Главным посредником при переходе на Русь византийской литературы стала Болгария, в X в. – в эпоху царя Симеона – переживавшая «золотой век своей письменности». Но некоторые произведения византийской литературы переводились и в самой Руси, в период оживления переводческой деятельности при Ярославе Мудром. Сейчас трудно определить количество книг, появившихся именно при Ярославе Мудром. Книги гибли во время многочисленных пожаров, уничтожались при иноземных нашествиях, навсегда терялись в результате плохого хранения. Лаврентьевская летопись донесла известие об истребительном пожаре 1124 г. в Киеве и пожаре 1185 г. во Владимире-Залесском, во время которых погибло много книг. Катастрофическим для судьбы русских письменных памятников оказалось монголо-татарское нашествие. В 1240 г. монголо-татары не только разрушили Киев и перебили его население, но и уничтожили книжные богатства, собиравшиеся более чем два столетия. Ученые подсчитали, что до наших дней от XI–XII столетий сохранилось всего 192 рукописи (149 русских, 13 старославянских, 18 болгарских, 10 сербских и 2 не определенных). Но даже это незначительное количество книг позволяет нам установить, с какими книгами знакомились и что читали русские люди. Прежде всего, в XI столетии русский народ знакомился с книгами Ветхого Завета. Особой популярностью пользовались Псалтири с их поэтическими достоинствами, словесной выразительностью, религиозным лиризмом. Эти качества Псалтири сделали ее не только настольной книгой для чтения, но и книгой учебной, и эту роль она выполняла на протяжении многих веков. Из новозаветных книг на Руси обращались евангелия двух типов – так называемые «апракосные», содержавшие отрывки из текстов четырех евангелистов вперемежку, приспособленные к церковной службе, и четвероевангелия, заключавшие в себе полный текст евангелистов в обычной последовательности. Древнейшим дошедшим до нас апракосным евангелием русского извода, содержащим в себе чтения лишь на воскресные и некоторые праздничные дни, является Остромирово Евангелие, переписанное в 1056–1057 гг. диаконом Григорием для новгородского посадника Остромира. Евангелие ценно не только своим текстом, но и художественным оформлением. Написанный на пергаменте в два столбца текст производит неизгладимое впечатление высокохудожественной работы новгородских писцов. Изящно орнаментованные инициалы букв отделяют друг от друга «чтения». Иногда «чтениям» предшествуют раскрашенные, как и инициалы, золотом, зеленой, голубой, красной, белой красками рамки-заставки. Сделанные на отдельных листах миниатюры с изображениями евангелистов Иоанна, Луки и Марка говорят об уверенной руке мастера, пользующегося богатой палитрой красок, высокой для своего времени техникой рисунка. Четвертого евангелиста, Матфея, нет, но для рисунка был оставлен чистый лист. Остромирово Евангелие является образцом книжного искусства Древней Руси, не имеющего себе равных среди памятников старославянской письменности XI столетия.
Огромной популярностью на Руси пользовалась житийная, или агиографическая литература. Святой примером своей жизни должен был утверждать истинность христианского вероучения. От поры Ярослава Мудрого до нас дошли различные «Сказания» о Борисе и Глебе, братьях, убитых Святополком и канонизированных церковью. Позже было написано и «Житие Феодосия Печерского», одного из основателей Печерского монастыря.
Известное распространение на Руси, наряду с каноническими, так называемыми «истинными» книгами, получили и апокрифические, т. е. «ложные», «отреченные», «тайные» сочинения, не признававшиеся христианской церковью. Апокрифы, корнями своими восходящие к античной мифологии, дохристианской и восточной религиям, фольклору и эллинистической философии, как бы дополняли канонические христианские книги своей трактовкой вопроса о происхождении мира, об истории человечества, о жизни, природе, о загробном мире. Среди апокрифов этого времени большое распространение имел отрывок из «Деяний апостолов» (Петра, Андрея и др.), рассказывающий о сказочных путешествиях, а также «Хождение Богородицы по мукам» – о конце мира и о загробной жизни. На Руси в апокрифическую литературу вставляли примеры, взятые из русской истории, памятников устного творчества, легенд и преданий.
Попытка понять происхождение славян, их историческую судьбу, связь русской истории с мировой привела к появлению значительной переводной исторической литературы, главным образом византийской. Исторический процесс в византийских хрониках трактовался по определенной схеме, которая базировалась на утверждении божественного происхождения мира и торжества христианской веры. Составители хроник черпали материал главным образом из Библии, сочинений отцов церкви, историков Древнего мира и Средних веков, античных мифов и устных преданий. Такой характер носила переведенная на русский язык хроника Георгия Амартола. Несколько иной характер имела хроника Иоанна Малалы. Автор попытался примирить античность и античную историю с официальной христианской точкой зрения на исторический процесс. Русским людям были известны сочинение патриарха Никифора «Летописец вскоре» и хроника Георгия Синкелла.
Переводчики того периода творчески подходили к переводу. Они в эти тексты включали и материал по географии, мифологии, литературе из сочинений других авторов, что превращало их произведения фактически в энциклопедию.
На Руси также пользовались популярностью переводные повести и романы, среди них «Александрия», в которой рассказывалось о жизни и подвигах Александра Македонского, «Повесть о разорении Иерусалима» Иосифа Флавия, «Девгениево деяние» и другие.
Труд переводчика и переписчика был трудным и тяжелым.
Об этом хорошо сказал в XIV столетии монах Лаврентий, писавший летопись для нижегородского князя Константина. «Радуется купец, прикуп сотворив, – пишет Лаврентий, – и кормчий, в отишье пристав… так же радуется и книжный списатель. дошед конца книгам. Тако ж и аз худый, недостойный и многогрешный раб Божий Лаврентий мних… А ныне, господа отцы и братья, оже ея (если) где описал, или переписал, или не дописал, чтите (читайте), исправляя Бога деля (ради Бога), а не кляните, занеже (так как) книги ветхи, а ум молод, не дошел».
При Ярославе получает свое развитие и русское летописание. До сих пор историки спорят о времени начала русского летописания. Но, без сомнения, на протяжении всей первой половины и середины XI столетия летопись, возникшая в конце X или в начале XI в., дополнялась новыми материалами киевского, новгородского, черниговского и иного происхождения. Трудами Нестора, в начале XII столетия, она приобрела свой завершенный вид и получила название «Повесть временных лет».
Распространение грамотности сопровождалось созданием библиотек. Как уже говорилось, князь Ярослав был известен не только тем, что сам «к книгам проявлял усердие, часто читая их и ночью и днем», но и тем, «что собрал книгописцев множество, которые переводили с греческого на славянский язык». Эти книгописцы написали и перевели множество книг, положивших начало библиотеке при соборе Софии, таким образом, основав первую на Руси библиотеку. По подсчетам историков в библиотеке насчитывалось до 950 томов рукописных книг. В ней хранились главным образом богослужебные книги, необходимые для вновь строящихся храмов и новых епископий, открывавшихся в разных частях Руси. Но наряду с этим в фонд библиотеки входили и книги для светского, поучительного чтения, как, например, Изборники 1073 или 1076 гг. Несомненно, что в библиотеке имелись и первые экземпляры переводной литературы. Возможно, библиотека стала и первым Русским архивом, в котором хранились договорные грамоты, княжеские завещания, синодики и другие документы князя. Летописец XI в. прославляет книгу и книжное учение: «Велика ведь бывает польза от учения книжного, книги наставляют и научают нас».
Киевская Софийская библиотека не была единственной. Собрания книг имелись и в других городах. В Новгороде собирательницей и хранительницей книг стала новгородская София. Библиотеки собирались и крупными монастырями. В XI–XII вв. Киево-Печерский монастырь, новгородский Юрьев монастырь имели уже значительные собрания как переводной, так и своей, оригинальной литературы. Книжники этих монастырей принимали участие и в составлении летописей.
Ярослав Мудрый перед смертью разделил земли Киевской Руси между своими сыновьями: «Вот я поручаю стол мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир, а Вячеславу Смоленск. И так разделил между ними города», – записал летописец. Одновременно Ярослав сделал им и отцовское наставление: «Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата». Ярослав запретил детям «переступать пределы братьев и сгонять с их стола» и сказал Изяславу: «Если кто захочет обидеть брата своего, ты помогай тому, кого обижают».
Ярослав умер в Вышгороде в 1054 г. Всеволод, находившийся при отце, перевез тело в Киев. «Плакали по нем люди; и, принеся, положили его в гроб мраморный в церкви Святой Софии. И плакали по нем Всеволод и весь народ», – записал летописец.
Братья первые годы свято выполняли завещание отца. Они совместно боролись против Ростислава Владимировича, захватившего Тмутаракань. Единым фронтом Ярославичи боролись против Всеслава Полоцкого, который в 1065 г. попытался захватить Псков, а затем и Новгород. Однако поражение братьев в 1068 г. от половцев на реке Альте привело к распаду триумвирата (к этому времени умерли младшие братья Игорь и Вячеслав). В борьбу вступали не только братья, но и племянники и их родственники. Активными участниками такой борьбы становились горожане. Завещание Ярослава оказалось забытым.