от брак был первым и что у 35-летнего князя не могло быть относительно взрослого сына?); или с Брячиславом Полоцким и т. д. На мой взгляд, вообще принципиально неверно подгонять те или иные сведения о брачных союзах русских князей, содержащиеся в иностранных источниках, под очень ограниченный набор известных нам имен русских князей X–XI вв. Так, например, имя Ильи Ярославича стало известно нам лишь случайно — из списка новгородских князей; летопись же его не знает. А сколько еще таких имен могло быть упущено в летописном изложении событий?!
Наконец, на мой взгляд, нельзя полностью исключить возможность кратковременного брака с Маргарет самого князя Ярослава. В латиноязычной «Истории Норвегии» (XII или XIII в.) прямо сообщается о том, что супругой «короля Ярецлафа из Русции» (Ярослава Мудрого) была не дочь, а именно сестра «Олава Свеонского (Шведского. — А. К.) по имени Маргарета» — т. е. Маргарет-Эстред, приходившаяся сестрой не только Кнуту, но и (по матери) Олаву Шётконунгу (Джаксон 2. С. 123; перевод А. В. Подосинова). И хотя рассказ «Истории Норвегии» явно имеет в виду Ингигерд, все же это известие нельзя не сопоставить с приведенным выше известием Адама Бременского. В таком случае не предшествовал ли брак Ярослава с Маргарет (возможно, не первый для новгородского князя) его же браку с племянницей Маргарет Ингигерд? И не Маргарет ли была той самой супругой князя Ярослава, которая попала в Киеве в руки Болеслава Польского? Это обстоятельство, между прочим, могло бы объяснить кратковременность брака: через Польшу Маргарет должна была вернуться к своему брату Кнуту, после чего и вступила в новый брак. Впрочем, все это, разумеется, не более чем рассуждения, которые не имеют и не могут иметь доказательной силы.
95Свердлов М. Б. Латиноязычные источники… С. 138; Назаренко А. В. Западноевропейские источники. С. 339–340.
96Назаренко А. В. Западноевропейские источники. С. 340–341; Матузова В. И. Английские средневековые источники IX–XIII вв.: Тексты, перевод, комментарий. М., 1979; Алексеев М. П. К вопросу об англо-русских отношениях // Научный бюллетень ЛГУ. Л., 1945. № 4.
97 См. сводку источников в переводе на русский язык: Назаренко А. В. Западноевропейские источники. С. 338–342; Матузова В. И. Указ. соч.
98 См.: Сотникова М. П. Древнейшие русские монеты. С. 114–123, 206–215.
99 ПСРЛ. Т. 37. С. 27, 66.
100Галл Аноним. С. 36.
101 Галл Аноним сообщает о преследовании Ярославом польского князя во время отступления последнего в Польшу (см. предыд. прим.). Однако описание последовавших за этим событий имеет отношение к начальному этапу войны. Скорее всего, реальными сведениями о каких-либо военных действиях между Ярославом и Болеславом после ухода Болеслава из Киева польский хронист не обладал.
102 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 144.
103 В ряде поздних русских летописей о походе Ярослава на Киев рассказывается как раз под 1019 г. (напр.: ПСРЛ. Т. 37. С. 27, 66). Но здесь (как и в ряде других источников) опущен эпизод со вторым изгнанием Святополка из Киева: Ярослав приближается к Киеву, навстречу ему выступает Святополк с печенегами, и происходит битва на Альте. По ней и датируется вся летописная статья.
104Абрамович. Жития. С. 120. См. также: ПСРЛ. Т. 15. Ч. 2. С. 138–139 (Тверская летопись); здесь, очевидно, известие заимствовано из Паримийного чтения о Борисе и Глебе, но приведено несколько яснее. Впрочем, как полагают, эта подробность в описании Альтинской битвы могла быть заимствована автором Паримийного чтения из летописного описания Лиственской битвы 1024 г. между Ярославом и Мстиславом и, следовательно, не имеет отношения к реальным событиям (Повесть временных лет. Изд. 2-е. С. 476; коммент. Д. С. Лихачева).
105 См., напр., в Новгородской Четвертой и Софийской Первой (ПСРЛ. Т. 4. С. 109; Т. 6. Вып. 1. Стб. 131); в Паримийном чтении о св. Борисе и Глебе. Та же подробность приводится в Новгородской Первой летописи младшего извода (НПЛ. С. 175), но здесь рассказ о битве на Альте присоединен в качестве концовки к рассказу о Любечском сражении.
106 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 144–146; ср.: Абрамович. Жития. С. 37–38; Бугославський. С. 132–133 («Сказание о Борисе и Глебе»). В Новгородской Первой летописи значительно короче: «…И бысть (Святополк. — А. К.) межи Чяхы и Ляхы, никим же гоним пропаде оканныи, и тако зле живот свои сконча; яже дым и до сего дни есть» (НПЛ. С. 175).
107Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древней славянорусском переводе. Т. 1. Текст. Пг., 1920. С. 215–216. Ср.: Повесть временных лет. Изд. 2-е. С. 477.
108Абрамович. Жития. С. 14; Бугославський. С. 194. (В некоторых списках вместо слов «в раке» стоит: «в мраке».)
109 См.: Ильин Н. Н. Статья 6523 года… С. 43–44, 156 (со ссылкой на О. И. Сенковского и И. Е. Забелина).
110 Цит. по: Татищев. Т. 2. С. 239.
111 См., напр.: Лященко А. И. «Eymundar saga»… С. 1081, 1086.
112 Скандинавские источники. С. 515–522.
113 См.: Ловмяньский Х. Русь и норманны. М., 1985. С. 53, прим. 4. О некрополе в Лютомерске см.: Яжджевский К. Элементы древнерусской культуры в Центральной Польше // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 213–218. Следы поселений русских обнаруживают также на Острове Ледницком близ Познани (Длугош. С. 382, прим. 109; со ссылкой на Г. Лябуду).
114 Позднейший Пинежский летописец XVII в. называет точную дату кончины Святополка, правда, заведомо недостоверную, — 22 марта 6526 (1018?) г. (Копанев А. И. Пинежский летописец. С. 70).
1Джаксон. 2. С. 115.
2 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 146.
3Рыдзевская. С. 43, прим. 17. В литературе приводилась еще одна характеристика княгини Ирины-Ингигерд, основанная на изучении женских останков из саркофага Ярослава Мудрого в киевском Софийском соборе. Приведу цитату: «Взглянув на другой скелет — жены Ярослава, ученый-рентгенолог (Д. Г. Рохлин. — А. К.) сказал: „Не хотел бы я жить под ее началом. Ее черепная коробка слишком толста. В минуты раздражения и приливов крови к голове мозг, бессильный расправиться в тесной черепной коробке, причинял острые боли, доводившие ее до бешенства“. Ученый-историк, которому Рохлин эту мысль выразил, сказал: „В скандинавских сагах ее, дочь конунга, иначе не называли как злой или бешеной“» (Поповский А. Правки к летописи // Наука и жизнь. 1964. № 1. С. 73). Мне неизвестны подобные характеристики княгиня Ингигерд в скандинавских сагах. Не берусь я оценивать и влияние толщины черепной коробки на характер княгини. Отмечу лишь, что принадлежность Ирине-Ингигерд женских останков из саркофага Ярослава Мудрого, как уже отмечалось выше, ныне ставится под сомнение (см. прим. 29 к гл. 3).
4Джаксон. 2. С. 81. В данном случае речь идет о чуде Олава Святого, исцелившего в Новгороде ребенка. Но первоначально мать ребенка пришла за помощью к Ингигерд, очевидно зная о ее навыках врачевания, и именно княгиня дала ей совет обратиться к Олаву.
5 Там же. С. 86. Исследователи отмечают, что первая строфа этой висы читается еще в одной рукописи, но там она — вероятно ошибочно — обращена к сестре Ингигерд, Астрид, будущей жене конунга Олава Харальдссона, которая никогда не бывала «в Гардах», т. е. на Руси. (Там же. С. 187.)
6 Там же. С. 51.
7Рыдзевская. С. 43–44. Впрочем, унизительными эти условия выглядят только в интерпретации автора саги; на самом деле, воспитание сына конунга при дворе правителя другой страны — распространенное явление в средневековом обществе.
8 См.: Скандинавские источники. С. 508–515.
9 НПЛ. С. 161, 470.
10 ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 172; Т. 4. С. 110; и др. В Софийской Первой, Воскресенской и некоторых других летописях этот текст читается под 1019 г.; в Новгородской Четвертой, Никоновской и Тверской — под 1020 г.
11 Если не считать фразы В. Н. Татищева: «…Константина, посадника новгородского, за непослушность повелел сослать в Муром» (Татищев. Т. 2. С. 75. Выделено мной. — А. К.). Но это, конечно, лишь догадка историка.
12Воронин Н. Н. Медвежий культ… С. 74.
13 ПСРЛ. Т. 9. С. 158. Ср.: Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 185; Кучкин В. А. Ростово-Суздальская земля в X — первой трети XIII в. // История СССР. 1969. № 2. С. 80.
14 Не выглядит удачным и предположение А. В. Назаренко (О русско-датском союзе… С. 180, 189), по мнению которого опала на Константина связана с гибелью новгородского князя Ильи Ярославича (фигуры, напомним, загадочной, а возможно, даже мифической), последовавшей якобы в результате каких-то гипотетических козней сторонников опального посадника. (Напомним, что автор рассматривает Илью в качестве политической фигуры европейского масштаба, главного действующего лица предполагаемого им русско-датского матримониального союза; см. об этом прим. 94 к гл. 5.) Однако никакими сведениями на этот счет мы, естественно, не располагаем.
15 См., напр.: Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М.; Л., 1941. С. 35–40. Вместе с тем нельзя признать удачной попытку В. Л. Янина продлить время посадничества Константина Добрынича до 1030 г., когда, по его расчетам, в Новгороде начинает княжить Илья Ярославич (Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 48–49; о произвольности этих расчетов см. прим. 31 к гл. 3). Но после 1026 г. князь Ярослав едва ли имел возможность перевести своего пленника из Ростова в Муром и казнить его там: до смерти Мстислава в 1036 г. Муром, по условиям Городецкого мира, по-видимому, принадлежал черниговскому князю. Впрочем, и предположение Б. А. Рыбакова, согласно которому расправа над Константином имела место как раз около 1036 г. (