У Александры дела шли хорошо, они смогли втроём с Володей и Славой основать радиостанцию. А у Сергея в агентстве складывалось не так чтобы очень гладко. Кроме дружного коллектива и среднего дохода похвастаться было нечем. Ему ещё при устройстве обещали повышение, убеждали, что вакансия менеджера только на время испытательного срока. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Совместная жизнь с Натальей Сергеевной тоже изначально была временной мерой.
Напряжение, воцарившееся между парой, расползлось тенью по углам небольшой квартиры. Полумрак скрывал лица Майорова и Али друг от друга. Лишь тяжёлая лампа на кофейном столике, отбрасывала жёлтый круг света вокруг себя.
– Мама и так в больнице, чего ты хочешь? – устало потёр виски Сергей, наблюдая за метаниями взбешённой Таер по комнате. Аля остановилась, и, спустив рукава своего растянутого свитера, быстро вытерла ими стекающие по щекам слёзы:
– Чего я хочу?! А тебя всё устраивает? Думаешь, я не слышу, что тебе она про меня говорит постоянно? – От нетерпения Александра сильно топнула ногой. Майоров поёжился. Он и сам не слишком хотел дальше жить с мамой в одной квартире, но чувство вины и долга заставляли поступать его наперекор своим желаниям. Сергею было совестно, что Аля так мучается, но и себя ему тоже было жаль:
– Почему ты не можешь меня понять? Маме осталось недолго… – Таер фыркнула:
– Недолго и два года назад было, знаешь, она нас всех переживёт, – голос Али звучал скорее печально, чем раздражённо. Она устало запустила пальцы в волосы и прислонилась к стене. Майоров с грустью поглядел на любимую и тихо проговорил:
– Зачем ты меня ранишь?.. Что я, по-твоему, должен сделать?
– Мог хотя бы… – ответ Таер был бесцеремонно прерван бодрой мелодией, издаваемой мобильным Сергея. Звонили с неизвестного номера.
– Алло? – Майоров настороженно прислушивался к словам, разносившимся в динамике. Аля тоже обратилась в слух. Желание ссориться резко пропало так же, как и возникло.
– Да, это я. Да. – Лицо Сергея приобрело нездоровый пепельный оттенок, а костяшки пальцев на руке, сжимающей телефон, побелели от напряжения. – Спасибо, – глухо сказал Майоров и завершил вызов. Аля обеспокоенно приблизилась к возлюбленному:
– Это из больницы? Что случилось? – Таер хотела дотронуться до плеча Сергея, но тот ушёл от прикосновения. Он отвернулся, пряча от Али навернувшиеся на глаза слёзы.
– Мама… Мама умерла. Её больше нет, – тихо произнёс Майоров, так и не дав волю слезам. Его пальцы сжались в кулаки и горе обратилось в злость:
– Довольна? Больше не будет ничего про тебя говорить. Она вообще больше ничего никому не скажет! – голос Сергея сорвался на крик. Он схватил джинсовую куртку, валявшуюся в коридоре, и выбежал на улицу. Аля, расплакавшаяся вместо Майорова, сползла вниз по стене. Бежать за любимым она не стала.
Москва, 2020 год
Таер в День всех влюблённых поразила своих соведущих с самого утра, просто надев платье, вместо привычных джинсов и толстовки. Оно было чёрным, приталенным, со свободными рукавами. Тёмные колготки визуально делали её ноги стройнее, а лаковые кожаные ботинки на платформе, выше. Володя окинул девушку придирчивым взглядом и недовольно поджал губы. Саша всегда была симпатичной, но сегодня он заметил, какая она на самом деле красивая. Ткань её платья, казалась очень мягкой и приятной на ощупь, и Субботин быль очень даже не против проверить свои догадки.
– Ох, Сашка! Серёга не упал, когда тебя увидел? Сразила, наверное, парня наповал, – бесхитростно одобрил внешний вид коллеги Слава. Таер ласково улыбнулась Молчанову. А вот потемневшие глаза Володи могли бы метать молнии. И угодили бы они непременно в Майорова. Таер не обратила внимание на хмурого колллегу, или просто не захотела замечать угрюмое настроение Субботы.
– Мы с Серёжей ещё не виделись. Их контора сегодня устраивает романтический вечер для парочек, да и для одиноких в поиске, вроде тоже. Заглянешь на огонёк? – предложила Славе Саша, распрямляя складки на платье. Тот удивился, но уже буквально через пару секунд обрадованно закивал:
– Чем же ещё заняться вечером в пятницу? Я за. – Молчанов поёрзал в кресле в предвкушении праздника. Таер несколько нервно посмеивалась, наблюдая за ним. Ей было немного не по себе идти к незнакомым людям, тем более в компании Майорова, с которым они только начали налаживать общение. Друг неподалёку будет очень кстати.
Любовь, витавшая в воздухе подобно облаку сладкого парфюма, вызывала у Субботина аллергию похлеще, чем духи Степновой у Сергея. Володя чувствовал себя всеми покинутым, одиноким и с разбитым сердцем. Правда, Мария, Александра и Маргарита вряд ли бы согласились с утверждением, что сердце у Субботина имеется. Поэтому и разбиться не может. Снедаемый тоской и разочарованием, Субботин взращивал в душе злобу, которая должна была превратиться в конце рабочего дня в настоящий тайфун. Диджеи приступили к утреннему эфиру:
– Доброе утро, Москва! С вами, Free FM и я Саша Таер, – голос радиоведущей звучал бодро, она переглянулась со Славой. Молчанов подмигнул Александре и перехватил эстафету эфира. День обещал быть чудесным. Для всех, кроме Володи.
Зимушкин был доволен проделанной работой. Офис агентства элитной недвижимости превратился в местную обитель купидонов. Бумажные ленты спиралью спускались с потолка, повсюду были разбросаны конфетти, которые сам Митя щедро сыпал вокруг, под осуждающее ворчание коллег. Ваня сердито напомнил, что весь праздничный мусор Зимушкин будет убирать сам. Рабочие столы украшало бесчисленное количество сердечек, фальшивых валентинок и плюшевых зайцев. Почему Митя в качестве символа любви выбрал зайца – никому было не ведомо. Может, ему просто нравится этот пушистый зверь. Как бы то ни было, веселью Зимушкина в этот День всех влюблённых не было границ. Он радовался как ребёнок, и они с Адиком установили увесистый ящик для отправки валентинок прямо в центр офиса. Полненький Аркадий весь раскраснелся от натуги, ставя железного монстра, оклеенного Степновой разноцветными сердечками и цветочками.
– Уф, думал, у меня селезёнка лопнет, – пожаловался Адик, не имевший никакого понятия, где эта самая селезёнка находится. Митя достал заготовленную пачку открыток, и, демонстративно подняв её вверх, объявил:
– Сегодня великий день! Мало того что наступила долгожданная пятница, так ещё и есть повод отпраздновать День святого Валентина! И обратите внимание, коллеги, – он с усилием запихнул валентинки в прорезь, – я первый отправил любовные сообщения! Вы тоже кидайте свои в ящик, не стесняйтесь, – пытался приободрить уставших менеджеров Зимушкин. Но замученные риелторы, выслушав его пылкую речь, молча повернулись к своим мониторам и как ни в чём не бывало продолжили работать. Подкравшийся сзади Майоров язвительно подметил:
– Агитация среди населения не сработала? – Митя отмахнулся от друга:
– Сработала, сработала. Народ у нас стеснительный, вечером ящик лопнет от трогательных писем. Я тебе тоже парочку отправил, – ехидно улыбнулся Зимушкин, и, заметив направляющуюся на кухню Майю, оставил ошарашенного друга стоять в одиночестве возле «почтового» ящика.
Рабочий день в «GoldenTowerGroup» решили сократить, даже учитывая тот факт, что по пятницам трудиться нужно было на час меньше. В итоге уменьшили на два часа. Причина скрывалась вовсе не в милосердии Ратникова, а скорее в общей усталости коллег от бурной деятельности Зимушкина. Такое поведение со стороны Мити Ваня допускал, поскольку наибольший процент заключённых сделок предоставлял как раз Зимушкин. Майоров, не поддававшийся на провокации друга, приводил бумаги в порядок, составлял недельный отчёт.
– Тик-так, дружище! Всё, никой работы, пора отмечать! – Митя демонстративно постучал пальцем по циферблату наручных часов и захлопнул папку, в которую аккуратно складывал документы Сергей. Майоров поднял суровый взгляд на Зимушкина, но должного эффекта он не возымел.
– Ладно, я, в общем-то, всё сделал. Много народу придёт? – поинтересовался Сергей, откинувшись в кресле. Зимушкин нагло присел на край стола Майорова и протянул:
– Да-а-а… Главное, твоя дама сердца придёт, и даже не одна, – Митя хитро сощурился, заметив, как брови друга свелись к переносице. – Да расслабься, Славку она притащит развеяться, а то парень совсем скис, этот длинный-мрачный его доводит каждый день.
Сергей уточнил:
– Ты про Субботина? Да, он после того, как Шторм ему ринопластику сделал, совсем с катушек съехал. Аля на него жаловалась, – Майоров непреднамеренно посмотрел в сторону двери, надеясь, что Таер придёт пораньше, пусть и с Молчановым.
– А почему Пётр Матвеевич его ударил? Не знаешь? – в Сергее проснулось любопытство. Довольный вопросом Зимушкин, с удовольствием раскрыл интригу:
– Так Володя этот с Ритой Сталь шашни крутил, а она, как известно, совсем недавно вышла за Шторма замуж. Припудренный на всю голову Субботин попёрся в кабинет к Петру и всё ему выложил, мол не вели казнить, вели помиловать. Ну тот ему и вмазал, – радостно поведал другу Митя. Сергей тихо рассмеялся и подивился осведомлённости Зимушкина:
– Откуда ты только знаешь, – покачал головой Майоров. Митя гордо заявил:
– Майя общается с Александрой, секретарём Шторма. Ну за чаем она и выложила подробности, а Майка уже мне всё рассказала, – Зимушкин сам не удержался и прыснул. Друзья уже смеялись в голос и не заметили подошедших к ним Алю и Славу.
– Кхм-кхм, – картинно покашляла в ладошку Таер, привлекая к себе внимание Сергея. Тот встрепенулся и смутившись, заворожённо поглядел на Алю.
– Выглядишь просто невероятно! – отметил Майоров. Молчанов украдкой легко толкнул Таер локтем и шепнул:
– Я же говорил. – Лицо Али просияло, на щеках выступил едва заметный румянец.
– Да-да, Сашенька великолепна, я тоже молодец, а Сергей просто лучше всех, может, уже начнём? – в нетерпении поторопил приятелей Митя, вызвав этим у них улыбку.