Это была поза атакующего фехтовальщика.
Обычно бесстрастное лицо мальчишки-халифа сейчас стало суровым и напряженным, а желваки на стиснутой челюсти выдавали едва сдерживаемый гнев. Странные желтые глаза полыхали как раскаленная лава, такие же угрожающие и целеустремленные.
Шахразада прикоснулась к плечу юнца и спросила:
– Халид! Что ты делаешь?
Однако тот даже не шелохнулся.
Теперь Тарик понял, почему прошлой ночью Шахразада так беспокоилась.
Халиф оказался вовсе не тем скучающим и бессильным мальчишкой, который позволял жене говорить за себя. Он представлял собой нечто большее.
Нечто, что следовало тщательно обдумать и принять во внимание.
А затем вырвать из груди его сердце тем же способом.
Тарик ухмыльнулся и провел рукой по волосам, после чего спросил:
– Разве не здесь мы должны были встретиться, чтобы отправиться на охоту?
Халид смерил недовольным взглядом сына Назира аль-Зийяда, чувствуя нарастающее раздражение. Его объяснение причины вторжения в главную галерею звучало нелепо. Собственная глупость едва не стоила мальчишке жизни.
В обычных обстоятельствах Халид бы не стал реагировать так остро, однако сейчас в Рее находился с визитом Селим Али эль-Шариф. Только сегодня утром он высказал едва завуалированную угрозу в адрес Шахразады. В этом самом месте, в главной галерее. Халид ожидал чего-то подобного, но услышать это в реальности было не легче.
А игнорировать угрозы султана Парфии, даже незначительные, казалось недальновидным.
Халид не знал, кому мог приходиться союзником этот глупый сын эмира. Вчера это не имело первостепенного значения, так как мальчишка был всего лишь досадной помехой. Сегодня же он вызвал подозрения тем взглядом, который бросил на Шахразаду. Совсем не таким, каким смотрят большинство мужчин, оценивая красивую женщину: сосредоточив внимание на изгибах тела.
Подавляющая часть гостей именно так и выражали свой интерес. Они не заслуживали пристального внимания, но имели соответствующую репутацию: достойных порицания сластолюбцев, чей взгляд привлекала любая девушка, оказавшаяся поблизости.
Тарик Имран аль-Зийяд смотрел на Шахразаду вовсе не как мужчина, ценящий лишь соблазнительные изгибы тела. Для него имело значение то, что она говорила. Мысли, которые таились за словами.
Халид с сыном эмира спускались по лестнице, направляясь к конюшне мимо многоярусных садов. Телохранители следовали по пятам.
– Заклинаю, позвольте еще раз принести нижайшие извинения, – заговорил Тарик с заискивающей улыбкой, поправляя на запястье мангалу. Халид молча продолжил спуск, искоса поглядывая на собеседника. – Заверяю, что теперь я понял разницу между галереей и аллеей, повелитель.
– Я бы предпочел, чтобы вы додумались до этого раньше, – пробормотал Халид.
– Должен поблагодарить, что пощадили меня, мой господин, – заразительно рассмеялся мальчишка.
– Благодарности лучше адресовать моей жене. Если бы я находился в одиночестве, то ситуация могла бы обернуться по-другому.
– Похоже, вас можно поздравить с обретением подходящей супруги, сеид? – произнес сын эмира и внезапно споткнулся, хотя до этого шагал по лестнице уверенно.
Помеха становилась все более досадной. Халид остановился и обернулся к Тарику, который был выше его самого на пол-ладони и шире в плечах.
– Шахразада – необычная девушка, а я чудовище Рея. Полагаю, мы действительно друг другу подходим, – холодно обронил Халид, к собственному раздражению вынужденный смотреть снизу вверх на собеседника. Тот побледнел, услышав ответ. – Вы выглядите оскорбленным. Какими же именно словами? – поинтересовался халиф, пристально наблюдая за реакцией Тарика.
– Всей фразой, мой повелитель.
Мальчишка явно не обладал навыками прирожденного лжеца. Досадная помеха теперь стала полновесным поводом для беспокойства.
Вскоре сын эмира взял себя в руки и попытался разрядить повисшее в воздухе напряженное молчание с помощью очередной обаятельной улыбки. Халид развернулся и продолжил путь вниз по лестнице.
– Вы уже обзавелись женой, Тарик Имран аль-Зийяд?
– Боюсь, что нет, мой повелитель. Но планирую исправить это недоразумение в ближайшем будущем.
– Значит, вы уже обручились?
– Да, мой господин. С девушкой, в которую влюблен с детства, – сказал юноша, и вспыхнувшие глаза выдавали, что на этот раз он говорил искренне. – Именно по этой причине и позволил себе смелость поздравить вас с обретением достойной жены. Величайший подарок судьбы – найти любовь всей жизни, только тогда радость сторицей перевесит все невзгоды супружества, – заявил Тарик с абсолютной убежденностью в голосе.
Первая интересная мысль за всю беседу пришлась Халиду не по душе.
Спустя некоторое время они подошли к конюшне. Джалал направился им навстречу и с любопытством склонил голову набок, заметив глупого мальчишку. Затем приветливо кивнул ему. Тот улыбнулся в ответ.
– Еще раз примите мои извинения и просьбу передать благодарность вашей жене. Похоже, теперь я обязан ей жизнью. – Сын эмира низко поклонился Халиду и неторопливо побрел к конюшне, его белая рида развевалась за спиной.
– Что случилось? – спросил Джалал, как только юноша удалился за пределы слышимости. Ответа не последовало. Тогда капитан взволнованно предположил: – У вас с Шахразадой все в порядке? – И вновь повисла тишина, так как Халид задумчиво наблюдал за удалявшимся мальчишкой.
– Выясни все, что сможешь, о Тарике Имране аль-Зийяде. О его родственниках и союзниках. Обо всем, – распорядился халиф и нахмурился, когда Джалал рассмеялся. – Я сказал что-то забавное?
– Мы действительно одной крови, это бесспорно. Этот мальчишка беспокоит меня весь день.
Летающий ковер и набегающая волна
Шахразада стояла в небольшой гардеробной, где хранились все ее наряды, и наблюдала, как Деспина откладывала один цветной шелковый сверток за другим.
– Во имя Зевса, выбери уже что-нибудь, – простонала Шахразада, перекидывая через плечо вьющийся каскад смоляных локонов.
– Потерпите, моя капризная госпожа. Я ищу конкретный наряд.
– Тогда опиши его более конкретно, чтобы я могла помочь.
Деспина поднялась на ноги и потянулась, но почти сразу поморщилась, разминая левое плечо.
– Как твое самочувствие? – озабоченно поинтересовалась у нее Шахразада.
– Вполне сносно. Хотя выспаться прошлой ночью как следует не удалось.
– Ты же знаешь, что я имею в виду.
– Впереди многие месяцы до того, как мое состояние станет причинять неудобства, – поразительно легкомысленно рассмеялась Деспина.
– Ты уже рассказала обо всем Джалалу?
– Нет.
– А когда собираешься это сделать?
– Когда наберусь смелости или когда не останется иного выбора – зависит от того, что произойдет раньше. И больше не хочу обсуждать эту тему, – заявила Деспина и повернулась к другой части гардеробной, начав перебирать новые шелковые свертки.
Шахразада нахмурилась, размышляя, удалось ли служанке хоть немного отдохнуть этой ночью, учитывая нелегкие обстоятельства, свалившиеся на голову.
Почему только Деспина не хочет рассказать Джалалу, что он станет отцом?
– Похоже, наряд отнесли в мою комнату для починки, – всплеснув руками, раздраженно пробормотала служанка, выныривая из залежей свертков.
Оставив груды разворошенных тканей лежать в беспорядке, девушки направились к неприметной двери из полированного дерева рядом со входом в покои Шахразады. Деспина толкнула створку, прошла по узкому коридору, потянула за серебряную рукоятку и проскользнула в небольшую спальню.
Шахразада никогда раньше здесь не бывала, несмотря на то что комната служанки располагалась совсем рядом с ее собственной. Опрятно прибранное помещение казалось уютным и отражало характер гречанки. С одной стороны виднелись аккуратно сложенные подушки возле низенького столика из той же светлой древесины, что и единственный шкаф. В воздухе витал легкий цветочный аромат жасмина.
Деспина подошла к шкафу, открыла створку и продолжила поиск.
Осматриваясь, Шахразада заметила перевязанный конопляным шнуром сверток, прислоненный к стене за деревянным сундуком.
Это был коврик, который подарил Муса Сарагоса.
– Почему он стоит здесь? – поинтересовалась Шахразада, кивнув на рулон.
– Я все забываю спросить, можно ли его выбросить, – вздохнула Деспина, проследив за взглядом госпожи.
– Это же подарок!
– Старый, потертый и наверняка траченный молью коврик. Я не хотела его класть рядом с вашими роскошными нарядами.
– Отдай его мне, – велела Шахразада.
– С какой стати кому-то дарить такую рухлядь жене халифа – выше моего понимания, – пожала плечами Деспина, но все же выполнила приказ.
Шахразада взяла рулон и вспомнила тот день, когда Муса Сарагоса явился с визитом во дворец. «Этот ковер особенный. Он поможет найти путь, когда вы потеряетесь», – сказал тогда загадочный старец.
– Не думаю, что это обычный половик.
– А что же тогда?
– Может, какая-то разновидность карты? – предположила Шахразада.
– Если и так, то она давно устарела, а потому бесполезна.
Выйдя из комнаты Деспины, Шахразада прошла по узкому коридору обратно в свои покои, опустилась на колени и положила сверток на пол. Затем принялась развязывать узелок на пеньковой веревке. А когда усилия не увенчались успехом, вспомнила, почему любопытство угасло в прошлый раз, непосредственно после получения подарка.
– Никак не удается одолеть этот проклятый узел, – проворчала Шахразада, заметив, что Деспина заглядывает через плечо.
– Позвольте мне.
Служанка склонилась над свертком и потянула за концы пеньковых завязок. Ничего не добившись, она поднесла узел к глазам, внимательно изучая сплетения веревки. Затем вытащила серебряную шпильку из красиво уложенной на голове прически, высвободив каскад золотистых локонов. Густые волосы рассыпались по плечам. Деспина же принялась сосредоточенно поддевать шпилькой затянутые петли.