трёхэтажном коттедже Субботиных, и Володя решил бывать в отчем доме как можно реже, пытаясь заглушить свою печаль в объятиях подруг.
Сын раздражал отца ночными поездками по городу и в одни роковые выходные две тысячи четырнадцатого года Володя отправился развевать тоску в Санкт-Петербург к приятелям-музыкантам. Поездка удалась, алкоголь лился рекой, а сама компания мечтателей о великой славе на музыкальном поприще перетекала с одного квартирника на другой. Впрочем, у самых успешных из них были концерты в небольших клубах. Возвращаться к нудящему отцу Субботину младшему не хотелось, и он до последнего оттягивал этот момент. В последний день пребывания в Северной столице, покидая клуб после отыгранного с друзьями концерта, один из участников временной группы предложил совершить невероятное: угнать случайную машину, оставить её в указанном пункте назначения, и кто придёт первым – тот забирает приз. Трофеем являлся загадочный предмет с автографом одного из их кумиров. Откуда он был добыт, «игрокам» не сообщили. Володя находился в нужной кондиции и после некоторых колебаний согласился на авантюру. Воспоминания волной сожалений разбивались в пену вины, не давая Субботину уснуть.
Санкт-Петербург 2014 год
Володю нещадно штормило. Он преодолел наполненный сценическим дымом танцпол, лавируя между дышащими пивным перегаром людьми, и не без усилий отворил тяжёлую дверь мужского туалета. Холодная вода помогла немного прийти в себя и слегка протрезветь. Его клетчатая рубашка ощущалась шубой, жаркая духота клуба могла лишить чувств. Субботин скривил своему отражению хмурую улыбку, и, по привычке заправив волосы за уши, поспешил вернуться на улицу к друзьям.
Группа, которую они организовали всего за два дня для конкурсов каверов, представляла собой таких же парней в похожих рубашках и расстёгнутых зимних куртках. Их волосы были длиннее, чем у некоторых девушек, а ноги столь же нетвёрдо стояли на земле, как и у Володи.
– Ты готов? – хитро прищурился самый старший из них, обращаясь к Субботину. Остальные нервно переминались ноги на ногу. Володя неуверенно кивнул:
– Вроде да, – заметив, как потемнело лицо старшего товарища, Субботин быстро добавил: – готов, я готов.
Старший, известный как Кова, крепкий парень с кривоватым носом, удовлетворённо улыбнулся и чуть сильнее чем нужно хлопнул и без того шатающегося Володю по спине:
– Молодец, такие вещи нужно совершать в жизни, а то и глазом моргнуть не успеешь, как сольёшься с толпой этих безмозглых зомбаков. Дом-работа-дом, да пелёнки с дерьмом. – Кова ощерился, а Субботин неосознанно отступил, испытав к нему отвращение, но высказаться не рискнул.
– Тогда за дело? – вопрос старшего был скорее риторическим. Морозный воздух понижал согревающий градус в крови Володи и его начало немного потряхивать, и не только от холода. Страх липким потом пролился вдоль позвоночника. Субботин метнул взгляд на подельников и хотел было уже заявить о своём отказе. Чёрт с призом, с друзьями, которых он видит от силы раз в год. Получить статью за угон не хотелось, да ещё и садиться за руль, будучи пьяным, не сулило ничего хорошего. Володя откашлялся и тихо проговорил:
– Кова, знаешь…, – продолжить он не успел, в кармане джинсов завибрировал мобильный. Звонил отец, уже в третий раз за вечер. Субботин, увидев высветившийся на дисплее номер отца, гневно рыкнул. Сбросив вызов, Володя спрятал сотовый.
– Володь, ты что-то хотел сказать? – в голосе старшего звенел металл. Суботтин отрицательно помотал головой, и, стиснув зубы, отказываться от смутной затеи не стал.
Афёра шла как по маслу. Незапертый автомобиль обнаружился ещё в ближайшем дворе, какой-то бедолага забыл заблокировать двери. Ликуя, Володя огляделся, и, не заметив никого вокруг, нырнул в салон автомобиля. На голову он предварительно натянул капюшон, и его тень неплохо скрывала лицо злоумышленника. Отец разбогател на сети автомастерских, и пусть это ремесло и претило музыкальным струнам души Субботина, кое-чему научиться всё же успел. Неудивительно, что он был единственным в компании, сумевшим завести двигатель без ключа. Старенькая «Нива» недолго противилась взломщику, мотор громко загудел. Володя торжествующе рассмеялся, и, выжав сцепление, поставил первую передачу. Правая нога опустилась на педаль газа. Субботин взял курс на Новый порт. Машин на дороге встречалось немного, ветерок, проникавший внутрь автомобиля сквозь открытое окно, не давал Володе разомлеть от тепла. Со скоростью угонщик старался быть осторож