– Пока что все нормально, – сказал Гийон и пошел вперед.
На палубе «Фоксхантера» он нырнул в рулевую рубку, включил свет и тихо выругался. Радиотелефон был вырван из своего гнезда и валялся в углу, разбитый вдребезги, рядом лежал топор с пожарного щитка.
– Все-таки опередили, – сказал Меллори, протискиваясь мимо Гийона.
Он сбежал вниз по трапу в салон, а оттуда прошел в кормовую рубку. Там он опустился на колени, отпер ключом ящик под койкой и пошарил в нем рукой.
– Вы это ищете, полковник? – мягко спросил Рауль Гийон.
Меллори встал и обернулся. Ящик стола был выдвинут.
Гийон стоял напротив, держа в руке маленький транзисторный передатчик, единственное средство, которое связывало Меллори с его отделом.
– Молодец, – сказал Меллори и сиганул вперед.
Гийон швырнул передатчик на пол и, с силой опустив на него каблук, вытащил из кармана «люгер». Меллори молчал, складка пролегла меж его бровей. Голос откуда-то сзади произнес:
– Отлично, капитан Гийон. А я уж было стал разочаровываться в вас.
Меллори обернулся и увидел де Бомона, вышедшего из темного угла. Рядом с ним стоял Жако, держа автомат наперевес.
12. К черной башне
На подходе к острову Марсель включил малый газ и повел катер прямо к черному зеву пещеры. Моторная лодка тащилась сзади, на длинном буксирном тросе. Меллори взглянул на море: горизонт с одетого края был окутан надвигающейся темной мглой, звезды гасли. У фальшборта Гийон и де Бомон о чем-то беседовали вполголоса. У рулевой рубки, облокотясь, стоял Жако, сжимая в пуке автомат. Один глаз его был прикрыт, вся правая сторона лица изуродована огромным багровым шрамом. Он не мигая смотрел на Меллори. Они вошли в темный проход, и Меллори поежился от холода и сырости. Туннель закончился пещерой около ста футов длиной и около пятидесяти шириной. Под водой, как уже знал Меллори, она еще просторнее. Длинный каменный причал ярко освещался двумя дуговыми лампами. Катер пришвартовался рядом с великолепной сорокафутовой моторной яхтой, на корме которой красовалась надпись: «Флер де Лис». У дальнего конца причала выступал из воды темный корпус подводной лодки. Она была короткой, короче, чем Меллори показалось в первый раз.
Человек десять – двенадцать, одетых в форму французского военного флота, суетились возле лодки. Ими руководил совсем молодой, по-мальчишески стройный лейтенант в фуражке и бушлате.
По короткому трапу Меллори и де Бомон сошли на причал. Гийон, Марсель и Жако спустились следом. Лейтенант небрежно отдал честь де Бомону.
– Как идут дела, Фенелон? – спросил де Бомон. – Есть проблемы?
Фенелон тряхнул головой:
– Будем готовы вовремя.
– Хорошо. В девять я проинструктирую вас.
Фенелон пошел к своим людям, а де Бомон обернулся к Меллори:
– Восхитительна, правда? И как раз то, что нам нужно. Небольшая, компактная, всего шестнадцать человек команды. Вы знакомы с такими лодками?
– Только на бумаге.
– Это целая история. Сошла со стапелей в Германии в сорок пятом году и через месяц затонула вместе со всей командой во время испытаний. Затем ее подняли и доставили во Францию.
– Теперь она ваша, – сказал Меллори. – Пестрая биография.
В луже у дальней стены пещеры лежало тело аквалангиста, прикрытое брезентом, из-под которого торчали ноги в ластах.
– Второго мы не нашли. Наверное, течением затащило под риф, – изрек де Бомон. – Ужасная смерть.
В его словах слышалась скрытая угроза, но Меллори притворился, что не понял. Де Бомон с легкой улыбкой на лице пошел в дальний угол пещеры к длинной, футов в сто, лестнице, уходящей куда-то наверх. Они поднялись по ступеням и вышли на каменную площадку. По длинному коридору они шли мимо дверей, за некоторыми Меллори заметил узкие койки военного образца, покрытые серыми одеялами. Откуда-то доносились запахи кухни.
Де Бомон открыл одну из дверей, и они оказались в просторном холле. Могучие изогнутые балки мореного дуба поддерживали потолок, теряясь в темноте наверху. Широкая мраморная лестница вела на галерею. В огромном камине, похожем на средневековый, пылали целые бревна.
– Недурно, правда? Эти промышленники во времена королевы Виктории просто сорили деньгами. Каждый камень приходилось привозить морем.
Де Бомон говорил развязно, явно рисуясь. Он был похож на самодовольного хозяина, демонстрирующего свое новое жилище.
Они поднялись еще выше, прошли вдоль галереи, и де Бомон отпер еще одну дверь, поменьше остальных. За ней оказалась узкая винтовая лестница. Из маленьких оконцев в стене открывался отличный вид на море. Лестница вывела к небольшой каменной площадке у новой двери. Де Бомон вошел внутрь. За неплотно прикрытой дверью Меллори увидел сложную радиоаппаратуру, радиста в наушниках, вскочившего при виде де Бомона. Переговорив о чем-то с радистом, де Бомон вышел.
Они стали подниматься дальше – де Бомон впереди, Меллори, Гийон и Марсель следом. Замыкал процессию Жако. Наконец на маленькой площадке де Бомон открыл последнюю дверь.
Круглая и довольно просторная комната была прекрасно меблирована, полы покрывали персидские ковры, поленья ярко горели в широком камине. Вдоль стен тянулись книжные шкафы, и только одна стена, вернее, ее участок длиной в двадцать футов, была закрыта бархатной шторой. Де Бомон отодвинул штору, и за ней открылось широкое панорамное окно.
– Одно из моих маленьких усовершенствований. В ясные дни отсюда видно Францию.
Он жестом указал на кресло у огня:
– Присаживайтесь.
Меллори сел. Жако встал за его спиной, держа автомат наготове. Марсель подошел к окну, правой рукой придерживая у бедра кобуру с револьвером.
Гийон остался в дверях. Меллори взглянул на него, и француз не отвел глаз.
Де Бомон уселся в кресло напротив.
– Полковник Меллори, – сказал он, – я не намерен наносить оскорбления вашей разведке, препираясь с вами. В течение определенного времени я был в плену у вьетконговцев в Индокитае и именно их педагогическому таланту обязан умением добывать информацию, в том числе и у самых несговорчивых. Жако был старшим уоррент-офицером моего полка, поэтому все вышесказанное в полной мере относится и к нему. Нет необходимости говорить, что он не упустит случая применить свои знания на практике.
– Достаточно, – ответил Меллори. – Я уловил суть.
– Великолепно. Значит, можем перейти прямо к делу. Как вы, должно быть, уже догадались, капитан Гийон играет роль двойного агента. Когда «Доксьем» предложила ему сотрудничество, они, естественно, не знали, что имеют дело с представителем ОАГ. Для нас это было чрезвычайно удобно. Гийон подтверждает тот факт, что у Бюро не было никаких оснований подозревать о нахождении здесь «Л'Алуэтт». Направленное ему приглашение работать с вами здесь, на Иль де Рок, исходило от британской разведки. Я хочу знать, что послужило причиной.
– Здесь находился наш человек, – сказал Меллори. – Обычная слежка. А в один прекрасный вечер его тело прибило приливом к берегу. По заключению эксперта – несчастный случай.
– Он имел обыкновение совершать в темноте длинные прогулки среди скал, причем с биноклем ночного видения. Довольно опасная привычка. Окружающие должны были предупредить его.
– Здесь вы совершили ошибку, – сказал Меллори. – Для моего шефа это означало только одно – наш человек заметил что-то важное. Принимая во внимание то, что французы прочесывали все бухточки и устья рек на своей стороне Ла-Манша, мы предположили, что лодка должна находиться на Нормандских островах.
– Прискорбно, – сказал де Бомон. – Придется уходить отсюда раньше, чем я рассчитывал. Хотя, с другой стороны, ни текущие, ни перспективные мои планы ни в коей мере не претерпят изменений.
Он встал и вежливо улыбнулся:
– При более удачных обстоятельствах наша беседа доставила бы мне еще большее удовольствие. Полагаю, мы бы сработались. Но сейчас, прошу извинить, я очень занят и не могу уделить вам более ни минуты.
– Понимаю, – иронично сказал Меллори и встал.
Позже он часто вспоминал этот момент, пытаясь восстановить в памяти, как все произошло. Он совершенно не чувствовал страха, скорее любопытство.
Жако нетерпеливо переминался с ноги на ногу за его спиной. Марсель отошел от стены. Де Бомон вынул из кармана револьвер и протянул Гийону:
– Последние почести. Это по вашей части, капитан. Что ж, по крайней мере солдатская смерть.
Гийон стиснул рукоять револьвера и взглянул на Меллори. Совершенно неожиданно он сгреб де Бомона за грудь, притянул его к себе и приставил ствол к горлу. На мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Де Бомон тихо рассмеялся:
– Знаете, Гийон, у наших друзей в Париже всегда были сомнения на ваш счет. Теперь я понимаю, почему. Вы способны совершать ошибки. Офицер с вашим опытом должен отличать по весу револьвер, заряженный холостыми патронами, от заряженного боевыми.
Он отобрал револьвер у Гийона. Молодой француз взглянул на Меллори и криво улыбнулся:
– Очень умно. Ничего не скажешь.
– Опять мы вместе, – отозвался Меллори.
Де Бомон кивнул Марселю:
– Отведи его вниз и будь повнимательнее. Полковника Меллори я отпущу позже.
Он закрыл за ними дверь, обернулся к Меллори и улыбнулся:
– Теперь, когда мы точно знаем, кто есть кто, можно и отдохнуть с полчаса. – Из шкафчика в углу он вынул бутылку и два бокала: – Коньяк просто потрясающий. Думаю, вы оцените.
Меллори, чувствуя присутствие Жако за спиной, с интересом стал ждать, что будет дальше.
Отпив немного коньяку, он откинулся на спинку кресла:
– Я не пойму, чего конкретно вы стремитесь добиться. Политические убийства только осложняют дело и лишают даже той небольшой опоры, которой вы располагаете на данный момент.
– Это ваша точка зрения, – возразил де Бомон. – Единственная на сегодняшний день реальная политика – политика насилия. Палестина, Кипр и Алжир – удачные примеры хорошо продуманного и преднамеренного применения в политических целях насилия и убийств. Мы поступаем аналогичным образом.