шейху.
– И почему же вы решили мне помочь?
– Чтобы удовлетворить любопытство, – ответил Омар с широкой улыбкой, отчего дырка между зубами стала особенно заметной.
Тарик замешкался. Старик мог его обманывать, но также мог действительно помочь встретиться с шейхом одного из самых известных племен среди кочевников.
Рискнуть стоило.
– Для меня будет честью сопроводить вас до стоянки, – наконец кивнул юноша и демонстративно поправил на плече колчан со стрелами.
– Обязательно поведаю шейху о том, насколько бесценной была помощь сагиба сегодня у колодца, – пообещал Омар, натягивая капюшон накидки перед путешествием.
– Буду премного благодарен.
– Почту за честь, господин. Мне хочется считать себя достойным человеком.
Тарик последовал за проводником на некотором расстоянии. Омар взобрался на спину меньшему из верблюдов и направил их обратно в пустыню, время от времени оборачиваясь и ободрительно улыбаясь молодому спутнику.
Небо вскоре потемнело, и в его сине-черной глубине начали мерцать яркие звезды. Спустя полчаса неспешной поездки среди бескрайнего песчаного моря возникло скопление шатров. По периметру лагерь освещали длинные факелы.
Весело насвистывая, Омар направил верблюдов прямиком в центр, кивая встречным бедуинам, а когда добрался до самого большого и цветастого шатра, неторопливо спешился.
Почти сразу из теней послышался шум шагов, и к старику подлетели сразу несколько детей, которые устроили возню, чтобы первыми оказаться в его объятиях, и принялись цепляться загорелыми ручонками за полы одежды Омара, требуя внимания.
– Баба Азиз! Почему ты так задержался? – на разные голоса расспрашивали малыши.
Тарик подозрительно сощурил глаза.
Из шатра вышла пожилая женщина с красиво заплетенными волосами приглушенного медного оттенка и направилась к прибывшим. Луна серебрила черты ее лица.
– Омар-джан, куда же ты запропастился? В ожидании тебя внуки проголодались, а дочери стали еще более раздражительными, чем обычно.
– Зато я привел гостя, – снисходительно улыбнулся старик. – У нас найдется еще одно место за столом?
– И кто же вы такой, молодой человек? – со вздохом поинтересовалась женщина, переведя взгляд на Тарика.
– Безымянный вельможа, – вместо него отозвался Омар. – И мое любопытное сердце трепещет в предвкушении, чтобы услышать его историю. Что-то подсказывает: она окажется крайне занимательной, драгоценная Аиша. Про любовь и преграды на ее пути. – С этими словами он подмигнул собеседнице.
Та лишь покачала головой и указала на шатер.
– Что ж, приглашай гостя внутрь.
– Так ты не простой слуга, – пришел к логическому умозаключению Тарик, подозрительно наблюдавший за сценой.
– Разве я когда-то утверждал обратное? – усмехнулся Омар, в очередной раз сверкая широкой улыбкой.
Юноша вперил тяжелый взор в морщинистое лицо собеседника. В танцующем свете факелов с него спало обличье глупого старика, сменяясь внешностью мудрого и лукавого шейха.
Шейха, обладавшего коварным и острым умом.
– Прошу простить меня за возникшее недопонимание, – добавил он.
– Сомневаюсь, что имело место недопонимание, – недоверчиво фыркнул Тарик. – Полагаю, я видел именно то, что мне желали показать.
– Либо же безымянный господин видел именно то, что сам ожидал увидеть, – громко рассмеялся Омар.
– Меня зовут Тарик, – произнес юноша, приближаясь к собеседнику и снимая капюшон риды.
– А я – Омар аль-Садик, шестой представитель славного рода, – одобрительно похлопав гостя по плечу, представился хитроумный старик и протянул руку. – Добро пожаловать в мой дом.
Обещание завтрашнего дня
Спустя два дня после возвращения халифа из Амардхи Шахразада приступила к воплощению своего плана.
С нее было довольно.
Не имело значения, что все оказалось не таким простым и однозначным, каким выглядело поначалу. Не имело значения трагическое прошлое, на которое намекал Муса-эфенди. И уж абсолютно точно не имело значения, что сердце самой Шахразады неподобающе себя вело в присутствии правителя Хорасана.
Она явилась во дворец с одной целью: убить его.
И теперь знала, как это осуществить.
Вечером Шахразада сидела напротив халифа и лакомилась виноградом, пока он пил вино. Выжидала подходящего момента, чтобы нанести удар.
– Ты сегодня непривычно молчалива, – отметил Халид ибн аль-Рашид.
– А вы выглядите уставшим.
– Путешествие в Парфию выдалось непростым.
Шахразада всмотрелась в тигриные глаза собеседника. Под ними залегли тени, а резкие черты стали еще резче теперь, когда лицо осунулось из-за усталости.
– Но вы вернулись два дня назад.
– К сожалению, с тех пор мне не удалось как следует выспаться.
– Возможно, тогда следует отложить сказку об Аладдине до следующего раза, когда вы отдохнете? – предложила Шахразада.
– Мне бы этого не хотелось. Совсем.
– Позволит ли мне господин задать вопрос? – поинтересовалась девушка и отвела глаза, не в силах вынести пронзительного взгляда халифа.
– Ты можешь поступать, как пожелаешь. Как и я.
– С какой целью вы наносили визит султану Парфии?
– Джалал сообщил, что за время моего отсутствия ты принимала во дворце Мусу Сарагосу, – издалека начал халиф. – Вне всякого сомнения, он поведал немало интересного о моем детстве. Осмелюсь предположить, тебе теперь известно о моей матери.
– Да, мы говорили о ней.
– Мы с султаном Парфии заключили негласное соглашение. Приблизительно раз в полгода я наношу ему визит, чтобы расточать завуалированные угрозы и распушать перья, точно павлин, демонстрируя силу. И все для того, дабы убедить дядю: я являюсь законным наследником Хорасана.
– Прошу меня простить? – выпалила Шахразада, не сумев скрыть изумления.
– Это не так уж и удивительно, – вздохнул халиф. – Он открыто называет мою мать блудницей, чтобы поставить под сомнение мое происхождение и иметь повод развязать войну за трон халифата. Однако пока что султану не хватает поддержки других государств и численного превосходства для открытого конфликта. И я намерен сохранить данное положение дел.
– Он называет вашу матушку блудницей?
– Тебя не должно это так удивлять. Мой собственный отец называл ее так же. Много раз.
– И он тоже ставил под сомнение, приходитесь ли вы ему сыном? – осторожно спросила Шахразада.
– И снова, тебя не должно это удивлять, – вздохнул халиф и поднес к губам кубок с вином.
Шахразада на секунду пожалела, что не ослышалась, и удивилась, насколько безрадостным выдалось детство у нелюбимого ребенка, ставшего халифом едва ли не случайно.
– И вы считаете это приемлемым?
– Полагаю, у меня несколько искаженное понимание этого слова, – произнес собеседник, отставляя в сторону полупустой кубок.
– Вы хотите вызвать у меня жалость, повелитель?
– А тебе меня жаль, Шахразада?
– Нет.
– Значит, и мой ответ – нет.
Расстроенная и сбитая с толку, девушка взяла со стола его кубок и допила содержимое.
Уголки губ халифа едва заметно приподнялись.
Крепкий напиток обжигал горло, и Шахразада прокашлялась.
– Кстати, я придумала, каким образом вы можете загладить свою вину. Если вы все еще этого желаете, конечно же, – сказала она и глубоко вдохнула, готовясь расставить силки. Халиф откинулся на подушки и выжидательно уставился на нее. – Помните, прошлой ночью я рассказывала, как Аладдин повстречал переодетую принцессу на улицах города? – Он молча кивнул. – Вы тогда выразили зависть ее свободе и возможности увидеть родную столицу без нависающего над головой ореола власти. Именно так я и хочу поступить. Отправиться в Рей неузнанными. Вдвоем.
– Ты просишь меня оставить телохранителей? – недоверчиво уточнил халиф, внимательно разглядывая лицо собеседницы.
– Да.
– И отправиться с тобой?
– Да.
– Когда же? – после недолгой паузы спросил халиф.
– Завтра ночью.
– Но почему?
«Он не отказался от затеи сразу», – подумала Шахразада и решила слегка надавить.
– Чтобы испытать приключение. И вы у меня в долгу, помните?
Он покосился на девушку, явно взвешивая все «за» и «против».
«Пожалуйста, только бы не отказался», – взмолилась она про себя.
– Я согласен, что действительно нахожусь перед тобой в долгу. Поэтому принимаю условия.
Шахразада просияла и с удивлением увидела, как халиф улыбнулся в ответ, не устояв при виде искренней радости собеседницы. Его обычно отстраненное и суровое лицо полностью преобразилось и стало хоть и непривычным, но невероятно притягательным.
Сердце в груди девушки вздрогнуло, но она решила не обращать на это внимания. Чего бы это ни стоило.
Следующим вечером они стояли в небольшом переулке рядом со входом на базар-сук. Закатное небо окрасилось оттенками багряного. Сочетание запахов пряностей, пота и домашнего скота наполняло весенний воздух пьянящим ароматом жизни во всем ее разнообразии.
Шахразада плотнее закуталась в темно-серую накидку. Кусок отравленного сахара, который она прятала в кармане, казалось, мог воспламениться, если сосредоточить на нем мысли.
Внимательные глаза халифа оттенка охры изучали окружающую обстановку. Капюшон его черной риды крепился ко лбу тонким кожаным ремешком того же цвета.
– Вы раньше бывали на базаре Рея? – прошептала Шахразада спутнику.
– Нет.
– Тогда держитесь ближе ко мне. Он очень похож на лабиринт и с каждым годом разрастается все больше, причем безо всякой системы.
– А я-то планировал бросить тебя здесь и отправиться исследовать базар в собственное удовольствие, – пробормотал халиф.
– Неужели вы только что пошутили, повелитель?
– Тебе нельзя меня так называть, Шахразада, – нахмурился он.
– Ты прав… – признала она. Улицы города были полны недовольных жителей, готовых в любой момент поднять восстание. – Халид.