В какой-то момент верховный друид отвлекся от страданий Тельдрассила и перевел взгляд на привитый отросток, который совсем недавно вырвал из ствола. Ветвь заметно побелела, и из нее вытекала какая-то жидкость, по густоте напоминавшая древесный сок, но вот цвет… В облике медведя обоняние Малфуриона обострилось. Различив запах этой субстанции, он ощутил ни с чем не сравнимую ярость.
Вот он, источник порчи, охватившей Тельдрассил! Малфурион испустил звериный рык. Теперь-то он догадался, что это за жидкость, и как все произошло.
Из ветви сочилась кровь! Слишком уж густая, но при этом свежая и, судя по виду, точно такая же, как та, которая текла по венам любого ночного эльфа.
Кровь… из древа.
Верховного друида осенило, и он тут же принял свой естественный облик. Есть лишь только одно древо, которое способно на такое. Тысячелетия назад его создал сам Малфурион. Он сделал это, чтобы положить конец злу, извлечь из него пользу, но в конечном счете лишь породил нечто еще более темное и чудовищное.
Эта бледная ветвь принадлежала древу, из которого возникла тень Владыки Кошмара.
Древу, которое в прошлой жизни было отвратительным советником безумной королевы Азшары.
– Ксавий… – произнес Малфурион, и это имя обожгло губы, словно яд.
23Спасение Тельдрассила
Ксавий… Образ вероломного советника королевы до сих пор стоял у Малфуриона перед глазами. Именно лорд Ксавий усилил заклинание магов-Высокорожденных, которое открыло портал для Пылающего Легиона. Твари, пришедшие в Азерот, не вызвали у него никакого отвращения. Напротив, Ксавий с радостью помогал коварной Азшаре, встретившей демонов с распростертыми объятиями.
Дважды Малфурион думал, что с советником покончено. В первый раз они вступили в смертельную схватку на вершине той самой башни, где высокорожденные открыли портал. Малфурион использовал невероятно сильное заклинание, вызвав бурю. Молнии подожгли Ксавия, дождь растопил его плоть, а грохочущий гром буквально разбил вдребезги. Малфурион до сих пор помнил во всех подробностях исказившееся лицо Ксавия и его чудовищные, измененные при помощи магии глаза – черные с алыми всполохами. В ушах до сих пор стоял его последний, леденящий душу крик.
Так оборвалась жизнь злобного советника королевы Азшары.
Вот только Малфурион и все остальные недооценили мощь падшего титана Саргераса. Повелитель Пылающего Легиона отыскал жалкую частицу бесплотного духа Ксавия, долго пытал его за все неудачи, а затем превратил в нечто чудовищное. Так Ксавий стал сатиром, самым первым из козлоногих чудовищ, которые после этого не раз угрожали ночным эльфам. Перерождение лишь усугубило его злобную натуру.
Из-за Ксавия и еще одного поддавшегося порче Высокорожденного Малфурион едва не потерял свою возлюбленную Тиранду. В конце концов, опасаясь, что враг и на этот раз избежит смерти, тогда еще юный друид воззвал к силе Азерота и, преодолев яростное сопротивление сатира, превратил его в безвредное древо.
Во всяком случае, так Малфурион думал все десять тысяч лет, даже не подозревая, какое зло, подобно отвратительному гнойнику, зрело на теле мира.
Размышляя об этом, Малфурион не мог не злиться сам на себя. Он вновь принял облик кошки и, зажав отломанную от Тельдрассила ветвь, поспешил обратно в Дарнас. Верховный друид винил себя в произошедшем и одновременно размышлял о том, как Ксавий сумел не только выжить, но и превратиться во Владыку Кошмара.
Впрочем, стоило добраться до столицы и вернуть себе истинный облик, как более насущные заботы затмили эти размышления. Дарнас стоял в руинах, погребенный под огромными ветвями Мирового Древа. Повсюду лежали тела жертв, проигравших в схватке с рабами Кошмара. Во всем этом хаосе Сестры Элуны и Часовые искали тех, кому еще можно помочь.
Малфурион заметил Шандрису Оперенная Луна, которая отдавала приказы и тем, и другим. Генерал армии Часовых выглядела усталой, но при этом явно находилась в своей стихии. К несчастью, она даже не подозревала о том, какая страшная опасность по-прежнему угрожала ее народу.
– Шандриса! – крикнул Малфурион, и эльфийка резко развернулась на его голос.
– Малфурион! – воскликнула Шандриса, не скрывая облегчения, и уважительно отдала друиду честь. – Как хорошо, что с тобой все в порядке, – она нахмурилась, заметив зловещую ветвь, которую Малфурион удерживал обеими руками. – Мать-Луна! Что за порча поразила эту ветвь?
– Та самая зараза, которая распространилась по всему Тельдрассилу, – торопливо ответил Малфурион. – Но сейчас нам стоит задуматься о другом. Нужно вывести всех из Дарнаса! Тельдрассил сильно пострадал, и выкорчеванные деревья – всего лишь малая часть беды. Ради всеобщей безопасности, пора уходить отсюда!
В этот момент, как будто в подтверждение слов Малфуриона, по Дарнасу эхом разнесся громоподобный треск. Город содрогнулся. Тельдрассил выстоит, но того же нельзя было сказать о столице ночных эльфов.
– Я за этим прослежу! – пообещала Шандриса.
– Я отправлюсь к друидам, – сказал Малфурион на прощание. – Не могу ничего обещать, но, возможно, мы сумеем спасти город.
– Поняла!
В этот момент над Дарнасом разнесся полный муки и горя крик. Он не имел отношения ни к одной из жертв Кошмара и исходил из весьма неожиданного направления.
Малфурион развернулся в сторону Анклава Кенария и увидел, что оттуда уже выходят друиды. Бролл шел первым, следом за ним Хамуул.
Кричал же, как оказалось, Фэндрал. Уставившись в пространство невидящим взглядом, он снова и снова звал своего сына, умоляя его вернуться.
Спотыкающегося ночного эльфа вели под руки два собрата. Сзади, под охраной, шла небольшая группа друидов, вставших на сторону обезумевшего Фэндрала. Малфурион прекрасно понимал, что их ждет. На Лунной поляне было несколько мест, в которых содержались те, кто повредился рассудком или поддался порче. Еще оставалась надежда на то, что друиды, последовавшие за Фэндралом, опомнятся.
Об их предводителе Малфурион, к несчастью, не мог сказать того же. Верховный друид оказался меж двух огней и, вероятно, потерян навсегда. С одной стороны его мучил Кошмар, а с другой – потеря сына.
Малфурион сказал Броллу то же самое, что и Шандрисе. Друид кивнул, то и дело поглядывая на ужасающую ветвь. Заметив это, Малфурион поделился своим открытием.
– Ксавий… – сказал он. Бролл прежде никогда не слышал этого имени, но явно заметил, с какой злостью и ужасом произнес его шан’до. – Вы все должны помочь местным жителям. После этого я с вами свяжусь. Времени совсем мало, нужно торопиться!
– Что ты собираешься делать? – спросил Бролл.
Малфурион схватил крохотный росток, пробившийся из зловещей ветви, и отломил его. Из места разлома вытекла все та же отвратительная густая субстанция.
– То, что должен. То, что все мы должны.
После этого Малфурион попросил факел. Ветвь поменьше он спрятал, а большую тут же поджег. Та сгорела в мгновение ока, а пепел развеялся по ветру.
– Будь готов, – сказал Малфурион Броллу.
– Конечно, шан’до! Я…
Но Малфурион уже превратился в буревестника и взвился в небо.
Тиранда знала, кому принадлежит этот голос, даже несмотря на то, что в последний раз была без сознания и видеть его обладателя никак не могла. Малфурион поделился ужасающими подробностями и рассказал, как именно отомстил ее похитителю.
– Ты не можешь быть… – возразила Тиранда.
Тень огромного, скелетообразного древа окружала ее, Лукана и Туру со всех сторон. Верховная жрица ощутила, как грудь что-то сжало, но, прижав к этому месту руку, обнаружила лишь пустоту. С ее спутниками происходило то же самое.
– Могу и всегда буду, Тиранда Шелест Ветра. Я – Кошмар, а Кошмар – это я. Мы будем существовать вечно и очень скоро поглотим весь Азерот.
– Этому не бывать!
Тиранда помолилась Элуне и, ощутив лунный свет, наполнивший все ее существо, тут же направила серебристый луч в призрачное древо. Огромная тень поблекла, а тиски, сдавливавшие грудь, ослабли.
Но уже в следующее мгновение древо вновь потемнело и приобрело еще более явные очертания. Верховная жрица больше не могла дышать и лишь отчаянно пыталась удержаться на ногах. Тура и Лукан страдали ничуть не меньше.
Свет Элуны померк. Не осталось ничего, кроме зловещего темно-зеленого мерцания Кошмара и тени огромного древа, в которое превратился ночной эльф по имени Ксавий.
– Твоя жалкая богиня теперь ничего мне не сделает. Сама владычица Сна принадлежит мне, и ее сестра, Хранительница Жизни, тоже. Узри же их обеих и осознай, что надежды больше нет!
Туман рассеялся, и Тиранда разглядела владычицу Изумрудного Сна, замершую в тени огромного древа. Ее крепко сковывали призрачные щупальца, которые, похоже, принадлежали Ксавию. Голова Изеры была запрокинута так, словно она искала что-то в небесах, вот только глаза были крепко зажмурены. Щупальца удерживали ее крылья и конечности, широко разведя их по сторонам и причиняя тем самым невыносимую боль.
Изумрудное свечение, исходившее от Изеры, распространялось всего на несколько сантиметров, а затем превращалось в зловещий, мертвенно-зеленый свет Кошмара. Ксавий осквернял силу Аспекта в угоду своей воле.
Позади Изеры, согнувшись едва ли не пополам, висела в воздухе Алекстраза с застывшим слепым взглядом и приоткрытой пастью. Она казалась какой-то иссохшей, выглядела скорее мертвой, чем живой. Ярко-красный цвет ее чешуи поблек, а грудь почти не вздымалась.
Туман вновь сомкнулся, скрыв двух некогда могущественных Аспектов. Это зрелище поразило Тиранду. Она прекрасно помнила, что Алекстраза в их последнюю встречу была в ужасной опасности, но до последнего верила, что могучей Хранительнице Жизни удастся избежать плена.
Тишину нарушило хлопанье крыльев, и из тумана возникла огромная фигура зеленого дракона. Сперва Тиранда подумала, что это Эраникус прилетел ее спасти, но, как только гигант приземлился между Владыкой Кошмара и тремя путниками, стало ясно, что это Летон, чудовищное создание, искаженное порчей до неузнаваемости.