– Портал! Она отправила нас к…
Но договорить он не успел – телепортация уже началась.
Защитное заклинание рассеялось ровно в тот момент, когда все четверо вернулись в Азерот. Но зеленая драконица предвидела это и хотела всех защитить, поэтому они вылетели из портала в нескольких сантиметрах от земли и удачно приземлились.
Все, кроме Лукана, тут же вскочили на ноги. Бролл подошел к порталу первым и сразу же заметил, что потоки энергии внутри попросту застыли.
– Это невозможно… – пробормотал он. Друид подошел ближе и резко выбросил руку вперед.
С тем же успехом он мог бы попытаться разбить железную дверь. Бролл, поплатившийся за импульсивность ушибом руки, недовольно скривился.
Тиранда встала рядом.
– Значит, мы не можем пройти?
– Нет. Либо драконица закрыла портал сразу же, как только мы вышли, либо что-то его заблокировало, мешая пройти ей.
Тиранда покачала головой:
– Она пожертвовала собой, чтобы отправить нас в безопасное место. И все ради Малфуриона!
Друид оглянулся через плечо.
– А безопасно ли здесь? Вот в чем вопрос.
Затем оба развернулись к Туре, которая стояла с топором Броксигара наготове и с тревогой поглядывала на остальных.
– Где он? Где Малфурион Ярость Бури? – требовательно спросила она.
Тиранда, услышав этот вопрос, решительно шагнула навстречу зеленокожей, клыкастой воительнице. Все ее тело озарил свет Элуны.
– Тебе до него никогда не добраться, жалкая убийца!
Тура смело встретила взгляд верховной жрицы, а потом, к удивлению всех собравшихся, опустила оружие. Она даже не пыталась скрыть усталость.
– Он обманул меня, заставил за собой гоняться… Почему ему так хотелось умереть?
Ночные эльфы переглянулись.
– Думаю, смысл был не в этом, и на самом деле он не собирался умирать, – ответила Тиранда. – Похоже, твой топор должен был разрушить заклинание…
– Значит, я преследовала ложную цель, – проговорила орчиха, осев на землю. – Я просто ничтожество…
– Прошу прощения, – вмешался Лукан, привлекая всеобщее внимание, – а разве он должен был пройти через портал вместе с нами?
Остальные повернулись туда, куда указывал человек. Первым огромную фигуру узнал Бролл и радостно закричал:
– Кривокрон! Ты…
– Отойди от него! – закричала Тиранда, оттащив Бролла прочь.
Древо войны издало леденящий душу смешок и подошло ближе. Тогда-то все четверо разглядели покрывавшую его тело плесень, гниющие листья и черные, сверкающие глаза.
– Он хочет, чтобы вы вернулись… – проскрипел Кривокрон и посмотрел на Тиранду.
– Не подходи! – воскликнула та и начала молиться.
Кривокрон взмахнул огромной рукой. Бролл успел оттолкнуть всех остальных, чтобы принять на себя удар, который хоть и прошел по касательной, оказался столь мощным, что эльф упал на колени.
Древо войны потянулось было к нему, но Тиранда выступила вперед с мрачным выражением лица.
– Кривокрон, мне очень жаль…
Свет Элуны попал точно в поддавшегося порче гиганта. Тот отшатнулся и почти сразу выпрямился.
– На этот раз он слишком силен, – насмешливо сказал Кривокрон. – Азерот наконец-то принадлежит ему…
С каждым произнесенным словом туман становился все гуще, и под его покровом материализовались фигуры с уже знакомыми цепкими руками, распахнутыми в крике ртами и отчаянными, голодными взглядами.
Слуги Кошмара окружали со всех сторон, и четверым смертным оставалось только прижаться друг другу. Кривокрон безжалостно рассмеялся.
Бролл моргнул и вдруг понял, что перенесся в гущу совсем иного боя, а в руках у него оказался такой знакомый предмет… Идол Ремула. Друид покачал головой.
«Это очередной сон, просто иллюзия!»
Но окружающий мир и не думал возвращаться в прежнее состояние. И ужаснее всего было то, что Бролл услышал поблизости зовущий на помощь голос. А потом, вопреки здравому смыслу, он увидел…
Тиранда стояла на коленях у каменного кургана и безутешно плакала. Лишь через мгновение она поняла, в чем же дело, – здесь похоронен Малфурион.
Он погиб, но верховная жрица не помнила, как это случилось. Она мучилась от боли, оплакивая совместную жизнь, которой у них никогда не было.
– Нет! – яростно закричала Тиранда, поднимаясь на ноги. – Меня не обмануть! Нас не обмануть!
Она подняла взгляд к небу, к полной луне, сиявшей ярким светом, а потом вскинула руки и обратилась к Элуне:
– Богиня, исполни мою просьбу! Наполни меня своим светом, сделай меня могущественной, как никогда!
Тиранда знала, что подобные намерения противоречат здравому смыслу, да и вся ситуация казалась какой-то подозрительной. И все же ее наполняла непоколебимая решимость. Нужно вернуть Малфуриона во что бы то ни стало, и Тиранда это сделает!
Теперь она излучала свет Матери-Луны. Тиранда указала на курган, и его сразу же окутало сияние.
Вся конструкция затряслась, с вершины сорвалось несколько камней, и из получившегося отверстия высунулась костлявая рука.
Тиранда попыталась прервать заклинание, но свет Элуны, даже несмотря на ее усилия, по-прежнему питал курган. Рука столкнула еще несколько камней. Несмотря на серебристое сияние, дарованное Матерью-Луной, мертвые пальцы излучали зловещий зеленый свет.
Затем курган с грохотом разрушился, и на Тиранду посыпались камни.
Из разрушенной могилы восстал чудовищный мертвец, в котором угадывались черты Малфуриона…
Тура стояла в окружении старейшин Оргриммара. Одного их присутствия в этой ситуации хватало, чтобы она ощутила ужасный стыд, но во главе стоял еще и сам Тралл! Он, казалось, был страшно разочарован Турой и очень зол.
– Ты опозорила своего родича, – провозгласил Тралл. – Ты завладела могущественным оружием и поклялась отомстить за Броксигара.
Тура опустилась на колени.
– Я не справилась, признаю. Но ночной эльф…
– Жив и насмехается над тобою, а с его рук капает кровь Броксигара!
Тура ничего не отвечала.
Вождь протянул руку.
– Ты недостойна носить столь великолепный топор. Немедленно верни его!
Тура низко опустила голову и отдала оружие Траллу. В этот момент ее охватило чудовищное чувство вины.
Тралл взвесил топор в руках, восхищаясь его балансом и тем, насколько искусно он сделан, а потом покрепче перехватил рукоять и взглянул на орчиху.
– А теперь тебя ждет наказание за ошибки.
Тралл поднял топор и приготовился нанести смертельный удар…
Лукан удивленно уставился на своих спутников, стоявших неподвижно, словно статуи, с полуприкрытыми глазами. Взгляд у каждого казался расфокусированным.
Все трое оказались во власти Кошмара.
Лукан понятия не имел, почему его миновала эта участь. Возможно, потому что он представлял наименьшую угрозу? Даже сейчас больше всего на свете картографу хотелось спрятаться.
И в такой отчаянной ситуации это решение казалось самым разумным.
Лукан коснулся каждого из своих спутников, надеясь, что это сработает, но они продолжали стоять неподвижно. Что ж, времени беспокоиться об их состоянии нет.
Лукан напряг все силы и попытался сделать то, что прежде выходило бессознательно. Последние пару раз у него получалось воспользоваться своей уникальной способностью по собственной воле.
Ровно в тот момент, когда слуги Кошмара бросились вперед, Лукан и трое его спутников исчезли.
Они вновь материализовались в Изумрудном Сне, хоть сюда Лукану хотелось возвращаться меньше всего. Он был уверен, что силы Кошмара и здесь их настигнут.
Остальные очнулись и начали приходить в себя. Они казались измученными и потерянными.
Лишь Лукан заметил нависшую над ними огромную тень и поднял взгляд.
– Ну и что вам от меня нужно на этот раз? – взревел Эраникус.
20Анклав
Хамуул Рунический Тотем был не один, рядом с ним стоял Наралекс, которого Шандриса тоже знала. Судя по всему, именно эти двое и заточили ее в стволе дерева.
Шандриса вывернулась из хватки Хамуула и выхватила кинжал, но таурен двигался быстро и уверенно избежал удара – он подставил руку и изменил направление, в которое метил клинок. Способ оказался слишком радикальным, и Хамуул, конечно же, поранился, однако, не обращая внимания на кровь, схватил свою противницу и очень тихо произнес:
– Шандриса Оперенная Луна, прекрати, или он нас заметит!
– Кто? – так же тихо спросила ночная эльфийка.
– Среди нас предатель! Предатель, который угрожает Дарнасу и всему остальному миру.
Хамуул замер и обменялся мрачным взглядом с Наралексом.
– Он знает, – пробормотал ночной эльф.
– Быстро! Спрячься за нашими спинами! – приказал Хамуул Шандрисе. Эльфийка подчинилась, доверившись внутреннему чутью, а друиды тут же начали превращаться в птиц.
В то же мгновение из земли вырвались длинные лозы и попытались опутать всех троих. Шандриса перерезала две кинжалом, потом расправилась еще с несколькими. Хамуул попытался было взлететь, но попал в ловушку сразу двух лоз. Растения обвились вокруг его крыла, и на их кончиках возникло нечто, напоминавшее бутоны.
Вот только внутри них скрывались жуткого вида шипы, больше напоминавшие острые зубы.
Таурена непременно укусили бы, но ему на помощь подоспел Наралекс, тоже успевший превратиться в буревестника. Он начал клевать лозы. Концы стеблей отвалились, но передышка оказалась недолгой – очень скоро обе лозы вновь пустили корни. То же самое случилось и с теми, которые перерезала Шандриса.
Хамуул что-то крикнул по-птичьи, обращаясь к Наралексу. Тот немедленно схватил Шандрису за плечи и поднял в воздух, однако в этот момент с верхних ветвей деревьев на них посыпались какие-то призрачные силуэты, которые, казалось, возникли из самих листьев. Наралекс, пытаясь спастись, бросился прямо в гущу новых противников.
Один из них ударил Шандрису бесплотной рукой. Ночная эльфийка вскрикнула, ощутив холод, сковавший, казалось, саму душу. Рука, сжимавшая кинжал, сама собой разжалась, а по телу прошла дрожь. Однако ее страдания были незначительными по сравнению с муками, выпавшими на долю Наралекса. Призрачные враги роились вокруг, пытаясь разорвать его на части и явно получая от этого извращенное удовольствие.