19Рыдзевская. С. 53 (из «Саги о Харальде Суровом Правителе»).
20 См.: Мельникова Е. А. Новгород Великий в древнескандинавской письменности // Новгородский край. Материалы научной конференции. Л., 1984. С. 129–130. Д. С. Лихачев указывает еще на одно толкование: «Поромонь» как заимствование из греческого παραμογαι, что значит: «вахта», «лейб-вахта» (Лихачев Д. С. Текстология. Л., 1983. С. 80–81; со ссылкой на: Stender-Petersen Ad. Varangica. Aarhus, 1953. S. 118–119).
21Рыдзевская. С. 92. Цитируется «Прядь об Эймунде Хрингссоне».
22Янин В. Л. В Новгороде найдена свинцовая печать Ярослава Мудрого // Историческая генеалогия. Вып. 3. 1994. Екатеринбург; Париж, 1994. С. 8–9; Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси. X–XV вв. Т. 3. М., 1998. С. 13–18, 113, 259. Табл. 1 (прорись), 307. Табл. 49 (фото). В. Л. Янин датирует печать предположительно 1019 г., началом киевского княжения Ярослава. Об этом свидетельствует и надпись «князь Руский».
23 См. о специфике этих рассказов: Рыдзевская Е. А. Ярослав Мудрый в древнесеверной литературе // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Вып. 7. М.; Л., 1940. С. 66–72; Cross S. H. Yaroslav the Wise in Northe Tradition // Speculum. 1929. Vol. 4. P. 177–197; Скандинавские источники. С. 507–523.
24Гуревич А. Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970. С. 71–73; Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.). М., 1998. С. 116–120.
25Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники IX–XI вв. М., 1993. С. 142, 143. Речь не может идти о второй жене Ярослава — Ингигерд, на которой Ярослав женился лишь в 1019 г. (см.: Там же. С. 193–196).
26 О некоторых предложениях на этот счет см. прим. 94 к гл. 5.
27 Новгородская Третья летопись, под 6947 (1439/1440) г.: «Того же лета владыка Евфимий ползати гроб князя Владимира, внуку великому князю Владимиру, и матери его Анны, и подписал, и память устави творити на всякое лето месяца октября в 4 день, иже и доныне совершается» (Новгородские летописи. С. 271–272). Схожий текст, но без упоминания имени матери Владимира, читается под тем же годом в Новгородской Первой летописи младшего извода (НПЛ. С. 420) и Новгородской четвертой летописи (ПСРЛ. Т. 4. С. 436). См.: Янин В. Л. Некрополь новгородского Софийского собора: Церковная традиция и историческая критика. М., 1988. С. 134–138. Имя Анна впервые зафиксировано в 1556 г. в одной из грамот царя Ивана Грозного (Макарий (Миролюбив), архиеп. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Ч. 1. С. 82). Очевидно, что уже при Евфимии это имя было известно, ибо оно необходимо для совершения церковной памяти.
28 О захоронении супруги Ярослава в Киеве было известно еще в конце XVI в.: так, в 1594 г. гробницу Ярослава и его жены в киевском Софийском соборе видел немец Э. Ляссота (Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. Киев, 1874. С. 17; Дригалкiн В. I. До бiографii князя Ярослава Мудрого // Украiнський iсторичний журнал. 1970. № 2. С. 95). В январе 1939 г. при вскрытии саркофага Ярослава Мудрого в киевском Софийском соборе в нем, наряду с останками самого князя, были обнаружены останки женщины, которая тогда же была предположительно определена как супруга Ярослава Ирина-Ингигерд (Гинзбург В. В. Об антропологическом изучении… С. 57, 62–64; Он же. О «мощах» Софийского собора в Новгороде // Новгородский исторический сборник. Вып. 8. Новгород, 1940. С. 89). В настоящее время, однако, в таком отождествлении появились серьезные сомнения (см. об этом след. прим.).
29 Противоречия в источниках на этот счет попытался разрешить еще Н. М. Карамзин, предположивший, что в Новгороде похоронена действительно мать Владимира, вторая жена Ярослава Ирина-Ингигерд, принявшая перед смертью монашеский постриг, а вместе с ним и новое имя — Анна (Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 2. Прим. 34; Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. 2. С. 108; и др.). Однако это предположение оказывается невозможным. Дело в том, что мощи «княгини Анны» из новгородского захоронения были исследованы в 30-е гг. XX в. В. В. Гинзбургом (Об антропологическом изучении… С. 64–66). Как установлено исследователем, они принадлежат довольно грацильной особе, выше среднего роста (около 161 см), скончавшейся в возрасте приблизительно 30–35 лет. Следовательно, они не могут принадлежать реальной матери Владимира, княгине Ингигерд-Ирине, умершей, во всяком случае, в более зрелом возрасте (она родила первенца в 1020 г., а умерла в 1050-м). Вопрос же о том, кому принадлежит новгородское захоронение, остается открытым. В. Л. Янин склонен считать Анну Новгородскую личностью мифической; по его мнению, приписываемые ей церковной традицией мощи принадлежат на самом деле супруге князя Владимира Ярославича (Янин В. Л. Некрополь… С. 139); автор ссылается на сообщение Воскресенской летописи, согласно которому Владимир «положен бысть в Софии великой в паперти и со княгинею», см.: ПСРЛ. Т. 7. С. 232). Однако такое предположение кажется маловероятным: как отмечает сам В. Л. Янин, во 2-й четверти XVII в. захоронение супруги князя Владимира Ярославича Александры существовало отдельно от захоронений самого Владимира и его предполагаемой матери (Там же. С. 135, 218, 128). В. И. Дрыгалкин (Указ. соч. С. 93–96) и А. В. Назаренко (О русско-датском союзе в первой четверти XI в. // Древнейшие государства на территории СССР. 1990. М., 1991. С. 181–182; Он же. Немецкие латиноязычные источники… С. 193–196), напротив, признают принадлежность новгородского захоронения первой супруге Ярослава. Ошибочность новгородской традиции, считающей Анну матерью Владимира, объясняется, по мнению А. В. Назаренко, вполне обыкновенными причинами: видя в одном храме захоронения сына Ярослава и его жены, «слишком естественно было заключить, что речь идет о сыне и матери» (Там же. С. 195).
К совершенно новым выводам приводят наблюдения С. А. Никитина, установившего совпадение формы черепов князя Ярослава и обеих его предполагаемых жен, Ирины-Ингигерд и Анны (ср.: Гинзбург В. В. Об антропологическом изучении… Рис. 16, 147). По мнению С. А. Никитина, это свидетельствует о том, что останки обеих женщин, скорее всего, принадлежат не женам Ярослава, но его близким родственникам. Правда, исследователь подчеркнул, что эти выводы пока нельзя считать окончательными, поскольку они основаны на изучении не оригинального материала, а воспроизведенных в журнале иллюстраций не слишком высокого качества (устная консультация 13 мая 1998 г.).
30 НПЛ. С. 161. То же в особой статье «А се князи Великого Новагорода», читающейся в той же рукописи, что и Комиссионный список Новгородской Первой летописи младшего извода (Там же. С. 470).
31 Если точно следовать тексту перечня, то и рождение Ильи, и его посажение в Новгород, и его смерть придется датировать коротким временным отрезком между уходом Ярослава в Киев (1016 г.) и расправой над Константином Добрыничем (1019 г.). Это, конечно, маловероятно. В. Л. Янин относит княжение (посадничество) Ильи Ярославича в Новгороде (оставляя в стороне вопрос о времени его рождения) к 1030–1034 гг. (Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962. С. 48–49). Однако такое предположение кажется крайне неудачным: исследователь ссылается на известие позднейшей Новгородской Третьей летописи о посажении в Новгороде в 1030 г. князя Владимира Ярославича (но отнюдь не Ильи!). Однако текст летописной статьи 6538 (1030) г. Новгородской Третьей летописи не оставляет сомнений в том, что в ее второй части речь идет именно о князе Владимире и о событиях 1034-го, а не 1030 г.: так, в первой части статьи о занявшем епископскую кафедру в 1030 г. (но не рукоположенном в епископы) Ефреме сообщается, что «сей поучив люди 5 лет» (т. е. до 1034 г., согласно принятой в Древней Руси системе счета лет); далее, в той же статье, сообщается о поставлении Луки Жидяты — очевидно, что это известие ориентировано на 1034 г., как и в ряде других новгородских летописей. По-видимому, дата 6542/1034 г. пропущена случайно, из-за механической порчи текста в источнике данной летописи. Точно так же на 1034 г. ориентировано сообщение о 14-летнем возрасте князя Владимира Ярославича. (См.: Новгородские летописи. С. 179–180.) Немногим более обоснованным выглядят расчеты А. В. Назаренко, согласно которым княжение Ильи пришлось на краткий промежуток между августом 1018 г. и 1019/1020 г. (Назаренко А. В. О русско-датском союзе… С. 180). Эти даты также не находят подтверждений в источниках. Наконец, Ю. Г. Писаренко полагает, что Илья был новгородским посадником с 1019 (1020) г. и до вокняжения в Новгороде князя Владимира Ярославича в 1034 (1036) г. (Писаренко Ю. Г. Неизвестная страница жизни Ярослава Мудрого).
32 Датировка этого брака 1013 г. спорна. Однако аргументы, выдвигаемые в ее пользу (в противовес той версии, согласно которой брак Святополка и Болеславны предшествовал русско-польской войне 1013 г.), кажутся убедительными. См.: Головко А. Б. Древняя Русь и Польша в политических взаимоотношениях X — первой трети XIII в. Киев, 1988. С. 21; Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники… С. 169.
33Назаренко А. В. Немецкие латиноязычные источники… С. 140–141.
34 ПСРЛ. Т. 41: Летописец Перяславля Суздальского (Летописец русских царей). М., 1995. С. 46.
35 См.: Сотникова М. П. Древнейшие русские монеты X–XI вв. М., 1995. С. 193.
36Абрамович. Жития. С. 6–7.
37 В большинстве списков «Чтения о Борисе и Глебе» сообщается о том, что Владимир отправил Бориса «на область Владимер» (