Последние годы жизни были не особо радостными для Яна Собеского. Он не видел вокруг себя ничего, кроме хаоса. Все более нарастала политическая анархия, в глубоком кризисе находились армия и финансы страны. В 1695 году противник короля великий гетман литовский и воевода виленский Казимир Ян Сапега прибыл на сейм в Варшаву в окружении столь многочисленных воинов, что «непонятно было, то ли он приехал участвовать в дебатах, то ли оккупировать столицу». «Пышностью и числом своих войск он затмил всех и вся, …охотно выслушивая льстивые речи своих подданных и клиентов, которые все смелей называли его “наияснейшим”, а нередко и “Казимиром IV”, то есть королем Польши»[86].
Вдобавок Яна донимали многочисленные болезни – подагра, водянка, чахотка, «каменная болезнь» и сифилис, который он лечил ртутью. Он страдал одышкой, и поэтому часто проводил ночи в сидячем положении, обернутый мехами. Королевское недомогание ограничивало выполнение обязанностей, а под конец жизни и вовсе сделало его невозможным. С 1693 года король даже не мог присутствовать на сейме. Разочарованный итогами своей деятельности, он добровольно отошел от политики, занимаясь главным образом семейными делами и заботясь о будущем своих детей, только четверо из которых дожили до совершеннолетия: Якуб Людвик, Константин Владислав, Александр Бенедикт и Тереза Кунегунда.
В этом плане многое получилось. Тереза Кунегунда (1676–1730) стала женой курфюрста Баварии Максимилиана II Эммануила. Их сын Карл Альбрехт (1697–1745) стал императором Священной Римской империи под именем Карла VII (c 1742 года). Якуб Людвик (1667–1737) женился на Елизавете Амалии Нойбургской (1673–1722), а его дочь, т. е. внучка Яна Мария Клементина (1702–1735), в 1719 году вышла замуж за Джеймса Эдварда Стюарта (1688–1766), претендента на английский престол под именем Якова III. Их сын Чарльз Эдвард Стюарт (1720–1788), известный как Красавчик принц Чарли и Молодой Претендент, был предпоследним представителем дома Стюартов и якобитским претендентом на английский и шотландский престолы под именем Карла III. Александр Бенедикт, неудачно баллотировавшийся в короли после смерти отца, затем вступил в орден капуцинов и удалился жить в Рим. Константин Владислав тоже не оставил наследников.
Больше других Ян любил старшего сына Якуба, но к тому была нерасположена Марысенька. Королеву поддерживали и младшие братья, что порождало непонимание и увеличивало телесные мучения короля. Предчувствуя скорую смерть отца, каждый из сыновей надеялся зацепиться за престол благодаря поддержке иностранных держав. Это еще больше увеличивало его равнодушие к государственным делам, которые все больше сосредотачивались в руках Марии Казимиры[87].
Еще одним «развлечением» Яна Собеского в последние годы жизни стало украшение собственных резиденций. Хоть в этом нередко ссорившиеся супруги имели общее мнение! Кроме того, надо признать, что любовь старого воина к супруге по-прежнему парила на недоступных другим высотах, на какие он поднял свое чувство еще в молодости, когда увидел ее впервые. Доказательством может служить хотя бы фраза из письма, где уже сильно пожилой Ян Собеский пишет своей королеве: «Я вспоминаю тебя всю и целую твои маленькие ручки и ножки». Одна из любимых резиденций Яна III находилась в Яворове. Здесь король работал в своем кабинете с голубым потолком, а после венской победы принимал иностранных послов и устроил огромный пир 6 июня 1684 г. Стены дворца украшало трофейное оружие, захваченное в сражении под Веной. Резиденция была окружена красивым парком, украшенным мраморными статуями, вольерами для животных, маяком на небольшом островке посреди пруда и отдельным помещением-купальней, где ванны напоминали фонтаны. Марысенька в Яворове останавливалась в одной из четырех «фарфоровых» спален, в которых стены были выложены фаянсовыми изразцами. В отдельном павильоне резиденции проживала старшая сестра королевы, маркиза де Бетюн. В этой резиденции Собеских часто останавливались другие короли: в 1703 году – Август Сильный, в 1704-м – Карл XII, а в 1711-м – Петр I.
Считается, что король сам по французским образцам спроектировал свой Вилянувский дворец под Варшавой, строительство которого под руководством Агостино Лоччи началось в 1677 году, а завершилось только в 1698-м. Этот дворец стал шедевром барочного искусства и любимой резиденцией короля, а сегодня, сохранившись в неизменном виде, является предметом национальной гордости Польши. Он создавался не только как одна из любимых резиденций монарха, но и как памятник его военной славе и как прибежище красоты, знаний и добродетели. Все архитектурное и скульптурное оформление этого великолепного дворца, окруженного живописными садами, должно было подчеркивать величие «Льва Лехистана». Именно в этом дворце Собеский провел последние годы в надежде, что здешний чистый воздух поможет ему более свободно дышать[88]. От имени супруга Марысенька почти открыто торговала должностями, но значительные доходы от этого направлялись на украшение резиденций в Яворове, Золочеве, Поморянах и Жолкве. И Ян молчал, ибо культурная сфера всегда занимала в его деятельности почти такое место, как и политика – ведь она была важной частью репрезентации власти. Как и общение с подданными.
Ян Собеский был великим покровителем искусств, и его правление открыло новую эпоху культурных достижений в Речи Посполитой. В польских городах было построено много великолепных зданий в стиле барокко, которые были спроектированы двумя известными архитекторами, привезенными в Варшаву королем, – Тилманом ван Гамереном и Агостино Лоччи. Помимо Вилянувского замка среди этих зданий выделяется барочный костел ордена капуцинов Преображения Господня в Варшаве, построенный в 1683–1692 годах в знак благодарности за его триумф в Вене. В Королевской часовне костела был захоронен саркофаг с сердцем короля[89].
По отзывам современников, король был доступен низшим слоям, приветлив и ласков с ними, а также покровительствовал польско-литовским евреям. Несмотря на оппозицию, Собеский сохранял права и привилегии значительной части, а во многих местечках и большинства населения Речи Посполитой. Король не считался с запрещениями церковных соборов и сеймов отдавать евреям на откуп государственные доходы. Его придворным медиком был Эммануил де Иона (Симха-Менахем бен-Иона), председательствовавший на Коронных ваадах. Собеский содействовал укреплению еврейской автономии, обязывая кагалы подчиниться распределению подати, устанавливаемому Ваадом – центральным органом автономного еврейского общинного самоуправления в Польско-Литовском государстве, действовавшим с середины XVI до второй половины XVIII веков – и его юрисдикции. Не случайно евреи в своих сочинениях называли Яна Собеского «сыном Солнца, королем королей, спасителем народа».
Король уважал ученых и способствовал развитию научных знаний. Еще во время пребывания в Гданьске в 1677 году Ян Собеский не единожды посетил известного астронома и владельца нескольких пивоваренных заводов Яна (Йоханнеса) Гевелия, с удовольствием познакомился и даже пользовался его придомовой астрономической обсерваторией. Король выделил ученому пожизненную зарплату в размере 1000 злотых и к тому же освободил пивоваренные заводы Гевелия от всевозможных налогов. В знак восхищения его победой под Веной и, несомненно, благодарности, в 1690 году астроном одно из созвездий южного неба назвал «Щитом Собеского» («Scutum Sobiescianum»). Хотя существовало несколько звезд, названных в честь неастрономов, это было единственное созвездие, названное в честь неастронома, который был еще жив, когда назвали созвездие. При этом оно содержит намек на родовой герб Собеских «Янина» («Janina»), представляющий собой изображение серебряного рыцарского щитка в красном поле. Позже название созвездия было сокращено до «Scutum» («Щит»). Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что позитивное отношение короля и к евреям, ученым и владельцам мануфактур обусловливалось прежде всего государственным интересом.
Агония королей Классической Европы являлась своеобразной цезурой между прошлым и будущим, во время которой подданным демонстрировался статус государства и его правителя, а также сталкивались и одновременно разрешались личные и государственные интересы. Вопросы, связанные со смертью европейских монархов, на протяжении последних десятилетий приобретают все большую популярность в литературе. Особое значение в этих работах придается анализу парадокса королевского величия, воплощенного в смертном теле. Как известно, король Франции Людовик XIV умирал от гангрены, которая медленно, но верно, часть за частью, отнимала у него ногу на глазах всего двора. Его смерть в Версале 1 сентября 1715 года ни для кого не стала неожиданностью и казалась тщательно продуманным зрелищем[90].
На фоне публичной смерти Короля-Солнце процесс ухода из жизни польских королей выглядел иным. Историк медицины и доктор Ст. Шпильчинский, проанализировав источники, касающиеся последних лет жизни Яна Собеского, и документы вскрытия его тела, полагает, что причиной его смерти была не уремия, как считалось ранее, а проблемы с сердцем[91].
В апреле 1696 года прием больших доз ртути способствовал улучшению здоровья короля – в середине мая он даже выехал на охоту. Созванный медицинский консилиум рекомендовал Яну III теплую минеральную ванну, и после многочисленных дебатов и консультации с Советом Сената было решено отправить короля на воды в Экс-ла-Шапель. В конечном счете, эта поездка так и не была осуществлена, как и планируемый вояж в Жолкву. Состояние ремиссии было временным и последним в жизни короля. Завершающий этап его жизни длился всего три дня, с 15 по 17 июня 1696 года. Сценой «театра смерти» был Вилянувский замок, любимая резиденция Яна III и Марысеньки. Король значительно ослаб, одновременно страдая из-за тяжелого кашля, который мешал ему спать. Скоро он уже не чувствовал запаха цветов и кустарников Вилянувских садов, куда его вывезли на специа