Шарзад задвигалась во сне и повернулась к Халиду, словно притянутая ее собственным необъяснимым влечением. Ее рука упала ему на грудь, и девушка с тихим вздохом положила голову ему на плечо.
Вопреки здравому смыслу Халид открыл горящие глаза, чтобы еще раз посмотреть на нее.
Эта опасная девушка. Эта пленяющая красота.
Этот уничтожитель миров и творец чуда.
Стремление прикоснуться к ней сейчас было необъяснимым, и рука Халида подвинулась, чтобы окружить ее в объятии. Он уткнулся носом в ее волосы, в тот же аромат сирени, который дразнил его за окном. Маленькая, изящная рука на груди халифа подвинулась выше, к его сердцу.
Сколько бы мучений ему не пришлось пережить… Сколько бы зла не пришлось встретить…
Больше ничего не имело такого значения.
А потом он услышал шум в дальнем углу комнаты.
Он усиленно моргал, пытаясь сфокусировать взгляд. Его мышцы напряглись от повышенного внимания, когда молниеносное движение промелькнуло в размытом взгляде. Халид зажмурился, пытаясь прояснить зрение, борясь, чтобы увидеть сквозь слои тумана и тени. Боль между бровями росла, когда его пульс ускорился из-за неожиданного вызова.
Другое размытое движение проскочило по комнате, на этот раз в противоположном углу.
Халид убрал руку с Шарзад и потянулся за кувшином воды, стоящим у кровати.
Новая вспышка движения рядом со столом привлекла его внимание, и Халид, швырнув кувшин в ее сторону, вскочил на ноги с шамширом в руке.
Звук кувшина, вдребезги разбившегося об стол из черного дерева, разбудил Шарзад, и она села, испуганно вскрикнув.
– Халид? Что случилось?
Халид молчал, глядя на неподвижность вокруг его стола. Он снова зажмурился. Сильно. Его глаза пылали огнем тысячи солнц. Он прижал ладонь между бровей и стиснул зубы.
Шарзад, встав с кровати, подошла к нему.
– У тебя что-то… болит?
– Нет. Иди спать. – Его ответ звучал бессмысленно жестоко, даже для него.
– Ты мне лжешь. – Она протянула руку и взяла его мягкими пальцами за запястье. – Что не так?
– Ничего. – И снова боль пронзила его слова, делая ответ более резким, чем он хотел.
Она потянула его за руку.
– Лжец.
– Шарзад…
– Нет. Скажи мне правду или я уйду.
Халид молчал, зверь в его голове ревел с невыразимой силой.
Шарзад подавила рыдание.
– Снова и снова. – Она развернулась на пятках и скользнула в сторону двери.
– Остановись! – Халид пытался пойти за ней, но его голова пульсировала и зрение исказилось до такой степени, что сделать это было невозможно. Издав неразборчивый звук вместо слов, Халид уронил шамшир и опустился на колени, сжимая ладонями голову с обеих сторон.
– Халид! – ахнула Шарзад. Она побежала обратно и склонилась к нему. – Что с тобой?
Он не мог ответить.
Халид слышал, как она понеслась к дверям и распахнула одну.
– Моя госпожа? – обратился к ней охранник.
– Найди капитана – нет, генерала аль-Хури, – настойчиво сказала Шарзад. – Немедленно.
Она ждала у двери, пока вскоре не послышался тихий стук.
– Моя госпожа Шарзад, – начал его дядя. – Все ли…
– Его голова. Пожалуйста. Ему… ему очень больно. – Страх в ее голосе огорчил Халида больше, чем он допускал.
– Оставайтесь с ним. Я скоро вернусь.
Дверь хлопнула.
Шарзад вернулась к нему. Халид прислонился спиной к кровати и уперся локтями в колени, прижимая ладони ко лбу с такой силой, что у него в глазах замерцали звезды.
Когда дверь снова открылась, Шарзад напряглась. Он чувствовал, как она подвинулась ближе, настороженно заслоняя его.
– Сеид. – Голос факира эхом разнесся над ним.
Халид вздохнул, его глаза по-прежнему были крепко зажмурены.
– Моя госпожа, – сказал его дядя. – Пожалуйста, пойдемте со мной.
Ее тело еще больше напряглось, готовясь к бою.
– Я…
– Шарзад-джан, – очень мягко вставил его дядя. – Пожалуйста.
– Нет, – прохрипел Халид. Он протянул к ней руку. – Она остается.
– Халид-джан…
Халид с усилием открыл кричащие от боли глаза и посмотрел на своего дядю.
– Моя жена остается.
Ава
Шарзад не знала, как понимать сцену, разворачивавшуюся перед ней.
Странный пожилой мужчина, облаченный в белое, шел походкой, не свойственной обычному человеку. Он не моргал, и не видно было, что он дышал.
И он изучал ее таким пронзительным взглядом, от которого ее живот скрутился в клубок узлов.
– Сеид, – повторил странный мужчина, приближаясь к Халиду.
Не говоря ни слова, Халид склонил голову. Мужчина поднял ладони к его вискам. Затем он закрыл глаза. Шарзад чувствовала, как воздух в комнате замер. Своеобразное ощущение появилось возле ее сердца, и по спине проскользнул холодок.
Когда странный человек вновь открыл глаза, они светились белым, как слепящий центр пламени. Между его рук появилась теплая, красно-оранжевая вспышка огня, которая распространилась по всему лбу Халида.
Особенное ощущение в ее груди вспыхнуло, и Шарзад подавила возглас. Это напомнило ей о том дне на прошлой неделе… когда летал ковер.
Круг света у головы Халида пульсировал желтым, мигая все ярче, прежде чем по спирали вознестись вверх в темноту. Затем он втянулся обратно в когтистые руки старика.
И ощущение возле ее сердца исчезло.
Халид осторожно выдохнул. Его плечи сгорбились, а напряжение начало отпускать тело.
– Спасибо, – прошептал он старику, голос халифа был сухим и жестким.
Шарзад глядела на этого знатока магии. И снова он смотрел на нее со странно проницательным выражением.
– Спасибо, – повторила Шарзад в недоумении.
Старик нахмурился, его немигающие глаза были полны обеспокоенности.
– Сеид…
– Я всегда ценю ваши советы. И знаю, что вас заботит, – перебил его Халид тихим голосом.
Старик замолчал, а потом произнес:
– Оно становится хуже. И только продолжит прогрессировать подобным образом.
– Опять же, я понимаю.
– Простите мою дерзость, сеид, но вы не понимаете. Я предупреждал вас раньше, и сейчас мои худшие опасения сбываются. Вы не можете далее продолжать этот фарс. Если не найдете способ поспать…
– Пожалуйста. – Халид поднялся на ноги.
Старик, отплыв назад, поклонился со сверхъестественной грацией.
– В который раз я благодарен вам. – Халид вернул поклон и поднял руку ко лбу в знак уважения.
– Не благодарите меня, сеид, – ответил старик, поплыв к двери из черного дерева. – Моя служба состоит в том, чтобы надеяться на великого короля. Позаботьтесь дать ему шанс, подтвердив мою правоту. – Он взялся за бронзовую ручку, остановившись, чтобы еще раз взглянуть на Шарзад, перед тем как исчезнуть в темноте, оставив их наедине.
Халид опустился на край кровати, его глаза были налиты кровью и черты прочно удерживали следы напряжения.
Шарзад села рядом с ним. Какое-то время она молчала; воздух потяжелел, перегруженный их невысказанными мыслями.
Затем Халид повернул к ней голову:
– Прежде чем…
– У тебя бессонница? – вставила она слабым голосом.
Он втянул носом воздух:
– Да.
– Почему?
Халид наклонился вперед, его черные волосы спадали ему на лоб.
Она взяла его за руку:
– Расскажи мне.
Он покосился на нее, и его взгляд, исполненный муки, лишил ее дыхания.
Шарзад обхватила его руку обеими ладонями.
– Пожалуйста, Халид.
Он кивнул:
– Прежде чем я начну, хочу, чтобы ты знала, как мне жаль.
Ее сердце дрогнуло.
– Из-за чего?
– Из-за всего. Но особенно из-за того, что я собираюсь тебе рассказать.
– Я не…
– Это бремя, Шази, – произнес он хриплым шепотом. – Этот секрет – обуза, которую я никогда бы тебе не пожелал. Узнав его, ты уже не сможешь отдать тайну обратно. Что бы ни происходило, ее холодная определенность останется с тобой. Страх, волнение, вина – они станут твоими.
Шарзад осторожно вдохнула.
– Я не скажу, что понимаю, потому что мне ничего не ясно. Но, если это твое бремя – если оно заставляет тебя мучиться, – я хочу знать.
Халид изучал фрагмент черного оникса под своими ногами.
– Ее звали Ава.
– Ава?
– Моя первая жена. Я женился на ней вскоре после того, как мне исполнилось семнадцать. Это был брак по расчету. Такой, о котором я договорился, чтобы избежать того, что считал гораздо худшей долей. Как же я тогда ошибался. – Халид переплел свои пальцы с ее. – Мне никогда не следовало править Хорасаном. Моего брата, Хассана, воспитывали как будущего короля. Когда же он погиб в бою, моему отцу было уже поздно пытаться исправить те годы, которые потратил на то, чтобы наказывать меня за предполагаемые преступления моей матери. У нас не было никаких отношений – ничего, только воспоминания о кровопролитии и мечты о возмездии. После его смерти я был не готов править, так же, как и любой мальчишка, исполненный ненависти. Как ты однажды сказала – я был предсказуем. Предсказуемо злым. Предсказуемо измученным.
Шарзад видела, как уставшие глаза Халида потускнели от воспоминаний.
– Я также был полон решимости стать всем тем, что мой отец презирал бы в короле. Перед смертью он хотел, чтобы я женился на Ясмине, с целью объединить королевства Хорасана и Парфии. После того как он умер, его советники продолжили настаивать на этой партии. Даже дядя Ареф считал, что это было бы мудрым, хотя и досадным решением. Я оставался непреклонным в своем отказе – до такой степени, что уволил всех оставшихся советников моего отца и начал искать людей для своего собственного совета.
Лицо Шарзад напряглось.
– Ты так сильно гнушался Ясмины?
Халид покачал головой:
– В Ясмине, конечно, есть свои достоинства, но я никогда не чувствовал настоящей симпатии к ней. Более того, я не мог добровольно объединить свой род с семьей Салима Али эль-Шарифа. Когда моя мать была жива, он относился к ней как к шлюхе богача и никогда не упускал возможности дурно отозваться о ней после ее смерти. Я помню, как жаждал того дня,