– Вранье, – заявил Удуак и поднял только что осушенную кружку в воздух, давая питейщику знак принести еще одну.
– За Богиню и за королеву, – произнес Темба, поднимая кружку.
– За Богиню и за королеву, – повторили все, жадно глотая густую тепловатую жидкость.
Тау сделал глоток, закашлялся и рыгнул. Остальные засмеялись. Он сверкнул на товарищей глазами и рыгнул еще раз. Яу хохотнул, выплюнув на стол масмас, как раз тогда, когда питейщик вернулся с разбавленным гаумом Хадита и второй кружкой Удуака. Питейщик многозначительно посмотрел на Яу, испачкавшего ему стол, и Хадит попытался сгладить ситуацию, любезно поблагодарив хозяина. Тот поджал губы, но ушел, ничего не сказав. Не успел он сделать и пяти шагов, как посвященные громко рассмеялись. И Тау тоже. Он ничего не мог с собой поделать, ему просто было весело.
– Пусто, – проговорил Удуак, уставившись в свою кружку с таким видом, словно та его оскорбила.
Тау украдкой глянул на мешочек у себя на поясе. Жалованья ему хватало, чтобы расплатиться за целый круг.
– За мой счет, – сказал он, поднимая руку и поворачиваясь к питейщику.
– Вельможа голубых кровей, не иначе! – воскликнул Хадит, ухмыльнувшись.
Тау это не понравилось, и он уже хотел сказать об этом, но увидел ее. Она шла по улице. У него упала рука, открылся рот, он словно потерял способность двигаться. Должно быть, он замечтался… но она была реальна. Зури была здесь, в Цитадель-городе, в черной мантии Одаренной.
– Заказываешь? – спросил Удуак.
Тау бросил свой мешочек на стол и вышел из питейной.
– Тау? – окликнул его Чинеду.
Темба, должно быть, увидел ее первым.
– Оставь его. Он девушку увидел. Но он оставил деньги, так что, как он сказал, следующий круг за его счет.
Выходя на улицу, Тау услышал Хадита:
– Это не девушка. Это Одаренная.
Это была она. Тау стоял в нескольких шагах позади нее, но не узнать ни ее фигуру, ни походку он не мог. Это была Зури.
Все еще словно во сне, он позвал ее. Зури обернулась, и у него подкосились колени. Воспоминания, история, жизнь, которую он хотел провести с ней, – все хлынуло на него таким потоком, что его едва не сбило с ног.
– Тау?
– Это я, – сказал он, направляясь к девушке, протягивая к ней руку, молясь, чтобы она его не отвергла. Она позволила ему взять ее руки, и мягкая теплая кожа ее ладоней подействовала на него успокаивающе, усмирила гнев быстрее и лучше, чем смогли бы выпивка и шутки товарищей.
– Это ты, – проговорила она. – Правда ты. – А потом причинила ему боль: – Ты… это ты убил его? И хочешь убить их? – В ее голосе послышался страх. – За этим ты здесь?
Тау напрягся и отпустил ее руки.
– Нет, – ответил он. От этого признания ему было не по себе, но он заставил себя пройти через это. – Я здесь не за тем, чтобы их искать. Я… я не готов.
Она кивнула, словно она поняла, словно пыталась понять.
– А Лекан?
Тау не знал, что сказать. Он видел, как она разглядывает его шрам.
– Экон рассказал мне, что Лекан сделал с Аньей и ее семьей, – сказала Зури еле слышно.
Он уже почти забыл о своем шраме. Почти забыл о Лекане.
– Лекан… – Он осекся. Что ему было сказать?
Зури приняла его колебание за ответ.
– Спасибо, – проговорила она. – Спасибо тебе… за это.
Тау не хотелось говорить о Лекане.
– Так ты здесь? – спросил он. – Одаренная? Я думал…
– Я боялась ею становиться. Но сбежать в одиночку, наверное, боялась еще больше.
Он не мог понять, прозвучал ли в ее голосе укор.
– У меня не было…
– Разумеется, – сказала она слишком быстро, отмахиваясь от его незаконченного оправдания.
– Я не знаю этих мест. Здесь где-нибудь есть… я бы хотел поговорить.
– Разумеется, – снова ответила она и потянулась было к его руке. Но потом остановилась, помедлила и, наконец, сказала: – Иди за мной.
Тау последовал за ней. Но далеко они не ушли. Всего в паре улиц от питейной была круглая площадка. В ее центре находился маленький фонтанчик, такой сухой, словно он никогда не видел воды. По периметру, возле саманных зданий, окружавших ее со всех сторон, стояли каменные скамьи. И не считая старого Бывалого, спавшего в самой тени, площадка была пуста.
Зури отвела его к дальней от мужчины скамье. Она села, он – рядом с ней.
– Как будто это все не на самом деле, – сказала она.
– Как будто, – согласился Тау. – Зури. – Он испытал удовольствие, произнеся ее имя. – И давно ты в Цитадель-городе?
– Два лунных цикла. Меня забрали… Я уехала вскоре после тебя. – Она осмотрела его меч и одежду. Он был в синевато-серой форме Исиколо, которую выдавали всем посвященным. – Ты теперь Ихаше?
– Я посвященный, – сказал Тау, не в силах игнорировать ее немой вопрос. – Когда стану Ихаше, я смогу вызвать на поединок Келлана Окара.
– Келлана Окара? – переспросила она, прежде чем догадаться: – Одного из тех, кто…
– Он посвященный Индлову, сейчас на третьем цикле. Я смогу вызвать его на законный поединок. А потом, когда закончу обучение и стану воином, смогу требовать кровного поединка у Абаси Одили.
Зури распахнула глаза.
– Из Совета Стражи? У него же охранник, Ингоньяма. Ты это знал?
От ее вопроса весь план показался безумным, невозможным. Но он не позволил ей заметить, что он начал сомневаеться.
– Знал.
– Тау… – Зури покачала головой, и ее взгляд вновь скользнул к его шраму. Казалось, ее переполняла жалость.
– Они убили моего отца!
– Разве твоя смерть от клинка того же человека его вернет?
– Я должен это сделать.
– Понимаю, – проговорила она, но Тау знал, что это не так.
– А ты как поживаешь? – спросил он, меняя тему. – Как тебе здесь?
Она натянуто улыбнулась.
– Я хорошо. Здесь и лучше, и хуже, чем я ожидала.
Тау попытался поднять ей настроение.
– Ты теперь выше умбуси Онаи.
Ее улыбка стала шире.
– Жду не дождусь, когда снова ее увижу и попрошу постирать мое белье.
Тау рассмеялся. Через силу, но зато напряжение между ними исчезло.
– Ты слышал о Джабари? – спросила она.
Тау не думал, что это имя так сильно его встревожит.
– Джабари? Что случилось? Он в порядке?
– Да, прости. Не хотела тебя испугать. Он прошел испытание на севере.
– Так он в городе?
– Где-то в городе, да.
Двое самых важных людей в его жизни каким-то непостижимым образом очутились в этом странном городе куполов, даров и насилия.
– Ты его видела? – спросил Тау.
– Нет, пока нет.
– Если увидишь, скажешь ему… – Тау понятия не имел, что бы он мог сказать Джабари. – Ладно, неважно.
Взгляд Зури смягчился, она слегка улыбнулась. Из жалости, которой он не хотел.
– Тебя уже заставляют заниматься колдовством? – спросил он, надеясь хоть немного развеять тьму между ними.
Зури захохотала, прикрыла рот и глаза ее засияли.
– Ах ты варвар! Это не колдовство. Дар!
– Ну да, дар. Разумеется.
Теперь она улыбнулась по-настоящему.
– И да, заставляют. Я еще учусь, но получается неплохо. Очень неплохо. – Она гордо приподняла подбородок. – Я одна из самых сильных в своем цикле. Ты это представляешь? Я!
– Могу себе представить, – отозвался Тау.
Она отвела взгляд, довольная и смущенная.
– Я надеялась, что этот день настанет, – сказала она.
Тау, не смевший на это надеяться, кивнул в ответ. Зури потянулась к нему рукой. Он встретил ее на полпути, и их пальцы соприкоснулись. Она посмотрела на него, на ее лице отразился новый вопрос. Он попытался прочитать его, но в этот момент послышались шаги и смех. Зури поспешно убрала руку, когда к площадке подошли трое Индлову, судя по виду, с первого цикла. Они были пьяны. Тау напрягся.
Первым их заметил Индлову, который был на две головы выше Тау и в полтора раза его тяжелее. Черная мантия Зури бросалась в глаза – было видно, что она Одаренная. Вельможа ударил себя кулаком в грудь в знак уважения. Он присмотрелся к Тау.
– Леди Одаренная, – произнес он. – Вы в порядке?
– Спасибо, посвященный, в порядке.
Наступило неловкое молчание. Индлову хотелось сделать что-то еще, что-то сказать, но он не был уверен, что должен продолжать. Поэтому попробовал зайти с другой стороны:
– Мы можем проводить вас домой, моя леди? Если мы достойны?
– Более чем достойны, как и все люди Цитадели Индлову. Однако я сейчас не собираюсь домой, но все же спасибо вам. Доброго вам вечера, и да улыбнется вам Богиня.
Остальные Индлову смотрели на Тау, держа руки возле мечей. Тау боролся с инстинктивным желанием тоже потянуться к оружию.
– И да улыбнется она и вам тоже, – ответил главный Индлову, вновь поворачиваясь к Тау. – Солнце уже садится, юный Меньший. Пора бежать домой.
У Тау зачесались руки. Он представил, как вынимает бронзовый меч и бросается в атаку, но знал, что погибнет прежде, чем ранит хоть одного.
Стараясь выглядеть как можно спокойнее, он согласно кивнул. Этого оказалось мало – Вельможа ждал, и его огромная рука скользила к поясу, где висел меч.
Другого выхода не оставалось. Тау поднялся.
– Уже поздно, нкоси. Спасибо. – Он поклонился Зури. – Леди Одаренная, ваше время и ваш совет – это больше, чем я заслуживаю.
Зури тоже была в напряжении, но вынуждена была подыграть, чтобы избежать насилия.
– Помогать любым возможным образом – это наш долг.
Тау еще раз поклонился и двинулся прочь. Он слышал, как Индлову подходят ближе, уверенный, что они нападут на него, как только Зури перестанет его видеть, но они остановились, и Тау услышал, как Индлову заговорили о приятной прохладе вечера. Они решил остаться с ней, чтобы убедиться, что Тау не вернется.
Но выбор у Тау был невелик, поэтому он стиснул зубы так сильно, что заболели челюсти, и вернулся в питейную. Остальные уже уходили оттуда.
– Тау! – позвал Яу.
Хадит улыбнулся, завидев Тау, и бросил ему что-то издалека. Тау поймал: это был его мешочек, пустой.