Советник наслаждался редкими минутами тишины, обволакивающим язык и нервы напитком и выжимками из последнего статистического отчета. Вот дочитаю — и пусть хоть небо падает. Пойду спать.
Рядом пытался прийти в себя после дежурства в реальном мире Фудзита Итиро. Самурай щурил уставшие, по-кроличьи красные глаза, которые уже смело можно было назвать отличительным знаком служащих дому Канеко. После выпавшей на долю благородного Итиро недели он, пожалуй, трижды подумает, прежде чем заводить собственных детей. Ну да кто из нас не получал фобий, долг свой священный исполняя. И этого вылечат.
Послание от владычицы Фудзивара официальным свитком соткалось в воздухе прямо перед носом Тимура. Болтались скрепленные печатью лилово-белые шнуры. Советник Канеко вздохнул скорее раздраженно. Протянул руку.
Пальцы господина советника сомкнулись на матово-кремовой бумаге. И свиток в буквальном смысле взорвался прямо под его ладонью.
Затопившая глаза вспышка, удар в грудь, невозможность сделать вдох. Защитные системы сработали ювелирно. Вместо того чтобы разметать Тимура с Итиро, словно пару угодивших в ураган галек, их всего лишь отшвырнуло на пару шагов. Оба провалились в боевой режим еще до того, как ноги их коснулись паркета. Приземлились по разные стороны, в зеркально отражающих друг друга стойках, сжимая в руках оружие.
Столик полированного черного дерева был превращен в пережеванные дрова. Острые щепки шрапнелью вспороли стены, продырявили занавеси. И разворачивалось посреди разгрома послание высокородной княгини Фудзивара.
Каллиграфически-гневные линии иероглифов в буквальном смысле разрезали воздух. Надрезы эти сначала темнели ожогами, затем заполнялись кровью. Довольно скоро темно-красный поток перелился через край, закапал на медовый паркет, потек соленой рекой.
Кажется, он понял, что имела в виду Кимико, говоря о своем искусстве: «Неважно, что написано. Важно — как». В данном случае духовная и эмоциональная экспрессия художницы донесена была до аудитории с кристальной ясностью. Тимур сжал в себе клокочущую злость, проглотил грозящую вырваться из горла брань. Отправил системам поместья приказ: отныне все информационные пакеты, приходящие от Фудзивара, рассматривать как поступившие из ненадежного источника и после проверки на вирусы и прочие сюрпризы направлять на контроль к нему, Тимуру. Выдохнул.
— Страшнее тещи зверя нет. — Неко честно попытался говорить философски, но ярость, точно переполненная ядом чаша, грозила опрокинуться даже от излишне глубокого вздоха. — Прекрасно. Если владыки Фудзивара хотят меня видеть, доставим им такое удовольствие.
Развернулся движением слишком резким, бешеным. Направился к центральной лестнице. Фудзита Итиро догнал его уже почти у самых врат:
— Постойте, господин мой!
Тимур изогнул губы, видя, что Итиро все еще сжимает в руке обнаженный боевой меч. Тот проследил взгляд господина советника. Вернул оружие в ножны.
Канеко не спешил расслабляться.
— Советник, позвольте сопровождать вас. Во владениях Фудзивара свой мир и свои законы. Нужно, чтобы с вами рядом был надежный проводник.
Усмешка Неко приобрела отчетливо ироничный оттенок. В средоточие силы разъяренных творцов соваться лучше, когда тебе прикрывают спину, это верно. Но вот «надежность» предлагающего свои услуги проводника вызывала определенные сомнения. В столкновении между выскочкой-варваром и собственной теткой вполне простительно забыть, кому из двоих приносил ты формальную клятву.
Тимур смотрел на застывшего перед ним родича Кими. Парень в буквальном смысле слова затаил дыхание. Стоп, Неко. Какой это «парень»? Двухметровая орясина, почти ровесник господина советника. Сын самурайского клана получил блестящее образование и боевую подготовку имел вполне соизмеримую с опытом самоучки-варвара. С какой стати Тимур постоянно ловит себя на том, что награждает благородного воина ярлыками вроде «юный», «наивный» или, прости ками, «забавный»? И почему сам Итиро изображает тут аллегорию трепетного ожидания, пытаясь снизу вверх заглянуть в глаза человеку, чья макушка едва достает до его плеча?
Вот что, Неко. Ты, конечно, полгода назад проверил сего героя с макушки до пяток и нашел только безусловную, ничего не требующую взамен верность. И тем не менее держать в доме человека, которому не доверяешь до конца, нельзя. Пора проверить на излом, что же такое на самом деле Фудзита Итиро. И сделать это лучше вне стен поместья, подальше от Кимико и Акеми.
Советник Канеко коротко кивнул, развернулся к тории и сделал последний, головокружительный шаг.
Самоцветные горы Фудзивара развернулись перед ним, точно лепестки дивного цветка. Сменяющие друг друга уровни зеленого, скалистого, снежных ярусов. В их обрамлении дворец казался чем-то живым, хрупким и одновременно соразмерным: сердце пейзажа, неотъемлемая часть постоянно растущего и меняющегося мира. Издалека закрытые двери казались створками изящной раковины. Глаза и нервы царапнуло дурным предчувствием. Тимур нахмурился.
Канеко успел сделать лишь один шаг навстречу озерной этой смертельной сказке, как явилось пред ним охраняющее здешние красоты чудовище.
Владычица Фудзивара поднялась из закованных в камень вод. Волны ударили о камень, взвились, из пены и брызг соткалась полупрозрачная фигура. Шаг, другой — и лишь едва намеченные водой очертания налились красками, объемом, запахом. Превратились в яростной красоты женщину.
Хозяйка нефритовых гор и глициниевых садов одета была традиционно. Верхнее кимоно, малахитово-зеленое, тяжелое, плотное. Под ним ткань нежно-сливочная, солнечная, золотистая — всех оттенков природного янтаря. У горла и вокруг ног белой пеной выглядывало нижнее одеяние. Пряди волос были отведены от лица, скреплены на затылке высокой золотой заколкой и падали на спину черно-серебряным покрывалом. Лицо госпожи являло собой гладкую самурайскую маску — чистые линии, правильные черты, четкие скулы. Только глаза от страха и злости как будто посветлели, превратившись в осколки красно-коричневого янтаря.
Тимур понял, что его появления здесь ожидали. Но вместо того чтобы обойти засаду, лишь сам рванул в лобовую атаку:
— Госпожа!
Короткий поклон. На ресницах и губах княгини от такого приветствия выступил иней. Голос тайного советника способен был заморозить одними лишь интонациями.
К сожалению, в подобных трюках его наставляла та, что владычице Фудзивара приходилась лишь ученицей.
— Советник. — От ответного холода заболели кости.
— Вы крайне обяжете меня, госпожа, если начнете думать о том, что делаете. Прямо сейчас.
— Прямо сейчас я желаю увидеть свою дочь.
Он с подчеркнутой почтительностью вручил ей то, что осталось от злополучного свитка.
— Активируйся этот милый подарок чуть ближе к ней, вашу дочь не увидел бы уже никто и никогда. — От одной этой мысли Тимур готов был взорваться не хуже пресловутого послания. — Даже легкой встряски хватило бы. У Кимико не просто ослаб иммунитет и слегка барахлят щиты. Она сейчас вообще как без кожи.
Вместо беспокойства за родную кровиночку княгиня вспыхнула звериной злобой. Шагнула вперед, вторгаясь в его личное пространство, вцепилась в воротник. Длинные ее ногти, разрисованные сине-сизыми павлиньими узорами, оцарапали горло. Дыхание и слова обжигали кожу даже сквозь антивирусные щиты.
— Я неделю глотала эти отговорки. Где диагноз? Медицинская карта? Лечащий врач?
— Если вы думаете, что я выпущу подобную информацию в Сеть…
Черным солнцем полыхнули глаза — близко-близко, опалив ресницы.
— Мы сейчас не в Паутине, а в пространстве Фудзивара. Вы сейчас же предоставите информацию о моей дочери и внучке, Канеко. Или…
— Или?
Длинные, неестественно сильные пальцы сжались, верхняя губа приподнялась, обнажая зубы. Тимур понял, что перегнул, что сейчас она сорвется. Фаланги его пальцев пронзило болью, когда из них вышли кошачьи когти. Тело было готово к бою.
Горла коснулась безупречная сталь меча. Тимур не сразу поверил, что горло это принадлежит не ему. Фудзита Итиро приставил лезвие к белой шее госпожи своей и тетушки.
— Владычица, — тихо, напряженно, очень-очень искренне. — Владычица моя, он прав.
Госпожа слепо повернулась на звук речи.
— Карантин установлен не по прихоти советника Канеко или чьей-либо еще. Я не могу сейчас объяснить. Пожалуйста. Пожалуйста, поверьте. Если не ему, то мне.
Голос Итиро дрожал, но меч в руке был ровен и абсолютно неумолим.
— Вы знаете, как меня готовили, владычица. Знаете, как я принимаю решения. Советник Канеко действует сейчас в интересах супруги своей и ее дочери. А вы подвергаете их опасности.
Тимур обнаружил, что теперь он почти поддерживает постепенно затухающую женщину. Госпожа Аири отвернулась, закрыла глаза, но зажатый в ее кулаках ворот по-прежнему не позволял вздохнуть. Время будто остановилось. На мгновение вся вселенная, вся бескрайняя Паутина сосредоточилась в застывшем, словно выточенном из мрамора профиле. Он чувствовал ее напряжение, ощущал дрожь скрытого за слоями одежды тела.
Где-то под маской насмешливого советника молодой варвар сам готов был задрожать. И не от страха.
Почему не замечал он раньше, как похожа Кимико на свою благородную мать? Как… Да ты вообще в своем уме, Неко? Это, между прочим, твоя теща. Вполне простительно в ее обществе испытывать сильные эмоции. Но пусть уж это будут раздражение и ужас!
— Пожалуйста, — прошептала разбито. — Пожалуйста.
— Я…
Смущение комом застыло в горле. Скажи Железный Неко еще хоть слово, из него потоком хлынули бы объяснения, уверения, извинения. Оставалось только закрыть рот и молчать. Столько, сколько понадобится.
Коротким выдохом госпожа взяла себя в руки. Отстранилась. Шагнула назад.
Неотступно следовал за ее движением целующий белую кожу клинок. Итиро выглядел так, будто вот-вот свалится в обморок, но даже тень дрожи не коснулась отражающего небеса лезвия.
— Клан Фудзивара требует объяснений, — абсолютно спокойно сказала княгиня.