Сердце Шахразады забилось чаще от его тепла. От тепла произнесенных слов. От тепла в голосе. От тепла тела и его близости.
Она вырвалась и снова вскинула скимитар.
– Движения менее размашистые. Быстрее. Легче, – скомандовал Халид. – Не показывай мне заранее, что именно планируешь предпринять.
Шахразада бросилась на халифа с саблей, но тот парировал удар.
Воин хмыкнул, скрестив на груди огромные ручищи, проследил за еще несколькими безуспешными выпадами девушки, а затем, к ее полнейшему изумлению, подошел и поправил ее позицию, подтолкнув одну из ног чуть дальше. После чего выразительно вздернул бородатый подбородок.
«Кажется, он хочет, чтобы я держала голову выше», – поняла Шахразада.
Халид опустил шамшир, наблюдая за ними.
– Вот так? – спросила она Воина.
Тот кашлянул и вернулся на прежнее место.
Когда Шахразада вновь повернулась к Халиду, то различила, как в его глазах вспыхнула гордость.
За нее.
Этот момент казался таким ужасающе прекрасным, что от одной мысли о его неминуемом окончании у Шахразады перехватывало дыхание.
Словно кто-то затягивал шелковый шнур у нее на шее.
Нанести глубокую рану
Шахразада взяла флакон с ароматизированной розовой водой и вытащила из него стеклянную пробку. Благовония пахли дурманяще сладко, как букет увядающих цветов, лежащих рядом с чаном медленно тающего сахара. Опьяняюще и загадочно.
Может, даже слишком.
Это был не ее запах.
Она со вздохом поставила склянку на место.
После импровизированного урока фехтования Шахразада с Деспиной вернулись в покои на обед. Потом служанка удалилась в собственную, смежную маленькую комнату, забыв несколько флаконов с благовониями и баночек с притираниями возле зеркала в углу.
Шахразада задумчиво проходила мимо них несколько раз за последние пару часов.
Возле флакона с розовой водой виднелся крошечный горшочек из полированной слоновой кости. Шахразада открутила крышку: внутри находилась краска из кармина и пчелиного воска.
Окунув указательный палец в блестящее липкое вещество, девушка намазала им нижнюю губу. Ощущение было странным. Скопировав слегка капризное и соблазнительное выражение лица Деспины, которое так восхищало Шахразаду, она уставилась в зеркало.
И тут же поспешила стереть липкую помаду тыльной стороной ладони. На коже осталось розовое пятно.
«Я выгляжу нелепо. Зачем мне все это?»
Шахразада направилась к кровати, ощущая неправильность происходящего.
Разве о внешности она явилась сюда волноваться? Что за детское поведение! У ее пребывания во дворце имелась одна-единственная цель: выяснить уязвимые места врага и уничтожить его.
Каким образом можно было утратить концентрацию на задаче из-за единственного поцелуя? Из-за единственного мгновения в темном переулке базара?
Из-за мгновения, которое с тех пор, не переставая, крутилось в сознании.
Шахразада вдохнула и затянула серебряные завязки шамлы. Нельзя, ни в коем случае нельзя отклоняться от цели.
И как вообще это могло произойти?
Все дело было в том, что Халид оказался не чудовищем, какое она себе вообразила.
Под ужасающей поверхностью крылось нечто большее. И Шахразада обязана докопаться до самого корня проблем.
Почему генерал аль-Хури пытался ее отравить?
И почему, для чего Шиве пришлось погибнуть?
Шахразада больше не верила слухам, гулявшим по улицам Рея. Халид ибн аль-Рашид вовсе не был еще одним безумцем из длинной череды безумных халифов, которых само провидение подталкивало к бессмысленной жестокости.
Однако он хранил множество секретов.
И Шахразада должна была их узнать. Она больше не могла довольствоваться отведенной ей ролью, не могла участвовать в этом танце льда с камнем. Не могла наблюдать, как Халид исчезает, отгораживается в покоях, куда никому не было хода.
Она собиралась снести эту преграду, сломать двери в тайную комнату. И похитить все секреты.
Шахразада забралась на кровать и свернулась там клубком среди груды подушек, намереваясь хотя бы притвориться, что не ждет халифа. Что считает себя достойной лучшего обращения.
Неужели Халид действительно сумел проникнуть в ее душу за такое короткое время? Признание этого факта вело к самому опасному выводу… Что враг, которого девушка собиралась уничтожить, сам обрел над ней власть. Завладел ее сердцем.
Шахразада вздохнула, с каждым мгновением все сильнее презирая собственную слабость. Особенно оттого, что втайне испытывала радость, потерпев неудачу на базаре. Куда же подевалась решимость, которая еще недавно казалась непоколебимой, словно железо?
Мысли постепенно унеслись в прошлое, к ночи перед тем, как стража увела во дворец Шиву.
Вдвоем с ней они просидели до самого рассвета в полумгле, которую едва разгоняло пламя единственной свечи. Подруга не плакала над будущим, что никогда не наступит, не взывала к звездам, прося избавить от грядущей доли. Вместо этого Шива настояла, чтобы они смеялись и радовались тому, что имели в настоящем. Так они и сидели во дворе под полумесяцем, вспоминая совместно пережитые за много лет истории и хихикая над ними.
Вот что Шахразада сделала ради Шивы.
Что Шива сделала ради Шахразады.
Наутро, когда девушки расставались, чтобы обреченная невеста могла провести последний день среди родных, та улыбнулась и пообещала:
– Однажды мы обязательно встретимся снова, моя бесценная подруга. И мы снова будем шутить и смеяться.
И обняла Шахразаду.
Такая сила духа.
И в ответ – такое предательство.
Шахразада обхватила подушку и изо всех сил стиснула ее в кулаках.
«Шива, что же мне делать? Я больше не нахожу в себе ненависти. Помоги вновь обрести ее. Когда я вижу лицо Халида… когда слышу его голос… Как я могу поступить так с тобой? Как могу любить тебя и одновременно…»
Двери в покои отворились с тихим скрипом. Шахразада села, ожидая увидеть служанок, принесших ежевечернюю трапезу.
Однако на пороге стоял Халид.
Он был один.
– Я тебя не разбудил?
– Нет.
– Ты сильно устала? – спросил он, проходя внутрь покоев и прикрывая за собой двери.
– Нет, – повторила Шахразада, еще сильнее сжимая в пальцах шелковую ткань подушки.
Халиф так и стоял возле входа.
Тогда девушка поднялась, оправила на себе шамлу и выскользнула за полупрозрачную завесу. Края свободного одеяния колыхались и обвивали лодыжки при ходьбе.
– Мне закончить сказку об Аладдине?
– Не надо, – тихо сказал Халид и подошел к Шахразаде.
– Ты совсем не отдыхал? – спросила она, заметив, насколько измученным он выглядит. – Ты должен поспать.
– Да, должен.
– Халид… – прошептала девушка, ощущая, как воздух между ними сгустился от невысказанного напряжения.
– Сегодня шел дождь.
– Да, немного, – кивнула Шахразада и увидела радостно вспыхнувший взгляд в янтарных глазах собеседника. Она недоуменно заморгала: – Ты тоже сходишь с ума от непогоды, как Джалал?
– Нет, я просто схожу с ума.
Отчаянно желая знать, что скрывается за словами Халида, Шахразада медленно, неуверенно подняла правую руку к его щеке.
Халиф сомкнул веки.
А когда вновь открыл глаза, то потянулся к Шахразаде и обхватил ладонями ее лицо.
Как получалось у юноши с целым сонмом секретов, спрятанных за стеной из камня и льда, обжигать простым прикосновением?
Он провел правой рукой по волосам Шахразады, по плечу и вниз по спине, а левую опустил на шею, большим пальцем поглаживая ямочку возле ее основания.
«Я… Я не сдамся, Шива, – пообещала девушка. – И непременно выясню правду, чтобы добиться для тебя справедливости».
Она не отрывала взгляда от лица Халида, ожидая, что последует дальше.
– Что ты делаешь? – прошептала она наконец.
– Упражняюсь в сдержанности.
– Зачем?
– Потому что не сумел совладать с чувствами тогда, на базаре.
– Разве это имеет значение?
– Да, имеет, – тихо ответил Халид. – Ты желаешь, чтобы я продолжил?
– Мы и раньше это делали, – после длинной паузы отозвалась Шахразада.
– Все изменилось. И никогда не станет прежним.
После этих слов кровь во всем ее теле воспламенилась, потекла по венам жидким огнем.
Халид коснулся губами шеи под ухом девушки и на мгновение дотронулся языком кожи, прошептав:
– Мне продолжить?
– А почему, по-твоему, я стою здесь, тугодум? – отозвалась Шахразада, собираясь с духом и изо всех сил сражаясь с подгибавшимися ногами.
Затем она положила ладонь на щеку Халида и прижалась губами к его губам.
Невинный поцелуй очень скоро перерос в нечто большее, приходя в согласие с тем вожделением, которым искрилось пространство мгновение назад.
Пальцы Шахразады проникли в мягкие волосы Халида, как его язык проник в ее приоткрытые губы. Халиф подхватил девушку в объятия, оторвав ее босые ноги от мрамора. Они упали на постель, сорвав с крепления шелковистую завесу. Эта помеха ни на секунду не отвлекла их внимания друг от друга.
Шахразада помогла освободиться от камиса Халиду. Мышцы на его торсе напрягались от ее прикосновений, а воздух в покоях становился все жарче, все плотнее. Когда губы юноши переместились к шее Шахразады, а руки скользнули по животу к завязкам ее шамлы, она поняла всю истинность прозвучавших ранее слов: все изменилось.
Теперь их касания стали необходимостью: водой для мучимых жаждой, огнем для замерзших. Огнем, опалявшим душу дотла.
Тесемки шамлы были развязаны. Еще несколько мгновений – и всякий намек на мысли исчезнет из сознания Шахразады. Она должна задать вопрос сейчас, пока пламя страсти не поглотило ее целиком.
– Мне нужно знать, – выдохнула девушка, сжимая напряженными пальцами обнаженные плечи Халида.
– Все, что угодно.
– Зачем потребовалось столько смертей? – прошептала Шахразада, ощутив, как сердце сжалось в тисках вины.