42. Тогда же, в 1939–1940 годах, выдающийся советский антрополог Михаил Михайлович Герасимов воссоздал скульптурный портрет князя Ярослава Мудрого, знакомый большинству из нас еще со школьной скамьи.
В позднейшей церковной традиции образ князя Ярослава во многом оказался заслонен образом его отца, Владимира Святого, что, в общем-то, нельзя не признать справедливым. Особенно отчетливо это видно при сравнении различных редакций знаменитого «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона: этот памятник дошел до нас в нескольких редакциях и множестве списков (в настоящее время их известно свыше пятидесяти), однако лишь один — знаменитый Син. № 591 — включает в себя в полном виде похвалу князю Ярославу, составляющую заключительную часть всего произведения43; позднейшие переписчики, как правило, исключали ее, приспосабливая памятник к чтению в церкви в день памяти святого Владимира.
М. М. Герасимов. Ярослав Мудрый. Скульптурная реконструкция облика. 1939
Судя же по «Слову» самого Илариона, еще при жизни Ярослава его благоверие и храмоздательство, казалось, подавали надежды на будущее церковное прославление киевского князя. В составе Пролога 1-й, так называемой краткой редакции до нас дошло «Сказание об освящении церкви Святой Софии»44, которое в своей основной части представляет собой почти буквальную выписку из летописной статьи 1037 года. Однако само построение проложного текста, введение в него биографических сведений о князе Ярославе Владимировиче (по-видимому, также заимствованных из летописи, а именно из статьи 1054 года) позволяют видеть в этом памятнике подготовительные материалы к будущему Житию самого Ярослава, которое, к сожалению, так и не было составлено.
Книжники более позднего времени неизменно подчеркивали благоверие и христолюбие киевского князя, его очевидные заслуги в христианском просвещении отечества и прямо именовали его святым45. Имя Ярослава присутствует во многих русских святцах среди имен почитаемых русских святых46. В середине XVII века священник церкви Рождества Христова при Троице-Сергиевом монастыре Иоанн Милютин составил «Сказание о благоверном великом князе Ярославе Владимировиче Киевском», которое включил в февральский том своих двенадцатитомных Четьих миней47. Однако официального причтения к лику святых князя Ярослава Владимировича, равно как и его великого современника митрополита Илариона, во времена Московской Руси так и не произошло. И только в наши дни состоялась канонизация князя Ярослава Мудрого, а его имя внесено в православный церковный календарь под днем его памяти — 20 февраля (4 марта по новому стилю).
Что же касается княжеской семьи, то почитание великого киевского князя началось в ней, по-видимому, спустя несколько десятилетий после его смерти. Об этом свидетельствует тот факт, что христианское имя князя Ярослава Владимировича — Георгий (или по-русски Гюрги, Юрий) — уже к концу XI века становится княжеским именем; первым из русских князей его получил правнук Ярослава Мудрого князь Юрий Владимирович Долгорукий. До середины XII века, помимо имени Юрий, только имена Роман, Давыд, Василий и Андрей — соответственно, христианские имена Бориса и Глеба, Владимира Святого и Всеволода Ярославича — воспринимались на Руси как княжеские. Широкое распространение в княжеской среде получило и имя Ярослав. Из сыновей самого Ярослава Мудрого только князь Святослав назвал так своего самого младшего сына, появившегося на свет от его второго брака в 70-е годы XI века. Но вот среди последующих правителей Руси имя Ярослав встречается очень часто. И несомненно, каждый из этих многочисленных в русской истории князей Ярославов никогда не забывал о своем тезоименитстве, а значит, и очевидном духовном родстве с богомудрым и христолюбивым киевским князем, создателем великой Софии и творцом Русской Правды.
Примечания
1 Полное собрание русских летописей (далее: ПСРЛ). Т. 1: Лаврентьевская летопись. М., 1997. Стб. 151 (статья 1037 г.).
2Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 1997 (переиздание: М., 2004).
3 ПСРЛ. Т. 2: Ипатьевская летопись. М., 1998. Стб. 139 (статья 1037 г.).
4 ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1: Софийская Первая летопись старшего извода. М., 2000. Стб. 177 (статья 1034 г.).
5 ПСРЛ. Т. 21: Степенная книга царского родословия. Ч. 1. СПб., 1908. С. 168.
6 Ср.: Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 78, 193–206. Я не готов принять гипотезу автора о существовании особой новгородской летописи, явно враждебной Ярославу, — так называемой Остромировой летописи. (Тем более что представление об Остромире как о сыне казненного Ярославом новгородского посадника Константина Добрынича, по-видимому, должно быть оставлено; см. об этом ниже.) Нет у меня уверенности и в существовании созданных в княжение Ярослава особых летописных памятников, вошедших в позднейшие летописи, — например, гипотетического «Древнейшего свода» 1037 г. (его наличие обосновывал А. А. Шахматов) или, тем более, гипотетического же «Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси» (гипотезы Д. С. Лихачева).
1 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 300–301.
2 Ссылаясь на противопоставление в летописной статье 1128 г. Лаврентьевской летописи (см. прим. 1) «Рогволожьих» и «Ярославлих» внуков, исследователи высказывали сомнение в том, что Ярослав вообще был сыном Рогнеды (см., напр.: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1991. С. 8; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 275; Он же. Ярослав Мудрый // Великие государственные деятели России. М., 1996. С. 26). Как мне представляется, противопоставление это, скорее, мнимое: Изяслав был осужден Владимиром и «выделен» им из своего рода; отныне он перестает считаться наследником своего отца, но лишь наследником своего деда по матери, а значит, имя «Рогволожьего» внука принадлежит лишь ему и его потомкам, но не другим сыновьям Рогнеды. К тому же Рогнеда прямо названа матерью Ярослава не только в статье 6488 (980) г., но и в краткой записи под 6508 (1000) г., сообщающей о ее смерти (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 129). В историографии промелькнуло и мнение, согласно которому Ярослав был сыном порфирородной Анны (Arignon J.-P. Les relations diplomatiques entre Byzance et la Russie de 860 à 1043 // Revue des е´tudes slaves. 1983. Vol. 55. P. 133–135; французский исследователь именно этим объясняет вмешательство Ярослава в 1043 г. во внутренние дела Византии); однако это мнение вопиющим образом противоречит показаниям источников.
3 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 162. Отметим, однако, что в Проложном сказании об освящении церкви Святой Софии, читающемся в Прологах под 4 ноября, сообщается о том, что князь Ярослав Владимирович прожил 66 лет: «…и бысть всих лет Ярославль 60 и 6» (РГАДА. Ф. 381 (Син. тип.). № 155. Л. 58; и др.; см. также: Пономарев А. И. Памятники древнерусской церковно-учительной литература. Вып. 2: Славяно-русский Пролог. Ч. 1. СПб., 1896. С. 191; однако указание А. И. Пономарева на будто бы содержащееся в Прологе Син. тип. № 162 чтение: «56 [лет]» (Там же) не соответствует действительности: в данном Прологе, как и в других, стоят цифры «60 и 6» — см.: РГАДА. Ф. 381. № 162. Л. 102 об.). Возникает вопрос: нельзя ли поставить указание Прологов в связь с известием летописи о 28-летнем возрасте Ярослава в момент занятия им киевского престола (см. след. прим.)? Но даже при утвердительном ответе на этот вопрос едва ли можно признать приведенные здесь сведения точными.
4 Цитирую по Радзивиловской летописи (ПСРЛ. Т. 38. Л., 1989. С. 62). В Лаврентьевской летописи не вполне ясно: «И бы тогда Ярослав Новегороде лет 28» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 142). В более поздних летописях вместо цифры «28» читается «18»: так в Софийской Первой летописи (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 129), Архангелогородском летописце (ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 26), Ипатьевском списке Ипатьевской летописи (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 129, прим. и). Может быть, чтение Лаврентьевского списка предлагает 28 лет княжения Ярослава в Новгороде или вообще в Северо-Восточной Руси — исходя из сообщения о его посажении на самостоятельное княжение в статье 988 г. и не учитывая ростовского княжения? (См., напр.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. М., 1988. С. 311–312, прим. 297.) При таком понимании текста можно было бы придать большее значение цифре «18» и датировать начало новгородского княжения Ярослава 999 г. Думаю все же, что указание летописной статьи 1016 г. надо согласовывать с указанием на возраст Ярослава в статье 1054 г., и, следовательно, первично чтение «38» лет. См. также след. прим.
5Татищев В. Н. История Российская // Татищев В. Н. Собр. соч. (далее: Татищев). Т. 2. М., 1994. С. 74, 238, прим. 220; Т. 4. С. 416–417, прим. 161. Цифра «38», по словам Татищева, читалась в Раскольничем, Голицынском и Хрущовском летописцах, бывших в его распоряжении. Автор ссылается также на некий «манускрипт Оренбургских», в котором рождение Ярослава отнесено к явно неправдоподобному 972 г. (Т. 2. С. 238, прим. 220).
6 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 80.
7 См.: Кузьмин А. Г. Начальные этапы… С. 275–276. Некоторые дополнительные соображения о возрасте Ярослава см. в прим. 13.
8 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 78.
9 Ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 80, 121. Академический и Ипатьевский списки «Повести временных лет» опускают именно второго, «младшего» Мстислава (Там же. Стб. 80, прим. 21; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 67, ср. прим. 22). А. А. Шахматов обратил внимание на то, что эта поправка неверна, так как известный князь Мстислав Владимирович Тьмутороканский был как раз младшим братом Ярослава; ср.: