[177]. Королем Польши вновь был провозглашен Август II. В целом, два крупных военных конфликта первой четверти XVIII столетия выявили как своих победителей, так и жертв. Одной из последних и явилась Речь Посполитая, которая, тем не менее, изрядно истощив шведов на своей территории, отвела угрозу выступления Карла XII на западе и отвлекла его от более жесткой и прямой борьбы с Россией.
Эйфория от достигнутого длилась у Августа недолго. Несмотря на поддержку короля Сандомирской конфедерацией и Россией, присутствие саксонских войск на территории Речи Посполитой с 1713 года вызвало волну протестов польско-литовской шляхты во главе с подкоморием (судьей по спорам о границах владений) Кременецким Станиславом Ледоховским. В ноябре 1715 года он был избран маршалком анти-саксонской Тарно-градской конфедерации. Ледоховский получил столь широкую поддержку шляхты, что русский посол князь Григорий Долгоруков считал, в случае бескоролевья он мог бы претендовать на польский престол. Ледоховский организовал сильное войско конфедератов, вступившее в борьбу против саксонских сил на всей территории Речи Посполитой. Однако, обратившись к России с просьбой стать посредником между конфедерацией и королем, он совершил ошибку. Петербургу был выгоден конфликт для вмешательства во внутренние дела Республики. Ледоховский решил исправить свой неопрометчивый шаг переговорами с Веной, Стамбулом и Крымским ханством.
Вообще политика Петра в Речи Посполитой была направлена на поддержание разлада между королем и шляхтой. Подпитывали ее слухи о намерениях Августа утвердить престол за сыном еще при своей жизни, введя принцип vivente rege. При этом в саксонском кабинете до конца 20-х годов не существовало единого мнения о передаче польской короны наследнику. Например, Флемминг, прекрасно разбираясь в особенностях польской жизни, являлся принципиальным противником любого нарушения закона. Да и сам наследник Фридрих Август никак не проявлял своих намерений.
Летом 1716 года по просьбе Августа Сильного Петр I ввел в Польшу свои войска. Станиславу Ледоховскому ничего не оставалось, как распустить ополчение конфедератов и заключить с королем мир в Варшаве 3 ноября 1716 года. В следующем году Ледоховский был избран маршалком «Немого сейма», собравшегося 1 февраля 1717 года и длившегося всего шесть часов. Сейм был назван «Немым», поскольку на нем никто не выступал, кроме самого Ледоховского, зачитавшего текст Варшавского договора. Постановления принимались без обсуждения, а решающим на сейме был голос князя Догорукова. Сейм 1717 года принял рекомендации русских властей при полном безмолвии присутствовавших. Численность войск Речи Посполитой была ограничена 24 тысяч человек, что больше подходило для дворцовых парадов. При этом монахрия Габсбургов и Пруссия имели примерно по 100 тысяч, а Россия – около 300 тысяч солдат. На сейме следующего, 1718 года Ледоховский требовал вывода русских войск и заключения союза Речи Посполитой с Веной[178].
Все это время внутренних неурядиц Август не терял надежды, что ему удастся получить Инфлянты для Веттинов. Это ошибочное убеждение охотно поддержал в нем русский царь на встрече в Ярославле в 1711 году. При этом Петр отнюдь не забыл его «нечаянный» Альтранштедский мир со Швецией. С 1712 по 1718 год почти ежегодно в Россию отправлялись польские посольства с требованием Лифляндии. Август II продолжал участвовать в войне, посылая саксонские войска в состав сначала датской, а потом и русской армии во время борьбы за шведское Поморье. Однако эти действия принесли пользу не Саксонии или Речи Посполитой, а Пруссии, которая, согласно договору, заключенному с Петром, приняла в секвестр Щецин и устье Одера. При этом в договоре оговаривалось недопущение наследного принца на польский престол ни при жизни Августа, ни после его смерти. Прусский король Фридрих Вильгельм I рассматривал кронпринца, женатого на племяннице императора Карла VI, ставленником венского двора[179].
Обиженный Август ответил прекращением войны со шведами и заключением договора с императором Священной Римской империи Карлом VI и королем Великобритании Георгом I, который 5 января 1719 года был преобразован в союзный трактат с явной антирусской направленностью. России пришлось пойти на уступки и вывести свои силы с территории Империи и Речи Посполитой. Тем не менее в отношении территорий юго-восточного побережья Балтийского моря русская политика осталась неизменной.
Еще в мае 1718 года на Аланских островах между Швецией и Россией начались переговоры, которые имели все шансы завершиться мирным договором. В качестве одного из условий мира обсуждалось подтверждение условий Альтранштедского мира 1706 года, т. е. детронизация Августа II и, соответственно, «реституция» Станислава Лещинского. Это положение содержалось в проекте трактата, который дипломат А. И. Остерман, через несколько лет ставший вице-президентом Коллегии иностранных дел, в августе 1718 года переслал Петру. Соответствующая статья вошла и в окончательную версию мирного договора. Но по-прежнему непримиримый Карл XII закончил свой жизненный путь в Норвегии у крепости Фредриксхаль 3 ноября того же года, и документ не был подписан. Как видно, русский государь, соглашаясь терпеть у своих границ протеже побежденного противника, личной неприязни к Станиславу не испытывал. Без шведского короля Лещинский не представлял опасности для России, в отличие от Августа, который своими интригами создавал немало хлопот.
Петр I не допустил дипломатов Августа II к финальным мирным переговорам. Согласно заключенному в 1721 году Ништадскому миру, России целиком достались Карелия, Ингрия, Эстляндия и Лифляндия. Речи Посполитой не удалось получить никаких земельных приращений – она окончательно потеряла и Инфлянты, и, кроме того, полную ленную власть над Курляндией и Земгалией[180]. Дело в том, что еще в 1709 году герцогский совет Курляндии признал совершеннолетним 17-летнего герцога Фридриха Вильгельма Кетлера, который решил жениться на царевне Анне, дочери царя Ивана V Алексеевича и племяннице Петра, ставшей впоследствии российской императрицей. Брачный союз был заключен в Санкт-Петербурге в ноябре 1710 года, однако оказался скоротечным и бездетным. На обратном пути из российской столицы в январе 1711 года 18-летний Фридрих Вильгельм скончался, а его вдова Анна Иоанновна прибыла в марте в Митаву с телом мужа. После смерти Фридриха Вильгельма герцогский титул унаследовал его дядя Фердинанд Кетлер, но с тех пор де-факто Курляндия стала контролироваться Россией.
В итоге, используя во время Северной войны все средства для сохранения своей власти и для победы, Август Сильный оказался между сильным противником и еще более мощным союзником. Сначала пришлось уступить одному, а затем другому.
Так, Польское государство с его идеей сарматско-шляхетской демократии не выдержало испытания суровой политической реальностью. На завершающем этапе Северной войны последнее слово сказал Петр I. По иронии судьбы и условиям мирного договора Россия, по сути, стала гарантом государственного строя шляхетской демократии, а также обывательских прав, вольностей и прочих «гражданских прав и свобод».
Страсти и удовольствия Августа Сильного
С 1719 года Август II постоянно жил в Дрездене, наведываясь в Варшаву лишь на время сеймов. В этот период король старался проводить активную внешнюю политику и усилить свои позиции в европейском «концерте» держав. Уже в 1725 году он задумался об отречении от короны и проведении выборов в короли его сына в связи с браком дочери Станислава Лещинского Марии и французского короля Людовика XV, встревожившего политический небосклон Европы. Да и болезнь короля в 1726 году сделала вопрос о Польском наследстве важным для всей Европы. В 1725–1726 годах в саксонском кабинете шли бурные дискуссии о принципах внешней политики. По вопросу о том, кого выбрать союзником на континенте, одни министры выступали за Венскую лигу (Габсбурги и Испания), другие – за Ганноверский союз (Великобритания, Франция, Пруссия), третьи вообще стояли за нейтралитет. Что касается России, то сам Август считал, что после смерти Петра I союз с «ослабевшей» державой во главе с вдовой императора для него бесполезен. К тому же после смерти Екатерины в 1727 году под угрозой оказалось дальнейшее участие России в Венском альянсе. Необходимо было одержать верх над соседями, чтобы обеспечить саксонское престолонаследие в Польше и совместить поддержку этого проекта союзниками с планами участия в назревавшей проблеме наследства Габсбургов в связи с непризнанием рядом держав Прагматической санкции императора Карла VI о наследовании престола в Вене по женской линии.
Поэтому неудивительно, что дипломатия Августа была двойственной. В 1726–1727 годах состоялись миссии в Лондон и Вену, при этом субсидии имели второстепенное значение: перспектива союза с императором или английским королем зависела от гарантии Польского наследства. Саксония – Речь Посполитая стремилась в великие державы и лелеяла мечты быть посредником на переговорах. Параллельно король и его министры сознавали, что Саксония слаба, боялись вступить в любую войну на стороне великих держав и потерять статус-кво в Польше.
В 1628 году Флемминг умер, и первым министром стал барон Мантейфель, стремившийся к Тройственному союзу между Саксонией, Пруссией и Австрийским домом. На фоне борьбы при Дрезденском дворе провенской, пропрусской и профранцузской партий и польских интересов Петербурга, Вены и Берлина эта идея потерпела крах. В июне 1730 года Август II демонстративно сблизился с Пруссией, проведя вместе с прусским королем Фридрихом Вильгельмом I (1713–1740) парад войск под Мюльбергом. А в мае 1732 года он подписал направленную против монархии Габсбургов франко-саксонскую конвенцию, что привело к заключению в сентябре этого года договора, названного по имени русского дипломата трактатом Карла Густава Левенвольде.