Они понеслись по узким лабиринтам базара, уворачиваясь от снующих продавцов, так быстро, что ноги в сандалиях едва касались земли. Шум погони за спиной лишь подстегивал. Высокий Халид вырвался вперед и увлек девушку за собой в боковой переулок.
Она попыталась вырваться и проворчала:
– Ты хоть знаешь, куда направляешься?
– Хоть раз в жизни помолчи и послушай.
– Да как…
Халиф обхватил ее правой рукой и вжался вместе с ней в затененную нишу. Затем прижал указательный палец к губам Шахразады.
Она услышала, как преследователи пробежали мимо переулка, все еще выкрикивая пьяные угрозы. Когда звуки погони стихли, Халид убрал палец от губ девушки.
Но было уже слишком поздно.
Шахразада чувствовала, как ускорилось биение его сердца. Вторя ее собственному.
– Что ты хотела сказать? – выдохнул Халид ей на ухо, прижимаясь почти вплотную.
– Да как… Да как ты посмел сказать мне такое? – прошептала она.
В глазах юноши вспыхнуло нечто, напоминавшее веселье.
– Как я посмел намекнуть, что ты стала причиной того хаоса?
– Я? Да это все твоя вина!
– Моя?
– Твоя. И твоей вспыльчивости, Халид!
– Нет, твоя. И твоего длинного языка, Шази.
– Неправда, ты, несчастный мужлан!
– Видишь, и снова этот язык, скрытый за такими губами, – пробормотал он, проводя большим пальцем по нижней губе девушки. – За этими невероятными губами.
Ее предательское сердце колотилось в унисон с его, когда Халид положил ладонь ей на затылок и притянул ближе. Шахразада смотрела на юношу сквозь ресницы и молилась про себя, чтобы он не поцеловал ее. Только бы не поцеловал.
– Они здесь! Я их нашел!
Халид снова сжал ладонь спутницы, увлекая ее за собой узкими переулочками прочь от преследователей.
– Мы не можем все время убегать, – сказал он через плечо. – Рано или поздно придется дать отпор.
– Знаю, – ответила Шахразада, задыхаясь.
Необходимо было достать оружие. Она начала внимательно вглядываться в прохожих, стараясь высмотреть лук или колчан со стрелами. Но встречались лишь покупатели с саблями. Чуть поодаль Шахразада заметила здоровяка с огромным ростовым луком на плече, но понимала, что забрать оружие быстро не удастся. Да и вряд ли получится выпустить стрелу из такого большого лука.
Поиски казались тщетными, пока она наконец не увидела мальчишку, который играл с друзьями в тупике.
На плече у ребенка висел самодельный лук и колчан с тремя стрелами.
Шахразада дернула Халида за руку, увлекая за собой в тупик. Затем присела, чтобы оказаться на одном уровне с глазами мальчика, сняла капюшон и тихо спросила:
– Ты можешь отдать мне лук со стрелами?
– Что? – с удивлением переспросил ребенок.
– Вот, – она протянула пять золотых динаров, которые были в кармане плаща.
– Вы с ума сошли, госпожа? – выдохнул мальчик, в чьих глазах предложенная сумма наверняка представлялась настоящим сокровищем.
– Так ты отдашь мне свое оружие? – попросила Шахразада.
Ребенок молча протянул лук со стрелами. Она же положила на маленькую грязную ладошку монеты.
Халид наблюдал за обменом, сложив руки на груди и поджав губы.
– Вы знаете их, госпожа?
Вопрос мальчика и его взгляд за ее плечо заставили Шахразаду обернуться. Халид тоже крутанулся, одним слитным движением обнажая прошелестевший шамшир и скидывая со лба капюшон черной накидки-риды.
– Вам лучше поиграть в другом месте, – сказала Шахразада мальчику и его друзьям.
Те кивнули и тут же убежали прочь.
Каким-то образом группа обиженных действиями неосторожной пары увеличилась до семерых человек. Трое из них были ранены, остальные же четверо явно хотели поквитаться за задетую гордость. И за потерянный выигрыш, конечно.
А деньги всегда имели большое значение.
При виде Халида с саблей наготове несколько из мужчин тоже достали разномастное оружие.
Не говоря ни слова, халиф двинулся навстречу противникам.
– Господа! – попыталась урезонить их Шахразада. – Все это кажется несколько… необдуманным. Полагаю, сложившуюся ситуацию можно счесть простым недоразумением. Пожалуйста, примите мои искренние извинения за наше участие в данном скандале. По правде говоря, наши претензии касались лишь… молодого человека с сомнительными манерами, которого мы встретили ранее.
– С сомнительными манерами? Ах ты, сварливая стерва! – выкрикнул пьяный торговец, пробираясь через толпу вперед.
– Довольно! – тихо, но угрожающе сказал Халид, поднимая клинок.
Лунный свет зловеще блеснул на остро отточенном серебристом лезвии. Предназначенном для убийства.
– Прекратите! – с отчаянием в голосе воскликнула Шахразада.
– Я достаточно выслушал, Шази. С меня довольно, – ледяным тоном произнес Халид.
– Да, пусть он покажет, на что способен, Шази, – усмехнулся пьяный идиот, передразнив имя девушки. – Семеро против одного? Думаю, шансы в нашу пользу.
«Вы даже не представляете, во что ввязываетесь, – подумала Шахразада. – Один из лучших фехтовальщиков Рея изрубит вас на куски одного за другим. Без колебаний».
Однако пьяный торговец не прислушался к голосу разума и достал из ножен ржавый скимитар.
Шахразада поняла, что время уговоров прошло, одним быстрым движением наложила стрелу на тетиву, натянула лук и выстрелила. Несмотря на покрытое грязью оперение и скромные возможности самодельного оружия, стрела просвистела почти по прямой и пронзила запястье идиота, который заварил всю кашу.
Он завопил от боли и уронил скимитар на землю. Ржавый клинок лишь тихо звякнул.
До того, как кто-либо успел отреагировать, Шахразада наложила новую стрелу и снова натянула тетиву, ощутив, как та начала ослабевать.
Не поддаваясь страху, девушка обошла Халида, по-прежнему держа лук взведенным и целясь в мужчин.
– Вы все допустили досадную ошибку. Шансы были не один к семи. Настоятельно рекомендую вам хорошенько все обдумать и вернуться домой. Потому что следующий, кто достанет оружие или сделает еще хоть шаг вперед, получит стрелу в глаз. Могу заверить, что мой друг еще менее склонен прощать врагов.
Заметив движение слева, Шахразада быстро повернулась и сильнее натянула лук. И снова ощутила, как тетива выскальзывает.
– Советую не испытывать мое терпение. Для меня ваши жизни не стоят ни динара. – Ее колени тряслись, но голос оставался твердым, как камень.
– Оно того не стоит, – пробормотал один из игроков, убрал саблю в ножны и скрылся в соседнем проулке.
Остальные последовали примеру товарища. Вскоре выход из тупика загораживали лишь сам смутьян и троица его прихлебателей.
– Мне кажется, на сегодня с вас уже достаточно неприятностей, – угрожающе сказала Шахразада, не опуская натянутого лука.
Пьяный торговец обхватил свое пробитое стрелой запястье, с искаженным от злобы и боли лицом наблюдая, как приятели покидают место противостояния. По его щекам катились слезы унижения. Кровь капала из раны, пятная одежду.
– Счастливо оставаться, ворчун, – прорычал смутьян сквозь зубы. – Эта девчонка и тебя не пощадит.
С этими словами он тоже удалился, шипя от боли в ране.
Шахразада не опускала лук, пока тупик не опустел, и только затем обернулась к спутнику.
Лицо Халида утратило любой намек на эмоции. Опущенная сабля поблескивала в его руке.
– В тот день на тренировочной площадке ты вовсе не промахнулась.
– Нет, я попала точно туда, куда целилась, – вздохнула девушка.
Халиф молча кивнул. И убрал шамшир в ножны.
«Момент настал. Пора действовать, – приказала сама себе Шахразада. – Враг безоружен. Убить его сейчас будет даже легче, чем по изначальному плану, подсыпав яд в вино».
– Шази.
«Давай же, – в ее сердце шла ожесточенная борьба. – Настало время для праведного возмездия за смерть Шивы. За смерть всех девушек, казненных без малейшей на то причины».
– Да? – откликнулась Шахразада, готовая в любой момент натянуть лук.
Но что-то ей мешало. Халид подошел ближе. Его взгляд скользил по телу девушки, почти осязаемо опаляя жаром.
«Покончи с ним, – проносилось в сознании девушки. – Убей это чудовище и вернись к отцу. К Ирсе. К Тарику».
Она до боли стиснула пальцы, все еще сжимавшие натянутый лук у бедра. Выдохнула, готовясь выстрелить… И тетива наконец подалась, слетев с одного конца.
«Бесполезная трусиха», – укорила себя Шахразада, поднимая глаза на халифа, который подошел совсем близко.
– Ты удивительная девушка. Каждый день я узнаю о тебе нечто новое, необычное. И должен был бы этому изумляться, но понимаю, что для тебя это естественно. Это и значит быть тобой – не ведать границ во всем, чего бы это ни касалась.
Каждое слово Халида ломало возведенные Шахразадой стены вокруг предательского сердца. Несмотря на внутреннюю борьбу, несмотря на все попытки разума напомнить о цели, оно радовалось вторжению, как певчая птица радуется рассвету.
Как умирающий обретает покой, получив ответ на молитву.
Шахразада зажмурилась, стискивая бесполезный лук и вспоминая Шиву. Когда же вновь открыла глаза, то увидела прямо перед собой халифа.
– Мне не понравилось, когда ты назвала меня другом, – сказал он с лукавым блеском во взгляде, затем обхватил ладонями лицо девушки и приподнял его.
– Предпочитаете «мой повелитель» или «мой господин»? – с отвращением выдавила она.
– Предпочитаю, когда ты обращаешься ко мне по имени, – едва слышно выдохнул Халид и наклонился так, что их лбы почти соприкасались. Шахразада сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. Он прошептал: – Что же ты творишь со мной… Не девушка, а настоящее моровое поветрие.
– Если я моровое поветрие, то нужно держаться от меня подальше, если не желаешь погибнуть, – Шахразада толкнула Халида в грудь, не выпуская оружия.
– Что ж, – тихо сказал халиф, опуская руки девушке на талию, – погуби меня.
И поцеловал Шахразаду. Лук со стрелой выпали из ее ослабших пальцев, пока она растворялась без остатка в ароматах сандалового дерева и солнечного света. Время замедлило свой бег, перестало существовать.