ражаться на войне, и его не могли сделать Батраком. Везучий ублюдок прошел испытание на Ихаше, но получил тяжелую травму, и этого хватило, чтобы получить освобождение от службы. Ему позволили вернуться домой и служить управителем вместо того, чтобы воевать.
Арен, конечно, не считал, что дело было в везении. Он говорил, что хромота Макены и его перелом – не из тех, что получают на тренировке или при падении. А из тех – как однажды рассказал подвыпивший Арен, – что получает мужчина, который считает, что покалеченная нога лучше добросовестной службы.
Тау ударил воображаемого противника по шее. Его отец мог презирать все что хотел, но исход не казался Тау таким уж плохим. Макене удалось избежать участия в войне и жениться на любимой женщине. И как Тау ни восхищался отцом, будь у него выбор, он предпочел бы жизнь Макены.
Тау споткнулся и чуть не упал, когда его, словно брошенный камень, настигло понимание: у него ведь в самом деле был выбор. Его лучший друг был вторым сыном умбуси. Его мать и ее муж были главными управителями умбуси. И пока Тау проходил испытание на Ихаше, он выполнял свой долг и не мог сделаться Батраком.
А если случится так, что во время испытания он получит ужасную травму… что ж, будет очень жаль. Ему придется вернуться в Керем, к своей семье… и Зури.
Тау выдохнул, сбрасывая напряжение, которое ощущал так давно, что забыл о нем. Теперь у него появился план, который решал все его проблемы, и мысль об этом наполнила его облегчением и умиротворением. Но ненадолго.
Только что обретенное спокойствие развеялось чувством стыда. Он был сыном Арена Соларина, и уклониться от долга с помощью обмана и в угоду своему эгоизму было ниже его достоинства. Отец воспитывал его не таким. На этом с сомнениями можно было и покончить, но затем ему вспомнилась женщина, которую он убил в Дабе, и стыд отступил.
Он не хотел убивать женщин и мужчин на этой бесконечной войне. Он не хотел участвовать во всеобщем безумии. У Тау был способ этого избежать, и, ей-богине, он готов им воспользоваться.
Он нанес воображаемому врагу смертельный удар, представив, что перед ним – жизнь, которую ему надлежало вести.
– Хватит с меня убийств! – воскликнул он.
– Ты кого-то убил?
– Сик! – выругался он, резко оборачиваясь к еще одному силуэту из своих снов.
Это была Зури.
Смелость
– Зури? Я… я не… – Он склонил голову, и от мыслей, которые его тотчас посетили, у него запылали щеки. – Прошу прощения, – проговорил он.
– Нет, это мне не стоило так тебя пугать, – сказала она, изогнув при этом бровь, будто давая понять, что, испугала она его или нет, сквернословие стало для нее неожиданностью. – Я смотрела, как ты тренируешься. Ты молодец.
– Ты очень добра. – Тау убрал меч в ножны. Ему хотелось добавить, что она так же красива. Но не хватило смелости. – Не такой уж молодец, – проговорил он вместо этого. – Мне просто повезло, что меня отец тренирует. Джабари лучше. – Зачем он так сказал? – Я имею в виду…
Зури подняла руку выше своей головы, будто отмеряя рост кого-то высокого.
– Он Вельможа, – сказала она. – Ты правда кого-то убил?
Тау похолодел внутри.
– Это была хедени. – Ему не хотелось рассказывать больше, но он еще не отошел от шока и не смог сдержаться. – С ней было еще двое. Они пытались ранить женщину с ребенком.
– Мне интересно…
– Ничего. Я… – Тау попытался совладать с чувствами, – убил ее, и все.
– Ты защищал Избранных.
– Мне так не кажется.
– Если бы ты не вступился, она убила бы женщину с ребенком. Разве их смерти стали бы справедливой ценой за чистую совесть?
Это казалось нечестным.
– Ты пришла поспорить? – спросил Тау.
Ее это задело.
– Разве мы спорим? – Она покачала головой. – Я пришла повидать тебя, – сказала она, поднимая подбородок и набирая воздух в грудь. – Я пришла… – Она нервно улыбнулась, уголки ее губ задрожали. – Я пришла…
– Что? – спросил Тау, смятенный.
– Э-э… – Зури будто бы собиралась с духом, но затем потеряла самообладание. – Странно, что Арен не отстегал тебя плеткой, – сказала она.
У Тау не было настроения шутить.
– Это Джабари попросил меня пойти с ним.
Улыбка сползла с ее лица. Он был с ней слишком резок. Вот идиот.
– Я видела Джелани, – сообщила она. – Она сказала мне, что видела тебя вчера перед битвой. Сказала, ты искал Джабари.
– У Джелани слишком большой рот для такого маленького личика.
– Тау, про Джабари можно много что сказать. Он смелый, красивый, высокий…
– Да ну? – спросил Тау.
– Но он не опрометчив. Это я сказала бы скорее про кое-кого другого.
– Так что ты хочешь от меня услышать?
– Ничего я не хочу. Я пришла… Я хотела тебя повидать. – Зури снова странно на него посмотрела. – Хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Мне нужно было это знать.
– Со мной все хорошо.
Она приблизилась к нему на шаг, на расстояние вытянутой руки, и руки Тау вдруг показались ему тяжелее валунов. Она неуверенно положила ладонь ему на грудь.
– Но ты бы сказал мне, если бы это было не так?
Лоб Тау вмиг покрылся испариной. Она просто проявляет дружелюбие, твердил он себе. Переживает за давнишнего друга. Он опустил глаза на ее руку, потом поднял взгляд обратно к лицу. Она стояла так близко. Он почти мог…
– В битве м-мы… я думал, у нас нет надежды. – Тау запнулся.
– Ты сражался. Ты защищал нас, – сказала Зури, подойдя еще ближе.
Тау почти касался ее своей грудью.
– Они застали нас врасплох. Их было слишком много. – Он не мог сосредоточиться на том, что говорил. Каждый раз, когда Зури делала вдох, это… отвлекало. – Хедени уже почти нас одолели, когда прибыли войска со Стражами.
У Зури округлились глаза.
– Ты видел драконов?
Драконы. Вот о чем он мог еще рассказать.
– Я никогда не видел их так близко.
– Я их вообще не видела, – сказала Зури.
– Они огромные. Черные, как тени. Я чувствовал их жар. Это… На самом деле нельзя описать. И ими управляли Одаренные…
– Увещевающие.
– Что?
– Те, кто заклинает. Одаренные не управляют Стражами, они их призывают, – пояснила Зури. – Как она это делала?
– Э-э… она подняла руки и стала ими махать, – сказал Тау.
– Она махала руками? – Зури поджала губки, глядя на него.
– Правду говорю.
– Я тебе верю.
– Нет, ты опять надо мной смеешься, – проговорил Тау, стараясь не смотреть на ее рот.
– Ни в коем случае, – ответила Зури, и ее полные губы изогнулись в ясной улыбке, глаза засверкали. – По-моему, это смешно звучит – что Одаренная управляет Стражем, просто размахивая руками.
– Это выглядит не так, как звучит. Там… ты чувствуешь эту силу.
– Продолжай, – сказала Зури, стоя все так же близко.
– Была еще одна Одаренная, она была вместе с Ингоньямой. Хедени схватили ее, когда…
– Что? – Улыбка Зури померкла.
– Они убили Ингоньяму и забрали Одаренную.
Она отступила на шаг.
Зачем было ей это рассказывать? Может, стоило еще и описать, как выглядели мертвые?
– Не надо было мне ничего рассказывать.
– Это я виновата, – проговорила Зури еле слышно. – Я все расспрашиваю, как ребенок, представляю только славу и доблесть, храбрых воинов и чудесных Одаренных. Но это же не так, да?
– Да, – подтвердил Тау. – Не так.
– Не так, – эхом повторила Зури, опуская глаза.
Наступила тишина, и Тау понятия не имел, как ее заполнить.
– Тау, я пришла сюда не просто так. Когда я услышала, что ты ушел в Дабу, я так разволновалась, я… Тау, у нас осталось мало времени перед тем, как ты уйдешь тренироваться на Ихаше, и я не хочу вспоминать прошлое с сожалением. Я лучше поступлю дурно, чем не сделаю ничего и буду всю жизнь гадать о том, что могло бы быть.
Ему стоило сказать ей, что она красива, когда у него была такая возможность.
– Тау?
– Да?
Зури сделала шаг вперед и поцеловала его. Все его тело напряглось от потрясения. Ее губы, сначала нежно прижимавшиеся к его рту, стали настойчивее, и у него застучало в висках так, что начало покалывать кожу головы.
Он не знал, что делать со ртом и руками, а ощущение было такое, будто там, где он касался ее, кожу нагревало пламя. Тау обвил ее руками, прижал к себе и стал молить Богиню, чтобы этот момент продлился бесконечно. Ему захотелось умереть вот так, обнимая ее… Но она оборвала поцелуй.
Он открыл глаза, удивленный тем, что солнце по-прежнему светит в небе. Несколько бесценных мгновений для него не существовало ничего, кроме Зури.
– Мы должны остановиться, – сказала она, понизив голос. – Мы же не хотим зайти слишком далеко.
В голове у Тау была будто одна солома.
– Зури… – промолвил он и сам удивился, каким молящим оказался его голос. Он словно упрашивал ее о чем-то.
У нее в глазах заплясали огоньки.
– Я это сделала, – сказала она. – Хотя не была уверена, что мне хватит смелости. – Ее улыбка показалась ему новым рассветом. – Скоро увидимся, Тау Тафари.
Она выскользнула из его объятий и ушла. Тау смотрел ей вслед – на самое совершенное создание, когда-либо существовавшее на свете.
– У нас еще весь остаток Роста и Жатвы до твоего испытания, – крикнула она ему, прежде чем исчезнуть за склоном.
Тау стоял на месте, пытаясь понять, что произошло. Это никак не укладывалось у него в голове, но все же, кажется, его жизнь налаживалась.
Пути
Следующим утром Тау проснулся до рассвета. Он по-прежнему ощущал боль после битвы, но кошмары уже отступили, и небо прояснилось. Его голову переполняли мысли о Зури.
– Уже встал? – заметил Арен, сидя над миской с холодной чечевицей и картофелем.
– Встал.
Арен наблюдал за ним. Тем же взглядом, каким смотрел на него отец на тренировках, опасаясь, что Тау может пораниться.
– Я в порядке, – сказал Тау.
– Я ничего не говорил.
– Но собирался, – возразил Тау.