Благодать и закон. Последние годы Ярослава Мудрого
1. Русский митрополит. Что недоговорил летописец?
В 1050 году Ярослав, несмотря на терзавшие его мучительные боли, приехал лично в Новгород на освящение собора Святой Софии. О чем думал князь, когда совершал трудную поездку на север и участвовал в торжествах?
Терзался из-за убитых соперников, из-за рек крови, пролитых в ходе братоубийственных войн? Но он же не за себя боролся, – лгал себе русский каган. Нет, за единство Руси. А кто лучше его мог бы управлять Русью? Никто. Но почему так терзают телесные муки? Не наказание ли это за грехи? Может, удастся загладить их строительством великолепных соборов во славу Божию и тогда смилостивится Господь?
Как складывались отношения Ярослава Мудрого с теми, кто обитал в построенных им храмах и монастырях, то есть с церковниками, не совсем ясно. Вне всяких сомнений, каган требовал полной поддержки и признания своей власти. Противоречий он не терпел, как всякий засидевшийся правитель, хотя обладал невероятной хитростью и ложным смирением. Такое тоже встречается сплошь и рядом у долгожителей, засидевшихся на высоких должностях.
Возможно, не ладил он и с византийским духовенством, особенно в пору конфликта с Ромейской империей. Об этих конфликтах упоминают слаженным хором все историки, хотя доказательств, в общем, нет. Византийцы служили на Руси в большом количестве. Правда, о служении их мы знаем мало. А вот шпионить они могли. И – сообщили Константину Мономаху о военных приготовлениях Ярослава в несчастном для русичей 1043 году.
Ярослав Мудрый имел дело с тремя митрополитами Киевскими. Это Иоанн I, Феопемпт, Кирилл. Все они греки, хотя насчет Иоанна и существует слабо аргументированная гипотеза, что нет – русский. Причина гипотезы одна: при нем были открыты мощи Бориса и Глеба, что послужило прологом к учреждению культа этих первых восточнославянских святых. И?.. С тем же успехом сделать это мог и ромей по совету или просьбе великого князя.
Феопемпт ничем себя не зарекомендовал, кроме интриг в самом Константинополе, которые к Руси отношения не имеют. О Кирилле вообще неясно, был такой митрополит или нет. Его имя упоминается в поздних источниках XVII века. Годы служения всех иерархов устанавливаются очень условно, хронология полна противоречий, а факты подменяются догадками.
Вроде бы Кирилл владычествовал в самом конце 1040-х годов. Куда подевался? Умер?
Настоящая, прочно датированная история Киевской митрополии начинается с 1051 года. Под этой датой имеется статья Повести временных лет. «Поставил Ярослав Илариона митрополитом, русского родом, в Святой Софии, собрав епископов», – многозначительно сообщает хронист.
Что за этим стояло, неясно и допускает множество интерпретаций. В 1051 году Византия и Западная Европа находились на пороге раскола. В Риме владычествовал папа Лев IX (1049–1053), происходивший из немецких графов. В Константинополе – патриарх Михаил Кирулларий (1043–1058), в миру – ученый-философ, близкий чиновничьим кругам. Его приятелем был когда-то Михаил Пселл. Что не помешало ученому Михаилу впоследствии предать своего тезку-патриарха. Пселл, будучи природным негодяем, превзошел самого себя. Кирулларий поссорился с императором Исааком I Комнином (1057–1059). Базилевс начал его травлю и заказал Пселлу обличительный памфлет, в котором патриарха обвиняли в самых немыслимых пороках, чтобы дискредитировать и настроить должным образом общественное мнение. Но тут Кирулларий умер. Исаак немедленно сориентировался и предложил Пселлу восхвалить покойного. Оба задания ученый-византиец выполнил блестяще…
Задолго до этого Кирулларий, еще будучи светским человеком, преподавателем философии, пытался захватить византийский престол. Не преуспел, подвергся гонениям, но тут на престол взошел Мономах. Философ приходился личным другом Мономаху. Из-за этого император и поставил его патриархом. При нем и свершился церковный раскол.
Вопрос о расколе лежит вне нашей темы, лишь напомним канву событий.
В 1054 году Кирулларий дал отпор римскому папе в его претензиях на мировое господство. Собственно, оба иерарха – римский и константинопольский – боролись за власть. Папа Лев IX претендовал на две вещи. Первое: он требовал от патриарха признать верховную власть Рима. Второе: хотел наложить руку на доходы с церковных владений в Южной Италии. Но в эти годы Южная Италия входила в состав Византии! Претензии папы выглядели нелепо.
Первое время дипломатическая этика соблюдалась безукоризненно. Письма римского апостолика были написаны смиреннейшим языком. Кирулларий до последнего пытался решить дело миром. Претензии Рима вежливо отвергались. Наконец папа не выдержал и попытался отлучить патриарха от Церкви. В ответ Кирулларий сделал то же самое. Наступила схизма (раскол) между католиками и православными.
В российской исторической науке есть две точки зрения на роль Кируллария в этом событии. Одни ученые обвиняют во всём неуживчивого и властного патриарха, другие – папу. Первой точки зрения придерживаются в основном экуменисты – сторонники слияния Церквей под властью Рима. Мы придерживаемся второй версии. Аргументацию см. у замечательного византиниста Н.А. Скабалановича в статье «Разделение Церквей при патриархе Михаиле Керулларии».
Полезно ознакомиться с сочинением самого Кируллария «Послание против католиков». Там патриарх излагает суть религиозных споров с папством. Она смешна. Всё дело в филиокве – религиозной формулировке в догмате о Троице. В переводе оно означает «и от Сына». От кого исходит Дух Святой в Троице? Восточный догмат говорил: «От Отца». На Западе добавили: «И от Сына». И все вместе они составили Троицу: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог – Дух Святой. Западные европейцы приняли филиокве еще во времена Карла Великого, но раскола это не вызвало: не в ней дело.
Кроме того, Запад и Восток христианского мира схлестнулись в споре об опресноках. Каким хлебом нужно причащать прихожан в храмах, давая им символически вкусить тела Христова? Квасным или пресным? То есть на дрожжах или без дрожжей? Византийцы использовали квасные хлебцы, западноевропейцы делали облатки из пресной муки. И всё, раскол.
Западная церковь стала называться католической (вселенской), подчинялась папе и претендовала на мировое господство. Восточная стала кафолической (тоже вселенской), но укрепилось другое название – православная.
Можно долго спорить о том, кто виноват в расколе: патриарх или папа? Но спор неконструктивен. Подлинный смысл раскола вот в чем. Он окончательно разделил ромейский мир и Западную Европу – два суперэтноса, чуждые и враждебные друг другу. Это прекрасно понимали сами византийцы и европейцы. Это видели исследователи XIX века, а в XX веке логику событий блестяще раскрыл Лев Гумилев.
Западный суперэтнос подчинялся духовной власти папства. Духовными лидерами восточного суперэтноса сделались константинопольские патриархи. Так разделились католики-европейцы и православные-византийцы. Наиболее трагичными последствия этого были для славян. Раскол буквально разорвал славянское единство. Западные славяне сделались католиками, хотя, допустим, чехи сопротивлялись отчаянно и даже подняли знаменитое восстание в пользу православия, известное как Гуситские войны. Лишь после истребления чехов на три четверти католицизм в этой стране восторжествовал.
Южные и восточные славяне в основном сохранили верность православию. Пути родственных народов разошлись навсегда.
Какое отношение имеет к расколу русский митрополит Иларион? Да, в общем, никакого. Мы вообще не стали бы рассказывать о спорах между католиками и православными, если бы не гипотеза ряда ученых, что Ярослав Мудрый-де предвидел раскол, не хотел ссориться с Западом, а потому осторожно отодвинул греков от русской митрополичьей кафедры и возвел на нее Илариона.
Наивные представления некоторых кабинетных ученых о «мудрости» Ярослава иногда безграничны. Столь же безгранично и стремление модернизировать историю, хотя сами исследователи не отдают себе в этом отчета. (К слову, и «Мудрым»-то Ярослав стал через несколько столетий после смерти. Так называют его поздние летописцы, а в Повести временных лет перед нами просто «князь Ярослав» и не более.)
Русский каган не был провидцем, а раскол наступил внезапно, поначалу не осознавался многими как нечто катастрофическое и никак не мог повлиять на выборы митрополита Киевского, которые состоялись за три года до раскола.
Но ученые всё равно говорят и о «непомерных политических притязаниях Кируллария», и о том, что Ярослав по этой причине (?) был недоволен церковниками-греками. Но тогда нужно принять, что эти притязания поддерживало всё византийское духовенство, в том числе и служившее в России. Мы этого вывода сделать не вправе. Какие бы то ни было данные на этот счет отсутствуют.
Следовательно, избрание Илариона не есть попытка нейтрализовать византийцев, которые поддерживали религиозный разрыв с Западом, тогда как русские не поддерживали.
Сам по себе раскол возник спонтанно. Другой вопрос, что он мог бы проявиться в иной форме, но это опять же не имеет отношения к избранию Илариона. И вообще, Ярослав, случалось, выступал в Новгороде против русских иерархов. А грекам иногда благоволил. И что? Наверно, смещение русского епископа Ефрема с новгородской кафедры косвенно направлено против шведов, чтобы обеспечить равновесие на Балтике и сохранить Ладогу как оплот православия в большой игре?.. Мы, конечно, иронизируем.
И вот еще что. Иларион пробыл митрополитом года четыре, после чего умер. Затем митрополитов на Русь опять присылают из Ромейской империи. То есть как раз после религиозного раскола, когда, казалось бы, русичи еще больше заинтересованы в том, чтобы избирать собственного митрополита, дабы не испортить отношения с Западом. Нет, что-то опять не сходится. Попробуем разобраться.
2. Предостережение Илариона
Для составителя летописного свода имя и фигура Илариона очень важны. Почему? Потому что перед нами – первый русский митрополит? Возможно. Но только ли поэтому? В Повесть временных лет заботливо включен небольшой рассказ о биографии Илариона.
В статье под 1051 годом читаем: «Боголюбивый князь Ярослав любил село Берестовое и церковь, которая была там, святых апостолов и помогал попам многим, среди которых был пресвитер, именем Иларион, муж благостный, книжный и постник».
Итак, человек перед нами начитанный, благочестивый, соблюдающий посты. Живет в селе Берестове. Догадку Фроянова о том, что изначально это был сакральный центр приднепровских славян (вроде руянской Арконы), мы уже приводили.
Иларион ходил «из Берестового на Днепр, на холм, где ныне находится старый монастырь Печерский, и там молитву творил, ибо был там лес великий. Выкопал он пещерку малую, двухсаженную, и, приходя из Берестового, пел там церковные часы и молился Богу втайне. Затем Бог положил князю мысль на сердце поставить его митрополитом в святой Софии, а пещерка эта так и возникла». На месте пещерки вырос со временем Печерский монастырь – вскоре после того, как Иларион сделался митрополитом, еще до смерти Ярослава.
Получается, что Илариона долго готовили к роли главы Русской церкви. Это понятно. Первого попавшегося иерарха нельзя возводить в митрополиты. Иларион был близок Ярославу идейно и проводил его религиозную, а отчасти и политическую программу. Вопрос: какую?
Ответить на него помогает главное сочинение Илариона «Слово о Законе и Благодати». Непонятно, когда митрополит сочинил его: до или после своего избрания. Скорее до. И, кстати, кто избирал митрополита? Участвовали в этом византийцы или нет? Однозначно да, иначе Иларион не получил бы признания. Но тогда вся концепция об антивизантийской направленности этого избрания с треском рушится. В очередной раз несостоятельны и соображения об антагонизме между русскими, которые не хотят раскола Церкви, и византийцами. Согласиться можно только с одним: пока Запад был отделен от русских дружественной Польшей и полабскими славянами, лютой вражды по отношению к католикам не было. Она возникла позже, когда Польша стала врагом, немцы развернули наступление в Прибалтике, венгры – в Галиции, а французы и итальянцы взяли Константинополь. Опасность для Руси встала в полный рост.
Но ведь очевидно, что «Слово о Законе и Благодати» направлено против каких-то недругов. Не против Запада – это однозначно. Не против византийцев. Тогда от чего предостерегает русичей Иларион?
Мы предлагаем читателям внимательно изучить гипотезу Л.Н. Гумилева на этот счет, изложенную в работе «Древняя Русь и Великая Степь». По мнению исследователя, сочинение Илариона направлено против евреев-хазар. То есть перед нами – антисемитский трактат?
Совсем нет. Всё сложнее и глубже.
В X веке Хазарский каганат, во главе которого стояли евреи, представлял зримую опасность для Руси. Такую же опасность будет представлять Запад в XIII столетии. Наша страна находилась на грани выживания.
Хазар разгромил Святослав Старый, разрушив их столицу Итиль, а добил Владимир Красное Солнышко, присоединив Северщину и Тмутаракань примерно в 985 году. Но сами евреи-хазары никуда не делись. Их никто не думал истреблять, и они обладали большим влиянием на окраине Русского государства – в Тмутаракани. Крупные еврейские общины сохранялись в Киеве и Чернигове.
По версии того же Гумилева, хазары оказывали большое влияние на политику Мстислава Тмутараканского/Черниговского, хотя под конец жизни он и «охладел» к «друзьям своей юности». Охладел-то охладел, но явно пытался восстановить каганат, что мы и показали в соответствующем разделе книги. Не еврейский каганат, конечно. Но… поступки Мстислава вызывали опасения у части киевской элиты. К числу мыслящих киевлян, разделявших эти опасения, относится Иларион.
«Предполагаемая реконструкция событий была бы только домыслом, – пишет Гумилев, – если бы не сохранился документ XI в. – “Слово о Законе и Благодати” митрополита Илариона. Смысл этого краткого сочинения – в противопоставлении еврейскому “закону”, данному для одного только народа, христианского учения о благодати, наводняющей все страны, в том числе Русь. И тут замечает автор: “Июдея молчит”» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 190).
Гумилев тонко чувствовал религиозные противоречия и нюансы различных конфессий, в отличие от многих других историков, воспитанных в традициях атеизма и рационализма. С выводами ученого следует согласиться и на сей раз.
«Слово», полагает он, навеяно конкретной ситуацией. «Когда еврейские войска с русским князем [Мстиславом] во главе стояли в Чернигове, киевляне вряд ли чувствовали себя спокойно. Отсутствие войны не всегда мир. Прямая антииудейская агитация могла вызвать ответную реакцию, направленную против талантливого христианского автора. Можно думать, что именно поэтому «Слово о Законе и Благодати» было обнародовано после 1037 г., т. е. по смерти князя Мстислава» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 190).
Так вот почему Ярослав считал Илариона своим, вот почему доверил служение в сакральном месте – в Берестове? Вот отчего сделал впоследствии митрополитом?
Итак, сочинение написано после 1037 года. «Тогда тема была уже не столь актуальна, но миновала и опасность для автора, ибо еврейским сподвижникам Мстислава пришлось вернуться в родную Тьмутаракань. И все-таки слово Илариона, тогда простого киевского священника, сыграло свою роль. Оно дало киевлянам направление патриотической мысли, доминанту, формирующую общественное сознание. А это грозная сила. Не перед мечами наемных варягов отступили поборники иудаизма, а перед общественным мнением киевлян и окрестных славян, сделавших выбор в пользу византийского православия, ставшего культурной доминантой для последующих поколений русичей. Для иудейской струи в этой культуре не осталось места» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 191).
Действительно, грамотная идеология – мощное оружие. Иларион создал такое идеологическое сочинение, которое обеспечило ему заслуженный авторитет и привело на митрополичью кафедру.
«В Киевской Руси проповедники иудаизма встретили мощное сопротивление развитого и продуманного православного богословия, – говорит Гумилев. – Их выпады против христианской догматики были давно известны грекам, нашедшим толковые и исчерпывающие опровержения их. Русские священники XI в. греческий язык и византийскую теологию знали, а миряне, отнюдь не глупые и не ленивые, ее понимали.
В своем «Слове» Иларион отводит особое место еврейской неблагодарности. Он пишет, что Христос пришел не только к «погибшим овцам дома израилева», закон которых он не собирался нарушить, но и ко всем народам. Однако иудеи объявили его обманщиком, сыном блудницы, творящим чудеса силою Вельзевула… и замучили его на кресте, как если бы он был злодеем.
Вспомним расправы хазарских царей над русскими союзниками, когда после тяжелых боев на южных берегах Каспия те возвращались на Волгу, надеясь найти там отдых и поддержку. Неблагодарность воспринималась славянами как нечто противоестественное и потому омерзительное. Их этнические стереотипы не совпадали ни с иудейскими, ни с норманскими.
Развивая высказанную мысль, Иларион рассказывает о том, как иудеи в древности убивали своих пророков, чем дает понять, что гибель Иисуса Христа – не случайность, а обычная расправа над праведником, «понеже дела их темна бяху», так как иудеи «не взлюбиша света»… При этом он четко отделяет древнейший период – эпоху Авраама, Исаака, Иакова – от эпохи Моисея и царей Иудеи. К первым он относится вполне положительно, а ко вторым – более чем скептически. Отсюда логично вытекает противопоставление «закона», данного только евреям, «благодати», которая осияла все народы Земли. Это вполне законченная и предельно четкая концепция. Очевидно, она была понятна киевлянам XI в., иначе «Слово» не стоило бы писать» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 191–192).
Пространная цитата достаточно полно и, на наш взгляд, убедительно объясняет ситуацию вокруг написания «Слова о Законе и Благодати», а также суть произведения и его полемическую направленность.
Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на заголовок произведения Илариона, что делается нечасто. «О Законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, (а) Благодать и Истина всю землю наполнили, и вера на все народы распространилась, и до нашего народа русского (дошла)». Это ровно про то же, о чем сказал Гумилев.
Тот же историк считает, что ничто не предрешено. У иудаизма были шансы на победу на Руси. Православие еще не укрепилось; этот тезис хорошо проиллюстрирован в работах Фроянова, не говоря уже о целой серии публикаций в монографиях, посвященных тысячелетию крещения Руси (см. в списке литературы). В общем, всё так и есть: двоеверие, жертвоприношения духам предков, змеевики-медальоны с крестом на одной стороне и головой не то Медузы, не то Кащея – с другой…
«Даже там, где местные культы были сломлены, воцарилось двоеверие, которое не исчезло вплоть до XX в.», – напоминает Л.Н. Гумилев. Всё это создавало благоприятную почву, полагает он, для того, чтобы на языческой почве выросла иудейская власть. Ничего хорошего она бы Руси не принесла вследствие несходства стереотипов поведения русского и еврейского этносов.
«Но, получив возможность выбора между верой и безверием, русичи, от князей до смердов, выбрали греческую веру, так что иудейская пропаганда, видимо, играла роль катализатора в обращении славян и финно-угров в православие. Это отнюдь не снижает значения подвига митрополита Илариона, противопоставившего позитивное мировоззрение негативному, т. е. отсутствию всякой веры. Заслуга его не меньше, чем у прославляемых им каганов: Владимира Святого и Ярослава Мудрого… Такова была воля народа, к которому принадлежал Иларион. Его огненные строки сыграли для Древней Руси ту же роль, какую для средневековой Франции одна фраза лотарингской пастушки – “La Belle France!”. А ведь из-за этого простого лозунга Англия проиграла Столетнюю войну» (Древняя Русь и Великая Степь. С. 192).
Единственная поправка. По Гумилеву, Русь – часть славянского суперэтноса, находившегося в инерционной фазе, то есть фазе зрелости, еще не старости. На наш взгляд, и «огненная проповедь», и завоевания, и исчезновение старых племен, и рождение на их месте нового русского этноса – всё это свидетельства этнической молодости Руси. Новая этническая система рождается на наших глазах.
И не хотят наши предки повторения Хазарского каганата. «Однозначное общественное мнение значительнее симпатий или антипатий отдельных князей. Оно исключало не только проповедь иудаизма, но и смешанные браки, которые в языческой Хазарии играли определяющую роль. Поэтому попытки… евреев утвердиться в Киеве было неудачны», и «хазарам» пришлось «ограничиться Тьмутараканью, где они находились под властью русских князей», – заключает свои выводы Гумилев.
Евреи попытались найти выход – поставить своего князя Мстислава Тмутараканского на Руси. Сделать это не удалось. А пассионарные люди вроде Илариона смогли отстоять самобытность нашей Родины. Вот почему Ярослав выиграл борьбу со своим братом, возлюбившим хазар. И вот в чем подвиг Илариона, который без всяких возражений со стороны русичей или греков получил кафедру митрополита Киевского. На таких, как он, держалась тогда наша земля.
3. Сумерки
А мы подходим к финалу. Ярослав Мудрый старел, дряхлел и терял родных людей. Вот ушла жена Ингигерд. А в октябре 1052 года «преставился Владимир, старший сын Ярослава, в Новгороде и положен был в Святой Софии, которую воздвиг сам». Умершему едва исполнилось 32 года.
Новгородцы любили этого неудачливого и не слишком способного князя. Он был даже причислен к лику местных святых. Думается, дело не в личных качествах правителя. Он ладил с новгородцами и был самостоятельным князем. Этого оказалось достаточно для того, чтобы заслужить симпатии местной общины.
Титульный лист Синодального списка Русской Правды
На место Владимира в Новгород отправился следующий по старшинству сын Ярослава – Изяслав. Это будущий князь Киевский, которого родичи несколько раз будут свергать с престола, пока Изяслав не найдет смерть в междоусобной битве на Нежатиной Ниве под Черниговом.
…На примере Новгорода мы видим, как набирает силу новый процесс. Старые племена уже на большей части территории Руси разрушены, их место занимают городовые общины – города-государства вроде древнегреческих полисов, только без преобладающей роли рабовладения. Во времена Ярослава установилось некое равновесие. Племен нет, городовые общины еще не подняли голову. Есть верховная власть князя-кагана.
Но после его смерти процесс наберет обороты.
Для потомства Владимира Ярославича смерть отца оказалась трагедией. Его сын утратил право на власть и превратился в изгоя. Сын, как мы говорили, получил имя Ростислав. Его ждала незавидная судьба. Дядья дадут Ростиславу из милости бывший удел Позвизда – Прикарпатье и Волынь. Но Ростислав, видимо, захочет большего и убежит в далекую Тмутаракань, чтобы собрать дружину и побороться за Русь или же воссоздать степной каганат, попутно отняв у ромеев Крым. Мы говорили об этом.
Ромейский чиновник-катепан отравит Ростислава и будет за это побит камнями толпой в Херсонесе. Несчастный же князь-русич умрет даже в более молодом возрасте, чем его отец.
Последней радостью Ярослава стало рождение в 1053 году внука. «У Всеволода родился сын от дочери царской, гречанки, и нарек имя ему Владимир». Это знаменитый Владимир Мономах, биографии которого мы посвятили отдельную книгу. Внук не запомнил деда, а дед отнесся к Владимиру всего лишь как к одному из многочисленных внуков. Кто мог предвидеть, что этот внук когда-то объединит распавшуюся Русь, спасет киевлян от долгового рабства, обуздает русских и еврейских ростовщиков и покончит с киевской еврейской общиной – вышлет ее представителей из пределов Руси? Ту же операцию провернет в Чернигове другой внук – Олег Гориславич, последний русский каган.
…Ярославу тем временем стало совсем плохо, и в начале 1054 года он почувствовал приближение смерти. Тогда, как гласит летопись, умирающий каган призвал сыновей и разделил державу.
Конечно, Ярослав не раз и не два размышлял о том, как избежать очередного кровопролития братьев после смерти отца. Где гарантия, что отпрыски не перережут друг друга, как было после смерти Святослава Старого и после кончины Владимира Красное Солнышко?
Каган пришел к выводу о необходимости нового порядка раздела страны. В истории он получил название «лествичный счет», а впервые практиковался у тюркютов в VI веке.
4. Лествица
Правители Великого Тюркского каганата (545–603), простиравшегося от Черного моря до Тихого океана, хорошо понимали, что удержать власть над огромной территорией с помощью прямолинейного насилия не удастся. Например, если передавать власть от отца к сыну, младшие дети начнут искать себе уделы на окраинах государства, легко отыщут сторонников и выйдут из повиновения. В принципе каждый новый каган мог убивать братьев; так будут делать османы в XV веке. Но для тюркютов это было немыслимо. Их архаичное общество не приняло бы такого насилия.
Обладая богатым воображением, тюркюты придумали довольно интересную систему управления. Титул кагана передавался не от отца к сыну, а от брата к брату. Империю поделили на уделы, и братья стали перемещаться друг за другом по служебной лестнице. Государство обрело прочность… но всё равно ненадолго. Пока братья сменяли друг друга, вопросов не возникало. Но когда вышли на сцену их сыновья, началась путаница. Кто должен получить власть во втором поколении? По идее, младшему брату наследовал старший племянник. Но если старший сын кагана умирал раньше отца – какова судьба внуков из этой линии рода?
Еще запутаннее становились отношения в третьем поколении. Кто старший в роде, кто младший, кому принадлежит больше прав? Путаница росла, борьба за власть усиливалась, внешние враги не дремали, и держава тюркютов распалась сперва на две части, западную и восточную (603), а потом и вовсе пала под ударами империи Тан, сложившейся к тому времени на берегах Хуанхэ и Янцзы. Восточнотюркютский каганат прекратил существование в 630 году, Западнотюркютский – в 657-м.
Ярослав Мудрый скончался почти через четыреста лет после гибели западных тюркютов. Знал ли он о практиковавшейся у них системе передачи власти или додумался самостоятельно? Вполне вероятно первое, хотя доказательств, конечно, нет. Вспомним, что самого Ярослава часть русичей называла каганом, то есть, вульгарно говоря, степным императором. Прямое указание на это имеется в «Слове о Законе и Благодати». Иларион говорит о киевском князе как о «кагане нашем».
Разумеется, это не говорит о связях русичей с древними тюрками, но свидетельствует о тесных связях со Степью, о знании степных обычаев и преданий. Среди них могли быть и рассказы о престолонаследии в не столь отдаленные от русичей времена тюркютов.
Так или иначе, в эпоху Ярослава Мудрого возникла система, которая удивительно напоминает закон о престолонаследии, принятый в Великом Тюркском каганате. Ее принято называть лествица, потому что князья чередовались, как кожаные четки; такие четки тоже именовались «лествица». Иногда люди несведущие переводят это слово как «лестница», что забавно.
Кстати, подобная лествичная система очень понравится соседним полякам и будет скопирована почти в точности в XII веке польским принцепсом (великим князем) Болеславом Кривоустым.
Это – реплика в полемике с уважаемым лингвистом и историком А.В. Назаренко, который сравнивал русскую систему с ранней системой франков. После Хлодвига франки применяли принцип т. н. corpus fratrum. Земля – собственность всего рода, братья ее делят, а после смерти одного из них начинается передел. Вроде передела пашни в соседской общине.
Но у франков нет верховного правителя, если только один из братьев не пережил или не перебил других. Нет и наследования территорий, кроме одного исключения. После Хлодвига в Австразии (столица – город Мец) наследовали друг другу отец, сын и внук, носившие имена Теодорих I, Теодорих II и Теодеберт. Но исключение, как часто бывало, лишь подтверждает правило.
В чем же суть новшеств, установленных на Руси? По лествичному закону великим князем Киевским становился старший сын Ярослава. Остальные князья должны были платить ему дань. Затем братья наследовали золотой стол киевский в порядке очереди. После смерти младшего брата великим князем становился его старший племянник. Если старший сын великого князя умирал еще при жизни отца, его дети теряли право на участие в лествице и становились изгоями.
Мимоходом заметим, что эта система не имеет ничего общего с феодализмом. Нет четкой привязки правителя к земле, нет сеньората. Есть воля великого князя и городовых общин. Оба начала борются между собой, и общинное, как мы увидим, побеждает.
Лествичный порядок на Руси оказался еще более нестабильным, чем у тюркютов, однако на протяжении нескольких поколений позволял удерживать иллюзию государственного единства. Но от усобиц и внутренних войн уберечься не удалось уже в первом поколении наследников Ярослава.
Обдумав всё, Мудрый призвал сыновей и продиктовал завещание:
– Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата. Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск.
Изяслав был назначен блюстителем правды и верховным арбитром.
– Если кто захочет обидеть брата своего, ты помогай тому, кого обижают.
«И так наставлял сыновей своих жить в любви». Из этого видим, что земля принадлежит всему роду, но его представители передвигаются по старшинству по служебной лестнице. Они не привязаны к определенному княжеству и имеют виды на повышение. То есть мотивированы на то, чтобы сохранять действующую систему.
Ярослав был сильно болен и приехал умирать в Вышгород. При нем находился младший сын – Всеволод, отец Владимира Мономаха («Ибо любил его отец больше всех братьев и держал его всегда при себе»). Отчего же страдал каган? Что послужило причиною смерти?
В связи с этими вопросами нельзя не отметить курьезное сочинение современного автора Д.Б. Наумова «Наследие Византии», изданное им за собственный счет. Суть небольшой работы проста: византийцы внедряли на Руси собственные стандарты политической культуры (что верно), главным из которых были политические убийства (что полная чушь). Наумов полагает, что ромеи отравили с десяток русских князей, одним из которых был Ярослав Мудрый.
С помощью отравлений византийцы хотели добиться политического подчинения Руси.
В случае с Ярославом дело было так. Вскоре после рождения Владимира Мономаха в Киев прибывает высокопоставленный ромей – будущий митрополит Георгий «с большой свитой». «Официальная цель визита – обучение в киевских церквях (так в тексте; правильно – в церквах. – С.Ч.) пению на восемь голосов. Вскоре после этого тяжело заболел князь Ярослав и в 1054 г. скончался» (Наследие Византии. С. 73). На самом деле в новгородско-софийских летописях мы встречаем известие, что на Русь пришли «демественники-певцы» в количестве трех человек, дабы учить русичей пению на восемь голосов. Случилось это по меньшей мере за год до смерти Ярослава (в 1052-м). Демественники – это доместики (здесь: учителя).
Нет, можно, конечно, и не обращать внимания на эту чепуху. Барьеры для публикаций давно сняты, многим хочется высказаться, но сколько можно насиловать бедную Клио? Затянувшаяся шутка Фоменко о «новой хронологией» принесла ее автору много денег в 90-х годах XX века, когда растерянный от обилия информации и пока не разучившийся читать обыватель готов был массово потреблять тексты в бумажном виде и платить за них немалые деньги.
А публика? Много ли ей надо? Она не изменилась. Позавчера читала взахлеб русофобские книги Виктора Суворова, затем переключилась на псевдопатриота Фоменко. Теперь вот слушает внимательно лекции не пойми кого не пойми о чем.
Чего же мы требуем от скромного автора «Наследия Византии», который вряд ли имеет шансы попасть в компанию лекторов-разоблачителей на вышеупомянутом сайте? Ну хотя бы следования фактам без подтасовок. Упоминание Георгия неосновательно. Митрополит Георгий прибыл на Русь не ранее 1062 года.
Однако вывод автора приведенной работы ошеломляет: «В отравлении князя, несмотря на явное наличие мотивации у Византии, никто из историков империю не заподозрил, видимо, ввиду преклонного возраста Ярослава. Но сразу после его смерти византийский патриарх заменяет киевского митрополита русича Иллариона (так в тексте; обычно пишут «Иларион». – С.Ч.) греком Ефремом, который уже в 1055 г. по наговору вершит суд над первым русским епископом Лукой Жидятой».
Лука служил в Новгороде, но не был первым русским епископом. Первым был Ефрем Новгородский, занявший кафедру после смерти своего преемника и учителя Иоакима. Но этот русич не нравился Ярославу, и Мудрый заменил его Жидятой. Что касается самого Жидяты, то есть версия, что это вообще не русский человек, но еврей-выкрест. Детали, мелочи, но зачем передергивать факты ради того, чтобы доказать отравление Ярослава? И почему оно выгодно византийцам?
Да и вообще, какое отравление? У князя переломаны ноги в боях, одна нога короче другой, в тазобедренной области скопился гной; Ярослав Мудрый испытывает жуткие боли и мучительно умирает. Ромеям и стараться не надо, даже если они заинтересованы в убийстве. Хотя – с чего бы? Император Константин Мономах отдает свою незаконнорожденную дочь за русского княжича Всеволода, на свет появился внук… О войнах между двумя странами больше нет и речи, отношения с русскими нормализуются. В чьей больной голове может появиться мысль отравить полумертвого киевского кагана ради не пойми каких целей, да еще и с риском поссориться с «тавроскифами», как звали ромеи русских? Оставим вопросы. Этот этюд приведен исключительно для того, чтобы читатель был бдителен, учился работать с информацией и отличать ложные цели от истинных.
«И приспел конец жизни Ярослава, и отдал душу свою Богу в первую субботу поста святого Федора». Это случилось 20 февраля 1054 года.
«Всеволод же обрядил тело отца своего», возложив по языческому обычаю на сани, «повез его в Киев, а попы пели положенные песнопения. Плакали по нем люди; и, принеся, положили его в гроб мраморный в церкви Святой Софии. И плакали по нем Всеволод и весь народ, Жил же он всех лет 76». Последняя дата, как мы попытались доказать в начале книги, неверна, но не будем возвращаться к сказанному и помолчим над телом мудрого властителя Руси, который приносил ей горе и счастье.