Его тень, являвшаяся в Кошмаре, даже близко не отражала пугающее величие, присущее настоящему древу. От ствола тянулись сотни и даже тысячи мелких ветвей, и каждая из них выглядела столь же зловеще, как и самые большие. Подобравшись поближе, ночные эльфы разглядели, что на них все же росли листья. Длинные, изогнутые, совсем не похожие на те, что отягощали ветви пораженного порчей Мирового Древа и, как показалось Малфуриону, напоминавшие острый серп жнеца. Как только путники подобрались еще ближе, выяснилось, что листья и само древо вовсе не черные, как казалось изначально, а темно-красные в тон «крови», что их наполняла.
Это чудовищное порождение Кошмара не имело ничего общего с древом, в которое юный Малфурион превратил советника королевы тысячи лет назад. Тогда друид создал некий символ обновления, искру жизни там, где Ксавий сеял смерть. Малфурион намеревался навестить свое творение после войны, но до недавнего времени верил, что оно кануло в морские глубины вместе с Зин-Азшари.
«Но каким образом эта дрянь так долго от нас скрывалась?» – подумал Малфурион, а потом вспомнил о древнем зле, с которым Ксавий заключил союз. Оно наверняка использовало свою силу и скрыло зловещее древо от посторонних глаз.
Это чудовищное существо, похоже, обнаружило Ксавия вскоре после того, как Малфурион превратил его в древо, ведь подобная трансформация наверняка заняла не одну тысячу лет. Кошмарное древо воплощало собою коварство и терпеливость не только бывшего советника королевы Азшары, но и его ужасного покровителя. Оно явило себя, лишь набравшись силы и превратившись в чудовищную угрозу всему миру.
Ветви древа, как будто повинуясь порыву сильного ветра, вдруг пришли в движение и потянулись к ночным эльфам, даже несмотря на то, что их отделяло друг от друга приличное расстояние.
Они почти добрались до цели…
В это мгновение Малфурион ощутил, что земля вновь пришла в движение. Встревоженным ревом он предупредил Тиранду об опасности и бросился в сторону. В том самом месте, где они находились только что, возникли корни, настолько огромные, что едва не задевали потянувшиеся вперед ветви.
В тишине раздался зловещий свист. Верховный друид в прыжке успел увернуться от опасности, и ветви поменьше, покрытые серповидными листьями, прошли в считаных миллиметрах от цели. Малфурион все же пропустил два удара.
Листья пропороли его шкуру, и Тиранда судорожно выдохнула от боли.
Верховный друид резко развернулся и окинул взглядом путь к отступлению. Путь ночным эльфам преграждал целый частокол корней, а в единственном свободном промежутке уже кишели сатиры.
Ксавий хотел, чтобы Малфурион и Тиранда добрались до него.
– Берегись! – крикнула Тиранда. Глефа срезала сразу три ветви, и смертоносные листья не попали в цель.
И тогда Малфурион принял самое важное решение. Все это время он не терял связи с союзниками и помогал им, как только мог. Чтобы добиться этого, верховному друиду приходилось прикладывать поистине титанические усилия, но он прекрасно понимал, что стараться придется еще упорнее.
Он вновь зарычал, предупредив Тиранду о том, что вот-вот должен сменить облик. Верховная жрица ловко спрыгнула с его спины, успев бросить глефу и отсечь тянувшиеся вперед ветви. Малфурион же вновь обратился к Азероту и Изумрудному Сну. На этот раз ему пришлось погрузиться еще глубже.
Небеса над Азеротом и Изумрудным Кошмаром сотряслись от чудовищного грохота. Напряжение лишь усилилось, но Малфурион не обратил на это никакого внимания.
Вот только нынешняя атака была направлена не на врага. Напротив, Малфурион сосредоточился на своих самых ценных союзниках.
– Бролл… Тура…
На этот раз он ощутил присутствие обоих и понял, что Бролл отчаянно сражался с Кошмаром, защищая и себя, и спутницу.
– Шан… до… – едва различимо, но все же уверенно ответил он.
– Время пришло, все приготовления завершены. Помнишь ту зловещую ветвь? Я открою правду о ее происхождении и объясню, что нужно делать…
И Малфурион показал Броллу истину.
Тот сразу все понял и, к чести своей, немедленно согласился с предложенным планом. Он полностью доверял верховному друиду.
– Я… готов.
Только этого Малфурион и ждал. Он обратился к Тиранде, перекрикивая раскаты грома:
– Уходи! Я должен покончить с этим и не могу обещать…
– Нет! Мы выживем оба или же умрем вместе!
Малфурион понимал, что спорить с возлюбленной бесполезно. Он в последний раз обратился к внутреннему источнику силы.
В то же самое мгновение буря разразилась с новой силой.
29Два древа
Бролл был уверен, что падение неизбежно. Вот только ему каким-то образом все же удалось отвести от себя удар, и атака не затронула ни тело, ни, что более важно, разум. Кошмар пытался подчинить себе Бролла, прекрасно зная, как высоко его ценит Малфурион. Разум наполнился видениями умирающей дочери, а все мысли затмило ужасающее чувство вины за ее смерть. Враг прекрасно знал, на что следует давить, ведь именно с Анессой была связана главная слабость Бролла…
…до недавнего времени. Столкнувшись с ужасами Кошмара, Бролл меньше всего хотел пасть его жертвой из-за воспоминаний о смерти дочери, ведь это лишь оскорбило бы память о ней. На такой вывод его натолкнуло множество несчастных, пострадавших от потери близких. Лучше всего у Кошмара получалось играть с разумом своих жертв, превращая любовь в пытку.
Друид достал горсть порошка растений, известных своими воспламеняющими свойствами, и бросил во врагов. Порошок обжигал призрачную плоть, и вероломные тени исчезали с полным муки шипением. Бролл взглянул на Туру, приготовившись к худшему. Та в изнеможении села рядом с ним на землю, закрыв глаза. Похоже, с ней все было в порядке.
– Я поклялась… – без выражения произнесла орчиха. – И я выполню обещанное…
Туман, повинуясь воле Бролла, рассеялся, и путники впервые сумели как следует разглядеть топор, а вместе с ним и кое-что еще. Некогда оно было живым, но те времена давно прошли. Тот, кто посадил его в землю, действовал осторожно, но едва ли ждал и хотел, чтобы оно расцвело.
Это была ветвь. Зловещая мертвая ветвь, которую Бролл тут же узнал и понял, зачем она здесь. Значит, надежда еще осталась!
В то же мгновение на просторах Кошмара разразилась буря. Впрочем, Бролла она не пугала и совсем не тревожила. Он знал, почему разбушевалась стихия, и понимал, что она призвана защитить союзников, а не навредить им.
Друид схватил ветвь. Именно ее Фэндрал привил к Тельдрассилу, но теперь она не имела никакого отношения к Мировому Древу. Всего лишь мертвый кусок дерева.
И, тем не менее, связь с Владыкой Кошмара никуда не исчезла.
– Тура! – позвал Бролл. – Ты должна будешь взять топор ровно в тот момент, когда я нанесу удар!
К счастью, орчиха все тут же поняла. Бролл немедленно начал читать не самое приятное заклинание. Способные друиды могли извлечь жизненную силу из мертвых, на первый взгляд, растений и даже деревьев. Бролл без колебаний решился бы сотворить нечто подобное в естественной среде, но даже тогда держался бы в пределах разумного.
Теперь же ему нужно было возродить нечто чудовищное. Шан’до рассказал всю правду об этой ветви и древе, от которого она отделилась. От столь незначительной, на первый взгляд, частицы древа исходила демоническая энергия, чуждая этому миру. Теперь ветвь представляла собою скорее чудовищную насмешку над природой.
Начав творить заклинание, Бролл немедленно ощутил и то древнее зло, о котором предупредил его Малфурион. Давно забытый ужас, который в немалой степени повлиял на становление Владыки Кошмара.
Наконец друид отыскал искру жизни и ухватился за нее, даже несмотря на то, что присутствие порчи лишь стало сильнее.
Ветвь затряслась, как будто пытаясь вырваться из его хватки.
– Давай! – крикнул Бролл, вскинув ветвь.
Тура потянулась к топору, который по-прежнему излучал и светлую энергию, и жуткую ауру Кошмара.
Рука орчихи и ветвь коснулись ареола энергии одновременно. Именно этого и добивались защитники. Кошмару удалось удержать топор на месте, но поразить его порчей зло было не в силах. Теперь друид и воительница разрушили заклинание врага. Кенарий создал оружие, закаленное силой добра. Броксигар своими подвигами лишь укрепил его чистоту.
Тура же, в какой-то степени избранная самим Малфурионом, стала достойной преемницей.
Она подняла оружие. А Бролл наконец отбросил омерзительную ветвь, которая без его заклинания тут же зачахла. После этого он принял облик кошки, и Тура запрыгнула ему на спину.
Так они отправились в путь. Зловещее древо пыталось дотянуться до них, но неумолимая буря отбросила прочь сотканные из тени ветви, развеяла зловещий туман. Молния сожгла призрачных врагов и даже сумела подпалить неосязаемые ветви Владыки Кошмара.
Бролл невольно поразился увиденному. Порой в засушливые времена на особенно крупных собраниях друиды вызывали бурю с ливнем, но настолько масштабного буйства стихий он не видел еще никогда.
«Наверняка Малфуриону помогают все остальные!» – подумал Бролл.
Но, как бы то ни было, им с Турой пора было добраться до призрачного древа. В то же мгновение впереди возник зловещий силуэт, и громадная рука отбросила обоих путников. Кривокрон (а это был именно он) схватил ошеломленную Туру, которая, несмотря ни на что, крепко удерживала топор.
– Все покорится Кошмару… – прохрипело пораженное порчей древо войны.
Бролл отлетел в сторону и тут же превратился обратно в ночного эльфа. Стиснув зубы, чтобы унять боль, он произнес заклинание.
Древо войны по-прежнему оставалось частицей природы. Даже теперь пораженное порчей могучее тело покрывали листья весьма жуткого, болезненного вида. Опытный друид без труда мог воспользоваться этой связью с природой.
Уродливая растительность превратилась в толстые, извивающиеся лозы, которые в мгновение ока обвились вокруг конечностей Кривокрона и вынудили его отпустить Туру. Орчиха упала на землю, приземлившись на ноги, покачнулась и быстро восстановила равновесие.