Алексеев А. А. О времени произнесения Слова о законе и благодати митрополита Илариона // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 51. СПб., 1999. С. 289–291). Предлагались и другие возможные даты. Так, по Л. Мюллеру, «Слово» Илариона (а точнее, «Похвала» Владимиру, которую исследователь считает самостоятельным произведением, лишь позднее соединенным в рукописи со «Словом») было произнесено в день памяти князя Владимира, 15 июля, предположительно, в 1050 г. (Müller L. Die Werke des Mitropoliten Ilarion. S. 14–15). К. К. Актеньев видит в речи Илариона праздничную проповедь по случаю освящения Киевской Софии и «города Ярослава» и датирует ее 11 мая 1046 г. (Актеньев К. К. Мозаики Киевской Св. Софии и «Слово» митрополита Илариона… С. 84–87). По мнению А. А. Алексеева (О времени произнесения…), «Слово» могло быть произнесено на празднование Рождества Богородицы, 8 сентября неизвестного года; об этом свидетельствует использование в нем образов Агари и Сары как символов земного и небесного Иерусалима, рабства и свободы, что основано на словах из «Послания апостола Павла к Галатам» (Гал. 4:21–5:1), которые читаются на литургии Рождества Богородицы. (Другие предлагавшиеся датировки «Слова» — например, 25 марта 1038 г., праздник Благовещения и канун Пасхи [Ужанков А. Н. Когда и где было прочитано Иларионом «Слово о законе и благодати»? С. 75–106] или, тем более, 25 марта 1022 г., Кириопасха [Никитенко Н. Н. «Слово» Илариона и датировка Софии Киевской // Отечественная философская мысль XI–XVII вв. и греческая культура. Киев, 1991. С. 51–57] — не могут приниматься во внимание, поскольку противоречат тем данным, которые содержатся в самом памятнике, упоминающем о правнуках князя Владимира.)
Относительно места произнесения «Слова» также существуют разные мнения: в этой связи называются София Киевская (Лихачев Д. С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1979. С. 39–41; Белицкая А. Примечания к переводу «Слова о законе и благодати» // Богословские труды. Сб. 28. М., 1987. С. 337–338; Актеньев К. К. Указ. соч.), церковь Благовещения на Золотых вратах (Розов Н. Н. Синодальный список сочинения Илариона… С. 147–148; Ужанков А. Н. Указ. соч.), Десятинная церковь Пресвятой Богородицы (Айналов Д. В. К вопросу о строительной деятельности св. Владимира // Сборник в память святого князя Владимира. Пг., 1917. С. 36; Müller L. Die Werke des Mitropoliten Ilarion. S. 14–15). Последнее мнение представляется наиболее вероятным: в своем «Слове» Иларион обращается непосредственно к князю Владимиру, призывая его восстать из гроба и взглянуть на родичей своих, т. е., скорее всего, он держал речь перед гробницей князя.
21 Возможный источник богословских рассуждений Илариона относительно сравнения «закона» и «благодати» обнаружен: это так называемый «Большой Апологетик» патриарха Константинопольского Никифора I Исповедника (ок. 758–828) (в русском переводе: «Слово в защиту непорочной, чистой и истинной нашей христианской веры…») (см.: Молдован А. М., Юрченко А. И. «Слово о законе и благодати» Илариона и «Большой Апологетик» патриарха Никифора // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 1. М., 1989. С. 5–18). Факт знакомства Илариона с традицией, представленной в этом памятнике, приобретает особую значимость в связи с тем, что по крайней мере часть «Большого Апологетика» Никифора была переведена на славянский язык еще в период первых славянских письменных переводов, причем надписана в рукописях именем Кирилла Философа; это так называемое «Написание о правой вере» (см.: Юрченко А. И. К проблеме идентификации «Написания о правой вере» // Там же. С. 19–39).
22 Здесь и далее (как и прежде) «Слово» Илариона цитируется в основном по переводу диакона Андрея Юрченко (см.: Златоструй. Древняя Русь. X–XIII вв. С. 106–125; БЛДР. Т. 1. С. 26–61), в отдельных случаях с некоторыми изменениями. Перевод выполнен по единственному сохранившемуся полностью списку «Слова о законе и благодати» первой редакции (ГИМ. Син. № 591. Л. 168–203) второй половины XV в. Фотовоспроизведение текста: Идейно-философское наследие Илариона Киевского. М., 1986. Ч. 1. С. 101–171. Наиболее полное критическое издание «Слова о законе и благодати» (но без «Молитвы» и «Исповедания веры», читающихся в той же рукописи Син. 591 и составляющих своеобразное собрание сочинений Илариона): Молдован А. М. Слово о законе и благодати Илариона. Киев, 1984. См. также: Розов Н. Н. Синодальный список сочинения Илариона… С. 152–175 (однако, как показал А. М. Молдован, в этом издании имеется много неточностей); Идейно-философское наследие Илариона Киевского. Ч. 1. С. 13–41 (подг. изд. Т. А. Сумниковой). В последнее время появилось немало переводов «Слова» на современный русский язык — см.: Идейное наследие Илариона Киевского. Ч. 1. С. 45–64 (перевод Т. А. Сумниковой); Богословские труды. 1987. Т. 28. С. 315–343 (перевод А. Белицкой); Альманах библиофила. Тысячелетие русской письменной культуры (988–1988). Вып. 26. М., 1989. С. 153–226 (перевод В. Я. Дерягина) и др.
23 БЛДР. Т. 1. С. 418. См. по этому поводу, напр.: Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1: Первый век христианства на Руси. М., 1995. С. 257–340 и след.; Кожинов В. В. Творчество Илариона и историческая реальность его эпохи // Русская литература. 1988. № 12. С. 130–150; Робинсон М. А., Сазонова Л. И. Мнимая и реальная историческая действительность эпохи создания «Слова о законе и благодати» Илариона // Там же. С. 151–175.
24Лихачев Д. С. Великое наследие. С. 34. Очевидное идейное единство всего произведения не позволяет согласиться с гипотезой Л. Мюллера, согласно которой первоначально существовали самостоятельные произведения: 1) «Слово о законе и благодати», 2) подборка цитат из Ветхого Завета о будущем призвании «языцев», 3) «Похвала» Владимиру, которые затем были скомпонованы автором в единое целое и при этом переработаны с добавлением, 4) «Молитвы от всей Русской земли», 5) Никейско-Константинопольского Символа веры и 6) собственного «Исповедания веры» Илариона, что и представлено в виде своебразного «собрания сочинений» в рукописи Син. № 591 (см.: Müller L. Des Mitropoliten Ilarion Lobrede; Мюллер Л. Понять Россию… С. 98–99). В то же время самостоятельное существование «Молитвы» Илариона и «Исповедания веры» не вызывает сомнений (см. ниже).
25Никольский Н. К. О древнерусском христианстве // Русская мысль. 1913. Кн. 6. С. 13–14; и др.
26 Ср. Данилевский И. Н. Эсхатологические мотивы в Повести временных лет. С. 210 (со ссылкой на Геннадиевскую Библию 1499 г.: «Проповесть ся сие Евангелие Царствия по въсей въселеннеи въ сведетельства въсемь языкомь. И тогда приидеть кончина»).
27 БЛДР. Т. 1. С. 52–57 (перевод диакона Андрея Юрченко); ср.: Розов Н. Н. Из творческого наследия русского писателя XI в. Илариона // Dissertationes slavicae. Acta Universitates Szegediensis de Atilla Jozsef. Szeged, 1975. T. 9–10. P. 115–155.
28Срезневский В. И. Память и похвала князю Владимиру и его Житие по сп. 1494 г. // Записки Имп. Академии наук по ист. — фил. отделению. Т. 1. № 6. СПб., 1897. С. 6.
29 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 151–153.
30 ПСРЛ. Т. 41. С. 56.
31 Поздняя афонская традиция, возникшая, по-видимому, не ранее XVIII–XIX вв., утверждает, что произошло это в Есфигменском Вознесенском монастыре. В середине XIX в. в нем была построена часовня в честь преподобного; называлось и имя вероятного наставника преп. Антония в иноческой жизни — старец Феоктист. Однако никаких исторических оснований это предание, по-видимому, не имеет (см.: Папулидис К. К. Из истории отношений Киево-Печерского монастыря и Афона: преподобный Антоний Печерский. История и предания // Byzantinorussica / Византиноруссика. № 1. М., 1994. С. 157–160).
32 «Сказание, что ради прозвался Печерский монастырь» (или «Сказание о начале Печерского монастыря»), читающееся в «Повести временных лет» под 1051 г.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 155–160.
33 Позднейшие печерские источники совершенно иначе, нежели летописное «Сказание о начале Печерского монастыря», излагают историю преп. Антония. Согласно той версии «Сказания», которая читается в так называемой Кассиановской 2-й редакции Киево-Печерского патерика (составленной в 1462 г. печерским уставщиком Кассианом), Антоний дважды покидал Русь и отправлялся на Афон: первое путешествие отнесено ко времени князя Владимира Святославича; вернувшись после пострижения в Киев, Антоний вселяется в пещеру, «юже беша ископали варязи». Вскоре, после начавшейся смуты, Антоний, «видя таково кровопролитие… пакы бежа в Святую Гору»; окончательно он возвращается на Русь после поставления Илариона, и далее текст «Сказания» практически совпадает с летописным (Патерик. С. 16–17 и след.). Еще более поздняя печерская традиция уточнила датировки обоих путешествий Антония. Согласно Густынской летописи, первый раз он вернулся на Русь в 1013 г., в 1017 г. удалился вновь на Афон, а окончательно возвратился в Киев в 1027 г. (ПСРЛ. Т. 40. С. 48–49, 52). В позднейших списках печерских игуменов начало подвигов Антония датировано 1012 г., а 1032 г. — уже игуменство Варлаама (Патерик. С. 210). В Кассиановских же редакциях Патерика (1-й, 1460 г., и 2-й) появляется еще одна дата, подтверждающая раннее возникновение обители: в Житии Феодосия, входящем, как известно, в большинство редакций Патерика, проставлена дата пострижения Феодосия, отсутствующая в более ранних редакциях, — 1032 г. (Там же. С. 29).
После работ А. А. Шахматова «ранняя» версия происхождения монастыря признается сознательным тенденциозным искажением начальной печерской истории, восходящим к несохранившемуся Житию преп. Антония, которое было известно еще в XIII в (на него есть ссылки в Патерике), но позже затерялось: по мнению исследователя, в Кассиановской переработке «Сказания о начале Печерского монастыря» использовано именно Житие Антония, причем «Сказание» в этом виде представляет собой более раннюю переделку первоначального текста, нежели тот его вид, который дошел до нас в летописи. См.: