Шахразада ощутила, как у нее болезненно сжалось сердце.
– Вы поняли, что я сказала, моя капризная госпожа? – поинтересовалась Деспина, не получив ответа от собеседницы, но та лишь обернулась и молча посмотрела на служанку. – Наказание за покушение – смертная казнь. Наш халиф ценит вас превыше собственной жизни.
Сирень и бушующая песчаная буря
Джалал отложил в сторону отчет и побарабанил пальцами по краю стола из мореного дерева.
– Вы куда-то торопитесь, капитан аль-Хури? – поинтересовался Халид, не поднимая головы от бумаг.
– Нет, на данный момент никуда.
Продолжая постукивать пальцами по резной столешнице, Джалал пристально смотрел на резкие черты лица собеседника.
– Похоже…
– Халид, я хочу, чтобы ты мне доверился.
– И что же вызвало такой внезапный приступ родственной теплоты? – бесстрастно поинтересовался халиф, поднимая на капитана непроницаемый взгляд.
– Вчера шел дождь. Уверен, тебя обуревают сотни мыслей и тревог.
– Как всегда. Такова уж судьба правителя, – кивнул Халид, рассматривая Джалала с подчеркнутым спокойствием.
– И что ты думаешь насчет дождя?
– Что это первый признак грядущей бури, – ответил халиф, откладывая свиток, который держал в руке. – Намек на то, что предстоит.
– Ты, как обычно, отделываешься общими фразами.
– А ты, как обычно, и вовсе ничего не сообщаешь.
– Шахразада же…
– Мы не будем ее обсуждать, – негромко произнес Халид, и лишь на мгновение вспыхнувшие глаза на бесстрастном лице выдавали недовольство.
– Похоже, она вчера сумела тебя как следует встряхнуть. Невероятная девушка.
– Достаточно, Джалал.
– Не тревожься так сильно, брат. Вчера шел дождь. Не взваливай на себя чувство вины вдобавок ко всему остальному. Жители Рея не страдают понапрасну ни из-за тебя, ни из-за Шахразады.
– Я сказал, достаточно!
– Видишь? – сочувственно кивнул Джалал, тут же утрачивая все самодовольство, на смену которому явилась озабоченность. – Повторяю: позволь облегчить твое бремя. Ты обеспокоен. Или даже напуган. Нельзя жить в постоянном страхе, Халид-джан.
– Ты ошибся, я всего лишь слегка переутомился, – сухо заверил Халид, вновь возвращаясь к делам и погружаясь в чтение кипы лежащих на столе свитков. – По донесениям складывается картина, будто мятежные настроения в городе улеглись.
– Конечно же, они улеглись. Мы же больше не казним девушек Рея безо всяких на то объяснений, – рассеянно пробормотал Джалал, а не получив ответа от собеседника, поднял на него глаза.
– Неужели обязательно всегда быть таким мерзавцем? – ледяным голосом поинтересовался Халид, меряя капитана дворцовой стражи недовольным взглядом и стискивая кулаки так, что побелели костяшки.
– Ты несправедлив ко мне. Признай, что я веду себя так только в исключительных случаях при крайней необходимости. И иногда стараюсь исправиться, если того требует ситуация.
– Не думаю, что тебе знакомо само понятие вежливости.
– Не ты один страдаешь от последствий принятого решения. Несомненно, ты несешь основной груз ответственности и все же помни: тебе есть на кого опереться. Не бери на себя больше, чем необходимо. Позволь мне помочь. Я буду рад разделить с тобой это бремя. И именно это пытаюсь тебе сказать.
Халид смел в сторону свитки и подошел к окну, которое располагалось по правую руку. Мраморная арка обрамляла полуденное небо над головой. Легкий ветерок заносил в помещение насыщенный аромат цветущей в саду сирени и шуршал разбросанными на столе страницами, маня и обещая несбыточное.
Взгляд Халида затуманился от воспоминаний о блестящих черных локонах, разметавшихся по разноцветному шелку, и о полуприкрытых карих глазах. Он закрыл ставни, но, к сожалению, аромат бледно-лиловой сирени никуда не делся.
– Теперь ты испытываешь неприязнь не только к солнечному свету, но и к цветам? – заметив раздражение Халида, усмехнулся Джалал.
– Только к этим.
– И чем же сирень заслужила монаршее неудовольствие? – вместо ответа на этот вопрос последовало напряженное молчание, и Джалал все понял, а потому предложил: – Можно велеть садовнику выкорчевать растения или пересадить.
– Нет.
Улыбаясь про себя, Джалал откинулся на подушки, сложил пальцы в замок на животе и уставился на мозаичный потолок кабинета, а спустя несколько минут произнес:
– Халид?
– Как, ты еще здесь?
– Терпеливо ожидаю, когда ты снизойдешь и решишь поделиться со мной своими тревогами. – Халид лишь молча покачал головой и раздраженно вздохнул, кинув косой взгляд на Джалала. – Я могу сидеть тут весь день. Как ты соизволил отметить, мятежные настроения в городе улеглись… на какое-то время, – заявил тот, скрещивая ноги в лодыжках и устраиваясь удобнее.
– Отлично. Тогда уйду я, – сказал Халид, после чего решительно направился к дверям и распахнул их.
Джалал последовал за ним, точно зловещая и неотступная тень, насвистывая на ходу. Когда они пересекли зал с куполообразным потолком из агата с синими прожилками, звук эхом отразился в высоком помещении, и на челюсти Халида заходили желваки.
– Мы родственники, мой повелитель, – насмешливо прокомментировал Джалал, от внимательного взгляда которого не ускользнула реакция халифа на свист. – Я могу быть таким же упрямым, как и ты. Лучше открыться мне сразу, ведь рано или поздно все равно придется это сделать, чтобы избавиться от моего надоедливого присутствия.
Пройдя еще несколько шагов по мраморному коридору, Халид взглянул на Джалала и сказал:
– Селим планирует нанести визит в Рей на обратном пути к Амардхе. Через две недели.
– Этот… джахкеш? – выругался капитан стражи, замирая на месте. – Но с какой целью?
– Разве не очевидно?
– Может быть, для вас. Уж будьте так любезны и просветите своего неразумного слугу.
– Шахразада.
– Конечно. – Спустя несколько секунд Джалал понял, что имел в виду халиф, и презрительно рассмеялся. – Главный блудник Парфии желает взглянуть на новую жену правителя Хорасана.
– И наверняка в сопровождении Ясмин.
– Марг-бахр, Селим эль-Шариф! – искренне пожелал султану Джалал, выразительно проводя указательным пальцем по шее, чтобы продемонстрировать, какой именно судьбы хотел бы для нежеланного гостя. – И что вы собираетесь предпринять, мой господин?
– Твой отец считает, что на время визита Шахразаду разумнее отослать прочь, – ответил Халид. Джалал лишь фыркнул. – Ты не согласен?
– Конечно.
– И почему же?
– Потому что если этот джахкеш желает полюбоваться на будущее Хорасана, то не могу придумать лучшего способа, как продемонстрировать ему вас вдвоем, – заявил Джалал, поворачиваясь к халифу. – Шахразада аль-Хайзуран вселяет в вас уверенность. Вместе вы непобедимы.
– Ты убежден в собственной правоте, – отметил Халид, вглядываясь в горящие глаза собеседника.
– Так и есть. И вы не сомневайтесь, мой господин. Доверьтесь мне. И доверьтесь ей.
– И тогда стану непобедимым? – язвительно передразнил халиф, но на лице его отразился легкий интерес.
– Да. Вы вдвоем.
– И оба мы не слишком надежные люди, Джалал.
– Позвольте не согласиться. На Шахразаду можно положиться. Она дерзкая и непредсказуемая, однако тверда в своих убеждениях. Вы же действительно сложный в общении и суровый по характеру, зато эти качества проявляются с завидным постоянством, – ухмыльнулся Джалал.
– Значит, ты хочешь, чтобы я отправил Шази на съедение волкам?
– Шази? – еще шире улыбнулся капитан аль-Хури. – Честно говоря, я скорее склонен пожалеть несчастных волков.
– Прошу, хоть ненадолго побудь серьезным.
– Но я серьезен. На самом деле я бы даже предложил немного увеличить масштабы этой затеи и пригласить всех наместников в Рей. Пусть все эмиры увидят, насколько новый повелитель отличается от отца. Пусть убедятся в ложности тех слухов, которые ходили в последнее время. Пусть поймут, что вы с Шахразадой достойны их верности… Она полна огня и надежды.
Уголки губ Халида приподнялись, хоть и едва заметно.
– Неужели я вижу улыбку на лице нашего сурового халифа? – преувеличенно недоверчивым голосом поддразнил Джалал.
– Не исключаю такой вероятности.
Двое юношей продолжили путь по коридорам. В главном переходе к халифу примкнула привычная свита телохранителей. Когда увеличившаяся процессия оказалась в открытой галерее, Халид резко остановился и помрачнел при виде представшего перед ними зрелища.
Шахразада направлялась к ряду двойных дверей, ведущих в многоярусные сады. Деспина шла рядом с госпожой. Воин следовал чуть поодаль.
Заметив Халида, девушка остановилась, резко развернулась и плавно заскользила к нему, такая же пленительная и грациозная, как всегда. От неприкрытой красоты захватывало дух. Блестящие волны волос цвета черного дерева струились за спиной, а лицо с заостренным, гордо вскинутым подбородком купалось в лучах солнца, лившихся сверху. Светло-золотая мантия скрывала шелковый наряд глубокого изумрудного оттенка. В ореховых глазах Шахразады Халид увидел все то же сочетание скрытности и вызова, что таились там всегда.
Но сейчас в них промелькнуло и что-то новое. Эмоция, которую не удавалось определить.
Шахразада поморщилась, когда Воин подошел слишком близко, нависая над девушкой. Этот простой, но неодолимо притягательный жест манил Халида, точно сладкое вино и звонкий смех.
Когда Шахразада приблизилась, воспоминания о прошлой ночи нахлынули с новой силой.
Ощущение от тела девушки в его объятиях. Аромат сирени в ее волосах.
И бессмысленность всего, кроме их поцелуев.
Тогда выдержка Халида дала трещину. Начала крошиться.
Он пообещал рассказать Шахразаде все…
Сейчас же она стояла перед ним в нерешительности, приоткрыв рот и желая что-то произнести. Неуверенность так редко омрачала ее прекрасное лицо…
Однако Халид собрал волю в кулак и прошествовал мимо Шахразады, даже не взглянув в ее сторону.