Алексей КарповЯрослав Мудрый
Изображение на обложке: репродукция гравюры «Ярослав I Владимирович», Исторический альбом тысячелетия России: портреты Царского дома Земли Русской с 862‒1862 г., 1875 г.
Автор:
Карпов А. Ю., историк, член Союза писателей России.
Дорогой читатель!
Мы с Вами живем в стране, протянувшейся от Тихого океана до Балтийского моря, от льдов Арктики до субтропиков Черного моря. На этих необозримых пространствах текут полноводные реки, высятся горные хребты, широко раскинулись поля, степи, долины и тысячи километров бескрайнего моря тайги.
Это — Россия, самая большая страна на Земле, наша прекрасная Родина.
Выдающиеся руководители более чем тысячелетнего русского государства — великие князья, цари и императоры — будучи абсолютно разными по образу мышления и стилю правления, вошли в историю как «собиратели Земли Русской». И это не случайно. История России — это история собирания земель. Это не история завоеваний.
Родившись на открытых равнинных пространствах, русское государство не имело естественной географической защиты. Расширение его границ стало единственной возможностью сохранения и развития нашей цивилизации.
Русь издревле становилась объектом опустошающих вторжений. Бывали времена, когда значительные территории исторической России оказывались под властью чужеземных захватчиков.
Восстановление исторической справедливости, воссоединение в границах единой страны оставалось и по сей день остается нашей подлинной национальной идеей. Этой идеей были проникнуты и миллионы простых людей, и те, кто вершил политику государства. Это объединяло и продолжает объединять всех.
И, конечно, одного ума, прозорливости и воли правителей для формирования на протяжении многих веков русского государства как евразийской общности народов было недостаточно. Немалая заслуга в этом принадлежит нашим предкам — выдающимся государственным деятелям, офицерам, дипломатам, деятелям культуры, а также миллионам, сотням миллионов простых тружеников. Их стойкость, мужество, предприимчивость, личная инициатива и есть исторический фундамент, уникальный генетический код российского народа. Их самоотверженным трудом, силой духа и твердостью характера строились дороги и города, двигался научно-технический прогресс, развивалась культура, защищались от иноземных вторжений границы.
Многократно предпринимались попытки остановить рост русского государства, подчинить и разрушить его. Но наш народ во все времена умел собраться и дать отпор захватчикам. В народной памяти навсегда останутся Ледовое побоище и Куликовская битва, Полтава, Бородино и Сталинград — символы несокрушимого мужества наших воинов при защите своего Отечества.
Народная память хранит имена тех, кто своими ратными подвигами, трудами и походами расширял и защищал просторы родной земли. О них и рассказывает это многотомное издание.
Загадка княжеского завещания
Автор данной книги с определенной долей горечи в предисловии утверждает: «Историк, пишущий о временах Древней Руси, вообще поставлен в заведомо невыгодное положение: в его распоряжении настолько мало источников, и источники эти настолько отрывочны, путаны и противоречивы, что сложить из них хоть сколько-нибудь целостную и достоверную картину происходившего — дело почти невозможное».
Правда в этих словах есть. Исследователь вынужден строить картину прошлого на одном-двух показаниях источников. Но когда появляется третье свидетельство, созданная картина рушится и ее приходится воссоздавать заново. Выход здесь только один — привлекать все возможные источники, даже те, что, на первый взгляд, крайне далеки от интересующей нас темы.
Чтобы убедиться в этом, обратимся к одной из спорных проблем истории Великого Новгорода — вопросу о времени возникновения пятин — частей, на которые делилась Новгородская земля. Одни исследователи полагали, что деление на пятины возникло в конце XV в., уже после ликвидации новгородской самостоятельности, когда московское правительство приступило к описанию доставшихся ему земель. Именно в составленных по этому поводу писцовых книгах 1490-х гг. впервые фиксируются пятины. При этом за позднее происхождение пятин вроде бы говорил и факт, что в указанном источнике некоторые из «половин» пятин названы по именам писцов, описывавших их в конце XV в.
Другие историки склонялись к мнению, что пятинное деление Новгородской земли возникло еще во времена самостоятельного существования Новгорода. Свидетельства этому находим в «Записках о Московии» С. Герберштейна, «Описании Московии» А. Гваньини, житии Варлаама Важского. В данных источниках имеются упоминания о делении Новгородской земли в ранний период на пять частей[1]. Однако все они были составлены в XVI в., то есть много позже эпохи новгородской независимости, и не могут рассматриваться в качестве абсолютно достоверных.
Была высказана и третья точка зрения: пятины существовали в эпоху самостоятельности Новгорода, но возникли далеко не с самого ее начала. Об этом свидетельствует тот факт, что некоторые погосты (а именно из них состояли пятины) относились сразу к двум пятинам. Тем самым со всей очевидностью устанавливается, что деление на погосты древнее пятинного. Была сделана попытка определить и время возникновения пятин. По мнению ряда исследователей, речь должна идти о XIV в., поскольку именно с этого времени в летописях начинают упоминаться все пять новгородских концов. Хотя этот вопрос привлекает внимание ученых около 200 лет, он до сих пор остается нерешенным. Виной тому — утрата новгородского государственного архива эпохи независимости[2].
Казалось бы, какая связь между вопросом о происхождении новгородских пятин и эпохой Ярослава Мудрого? Оказывается, самая прямая. «Повесть временных лет», сообщая под 882 г. о захвате Олегом Киева, в конце рассказа добавляет любопытную подробность, что Олег «устави варягомъ дань даяти от Новагорода гривенъ 300 на лето, мира деля, еже до смерти Ярославле даяше варягомъ»[3].
Как известно, Ярослав Мудрый скончался в 1054 г. Перед смертью князь составил завещание (по выражению того времени «ряд»), распределявшее княжеские столы между его сыновьями. Уже современниками «ряд Ярослава» признавался одним из важнейших документов Древней Руси. В период удельной раздробленности вплоть до монгольского нашествия именно к нему постоянно апеллировали многочисленные потомки Ярослава Владимировича, разбившиеся на два клана — Мономашичей и Ольговичей.
Завещание Ярослава Мудрого, к сожалению, дошло до нас только в пересказе летописца. Однако, в нашем распоряжении имеется возможность выяснить основное содержание данного памятника. Под 1054 г. древнейшие сохранившиеся Лаврентьевская (XIV в.) и Ипатьевская (XV в.) летописи помещают известие о смерти князя и о том, что еще при жизни («И еще бо живущю ему, наряди сыны своя») он распределил свои владения между детьми: «Се же поручаю в собе место столъ старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ; сего послушайте, яко же послушасте мене, да той вы будетъ в мене место; а Святославу даю Черниговъ, а Всеволоду Переяславль, а Вячеславу Смолинескъ»[4]. Отсюда выясняется, что Ярослав Мудрый разделил свои владения между четырьмя сыновьями.
Правда, указанное свидетельство вступает в противоречие с дальнейшим рассказом Лаврентьевской и Ипатьевской летописей. После сообщения о завещании Ярослава, под 1055 г. идет текст, где упоминаются уже пять сыновей: «Начало же княженья Изяславля Кыеве. Пришедъ Изяславъ седе Кыеве, Святославъ Чернигове, Всеволодъ Переяславли, Игорь Володимери, Вячеславъ Смолиньске»[5].
Поэтому издатели «Повести временных лет» посчитали, что летописец пропустил слова «а Игорю Володимерь» и добавили их, выделив курсивом, в текст памятника: «Се же поручаю в собе место столъ старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыевъ; сего послушайте, яко же послушасте мене, да той вы будетъ в мене место; а Святославу даю Черниговъ, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Володимерь, а Вячеславу Смолинескъ»[6].
При этом публикаторы памятника были далеко не первыми, кто добавил эту фразу в текст летописи. Данное несоответствие подметили уже летописцы XV в., в частности составитель Комиссионного списка Новгородской Первой летописи. В рассказе о предсмертных распоряжениях Ярослава он также дописал слова «а Игореви Володимиръ», приведя текст «ряда» Ярослава Мудрого в полное соответствие с тем порядком, в каком его сыновья сели на свои уделы[7].
Но, исправив ошибку в одном месте, новгородский летописец не заметил ее еще в двух местах. Под 989 г., рассказывая о потомках Владимира Святого, он сообщает: «И преставися Ярославъ, и осташася 3 сынове его: вятшии Изяслав, а среднии Святославъ, меншии Всеволод. И разделиша землю: и взя болшии Изяславъ Кыевъ и Новъгород и иныи городы многы киевьскыя во пределехъ; а Святославъ Черниговъ и всю страну въсточную и до Мурома; а Всеволод Переяславль, Ростовъ, Суздаль, Белоозеро, Поволжье»