Тау ринулся к стене и стал резать один из канатов, однако тот был толстым и натянулся от тяжести взбирающихся по нему. Перерезать его было непросто, и пришлось оставить попытку.
– Бросай это! – крикнул Хадит. – Иди к ксиддину.
Кана едва держался. Тау, терпя боль, проковылял ему на помощь, по пути разбив лицо одному из Индлову.
Удуак подоспел первым. Он встал лицом к лицу с полнокровным, и они колотили друг друга по щитам. Хадит вступил в бой и, низко пригнувшись, вонзил меч в пах соперника Удуака. Индлову упал, вскрикнув от боли.
Рядом с Хадитом погиб королевский стражник, и Кана, человек, которого они пытались защитить, заступил на его место.
– Назад! – приказал Хадит.
Кана покачал головой, его длинные косы развевались по плечам, будто сердитые змеи. В следующий момент на него замахнулся один из Индлову Одили. Тау находился недостаточно близко, а Кана стоял к нападающему лицом.
– Осторожно! – крикнул Тау, и Кана пригнулся, лишившись косы, но не головы. Кана ткнул в Индлову коротким копьем – тот выставил щит, но Тау вонзил клинок ему в горло.
Тау, Удуак, Хадит и Кана вчетвером вместе с несколькими королевскими стражниками удерживали свой участок стены, убивая тех Индлову, которым удавалось на нее взобраться. Удуак даже дошел до того, что обезоружил одного и сбросил со стены на другого взбирающегося, избавившись тем самым от них обоих. Перебив Вельмож, они обрубили и канаты, чтобы ими больше никто не воспользовался.
– Участок чист! – прокричал Хадит Келлану.
Спустя три дыхания они воссоединились. Королева стояла на внутренней стороне ближайшей к крепости стены. Ее стража внизу тоже победила в противостоянии.
Королева Циора взглянула на бойню, которая разворачивалась на камнях дворика. И застыла, будто статуя, с высоко поднятым подбородком. Казалось, она позировала для художника. Тау не понимал, что она делает. Но затем один из королевских стражников увидел ее и восторженно закричал. Остальные воины, находившиеся во дворе и на стенах, подняли головы. Все увидели свою королеву, ту самую, за которую сражались, и самые преданные ей издали приветственные крики. Циора властно подняла руку и помахала им, точно благословляя, и разрозненные крики стали громче.
Яу вбежал по ступенькам с Тембой.
– Братья!
– Яу, Темба, – сказал Хадит. – Рад видеть, что вы живы.
– Ненадолго, – проговорил Темба, глядя на Индлову за стенами.
Яу, завидев королеву, вздрогнул. Затем его голова дернулась вверх и вниз, будто плавучая коряга в Ревах, а потом упал на колени, потянув Тембу за собой.
– Ты можешь встать, – сказала Циора. Когда они поднялись, она обратилась к Келлану: – Кто сейчас возглавляет наших людей?
Келлан указал на группу воинов за воротами крепости.
– Моя королева, самый старший по званию офицер Королевской Стражи, вероятнее всего, находится там. Когда ворота сломаются, там будет самый тяжелый бой.
– А ты посвященный третьего цикла?
– Да, моя королева. Инколели Чешуя Осы. Я обучался на Ингоньяму, чтобы затем получить ваше королевское одобрение.
– Мы понимаем. Теперь ты Ингоньяма, Келлан Окар. У тебя есть королевское одобрение. Ты возглавишь людей на стенах.
Окар просиял от гордости.
– Я превознесу ваше имя, моя королева.
– Келлан Окар, Ингоньяма, мы можем защитить эту крепость? – спросила она. – Сможем мы ее удержать, если будем действовать разумно и окажемся удачливы?
У Окара вытянулось лицо. Он не хотел или не мог лгать своей королеве, поэтому ничего не сказал.
– Мы понимаем, – проговорила Циора, и на краткий миг Тау увидел в ней испуганную молодую женщину, на которую взвалили слишком большую ответственность. – Перед нами серьезный вызов, – сказала она. – Значит, мы приказываем преданным королеве действовать особенно разумно и быть удивительно удачливыми.
Хадит хихикнул, но, боясь оскорбить этим королеву, притворился, будто это был кашель. Королева Циора улыбнулась ему, озорно сверкнув глазами. Хадит перестал кашлять и тоже улыбнулся.
Тау не мог в это поверить. Всего несколько слов и улыбка – и эта юная королева очаровала Меньшего, который прожужжал Тау все уши разговорами об вельможьем угнетении.
– Измена? – спросил Кана по-эмпирийски с заметным акцентом.
– Да, – ответила королева Циора. – Нас предали высокопоставленные Вельможи.
– Вельможи… – проговорил Кана.
Удуак указал вдаль, на низкие стены города.
– Смотрите!
– Ксиддины? – спросил Кана, нахмурив брови. – Мой отец идет.
Кана был прав. Силы вторжения достигли Цитадель-города, а Одили не успел ни взять крепость, ни убить королеву. План члена Совета Стражи рушился, а вместе с ним – и шансы Избранных на мир.
– Почему… мой отец здесь? – спросил Кана.
– Нам сообщили, что предательство Вельмож распространилось за наши пределы, – сказала ему королева. Кана ждал, что она скажет больше, и Циора, собравшись с духом, продолжила: – Вероятно, Одаренная, которую отправили к вам, тоже участвовала в заговоре. Она была… призывающей огненных демонов.
Кана помрачнел.
– Она была вся скрыта и под маской. – Он посмотрел ей в лицо, и Тау понял, что он теперь не успокоится. – Конклав?
Циора посмотрела ему в глаза.
– Нам сообщили, что появление твоего отца может быть ответом на то, что там произошло.
Кана склонил голову, и на его суровом лице отразилось недоверие.
– Огненный демон сжег Конклав? – Он напрягся всем телом, и Тау приготовился к бою на случай, если ксиддин решит напасть на королеву.
– Мой отец всех вас убьет, – сказал Кана.
– Мы скажем ему, что нас предали, – заявила Циора. – Мы…
– Королева, – перебил ее Кана, и визирь Нья зарычала на него. – Нет. Ачак, отец, он убьет всех, всех Избранных.
Пока Кана это говорил, Тау услышал скрежет бронзы. Этот звук, будто живые, издали ворота, срываясь с креплений и опрокидываясь на землю.
Хадит выругался, Удуак замялся на месте, а королева ухватилась за зубцы стены с такой силой, что могла бы раздавить саман. Ворота пали, и Индлову Одили, словно полчище саранчи, ворвались в Крепость Стражи.
Гекс
Оставшиеся во дворе королевские стражники погибли. Когда проливать кровь внизу больше было некому, один из Индлову заметил королеву – ее безукоризненно белое платье выделялось в темноте, – и многие, отделившись от основного войска, ринулись по ступенькам на стену. Келлан приказал своим людям держать лестницу, а Кану попросил прикрыть сзади. Тау двинулся было выполнять приказ, но королева взяла его за запястье. Ее кожа была мягкая и теплая, словно пепел недавно остывшего костра.
– Ты останешься с нами, Тау Соларин?
– Моя королева, – сказал он, поколебавшись лишь дыхание.
Она не отпускала его руки.
– Мы благодарим.
Ощущая себя натянутым, будто струна коры, Тау стоял на месте, пока Келлан и его братья по оружию пытались удержать лестницу от движущейся массы полнокровных Индлову. Он вздрагивал и напрягался с каждым ударом, который принимали его братья. А когда Яу получил мечом по раненому плечу и повалился на пол, Тау испытал на себе твердость хватки королевы. Та оказалась сильной, и он остался на месте.
Он взглянул на нее, желая, чтобы она поняла его. Она посмотрела ему в глаза и перевела взгляд обратно в сторону сражения, происходившего на лестнице. Ее лицо выглядело спокойным, но грудь вздымалась тяжело, а пальцы были крепко сжаты.
– Моя королева, – проговорила Нья, – вам следует покинуть это место. Долго здесь не продержаться.
Тау подумал то же самое. Долго не продержаться.
– Дорогая Нья, – ответила королева Циора ровным голосом, – идти больше некуда.
Голова визиря вертелась, будто флюгер на ветру. Она увидела людей Одили за стенами, увидела во дворе, что они пробиваются и на лестницу. Королева была права.
– Тау Соларин, если придет время, мы попросим вас об услуге, – сказала Циора.
– Моя королева, – ответил он, желая лишь присоединиться к своим братьям.
– Когда надежда будет утеряна, не позвольте нам попасть в руки врага.
– Циора! – воскликнула Нья. – Королева Циора, нет!
Королева оборвала визиря, подняв перед ней палец.
– Тау Соларин, вы поможете нам в этом?
Кана наблюдал за ними, будто за помешанными. Он послушался Келлана и не вступил в бой, хотя его копье было направлено в сторону места сражения. Королева ждала ответа Тау.
– Я не смогу этого сделать, – ответил ей Тау.
– Не сможешь? – спросила она.
– Я погибну прежде.
Она помолчала, удивленная, но не отказалась от своего.
– И оставишь нас, чтобы нами попользовались и убили те, кто желает нам зла? Мы ведь попадем во власть Одили и его людей.
Тау чувствовал, что она дрожит. Ее хватка оставалась крепкой, но ее трясло.
– Я не позволю им заполучить вас, – пообещал он. – Я их остановлю.
Это вряд ли подействует. Всякий здравомыслящий человек мог предвидеть исход этой ночи, и все же слова Тау принесли ей спокойствие.
– В нас осталась вера, – сказала она, – в Богиню и в тех, кто нам предан.
Нья тихо захныкала. Кана вертел копье в руках. Келлан и остальные отступали. Удуак тащил за собой Яу. Лестница была захвачена, и Тау ненавидел себя за то, что дал обещание, которое было невозможно выполнить.
Конец близился, и его было не избежать. Тау размышлял о том, что не был настолько могуч, когда земля под ногами всколыхнулась и ночь прорезал звук сотни громовых раскатов.
От сотрясения Индлову сбросило с лестницы, а королевские стражники попа´дали с зубчатых стен. Тау оттащил королеву от края, заставив ее лечь на пол. Грохот стоял такой, словно они очутились посреди спускающейся лавины. Тау доводилось видеть лавины в горах, но сейчас они были в долине и, лежа на полу, он не мог выглянуть, чтобы узнать, что вызвало весь этот фурор. Зато он слышал крики. Голоса людей внизу были пронизаны ужасом.
Затем небо осветил поток огня – столб извивающегося пламени. И даже через толстые зубчатые стены от его обжигающего жара у Тау волосы на загривке встали дыбом.