— Могу я узнать, какие критерии использовались при отборе?
— Да, можете, но это неправильный вопрос. Никаких критериев не было вообще. Мы не отбирали вас. Вы сами себя выбрали.
Форман вернулся на возвышение и заглянул в свои записи.
— Единственное наше условие — точнее, условие Агентства, организовавшего эти курсы, — знание английского языка и желание попасть сюда. Все остальное зависело от вас самих.
Форман сошел с возвышения и что-то тихо сказал ассистентке. Потом снова обратился к доктору Чин. Но теперь он говорил не только с ней, а со всеми нами: — Вас пригласили сюда, потому что вы продемонстрировали исключительные личные качества. Каждый из вас тем или иным способом оказал важную услугу человечеству. Этого достаточно, чтобы привлечь к себе внимание Агентства и получить приглашение на курсы. Вы пришли в зал по собственному желанию — это, собственно, и есть отбор. Все остальное к делу не относится.
— Вы хотите сказать, что не отбирали никого из сидящих здесь?
— Совершенно верно. Мы лишь поставили пятьсот двенадцать стульев и объявили, что на них сядут пятьсот двенадцать самых лучших задниц планеты. Такова уж натура стульев — притягивать задницы. Посмотрите вокруг. Именно это и произошло. Задницы так и тянутся к стульям, как мухи к меду. Вышло так, что на этот раз прилипли ваши. Лучшие из лучших, как мы считаем.
По залу прокатился смешок. Форман даже не улыбнулся. Он продолжал, обращаясь к доктору Чин: — Но мне кажется, что вы хотите получить другой ответ, не так ли?
— Если вас не затруднит, — сдерживаясь, сказала Чин.
— Ничуть. Мы можем уделить этому целый день, если потребуется. Но в действительности все очень просто. Когда вам нужно полчашки стирального порошка, вам ведь все равно, какие именно его частицы выпадут из коробки, не так ли? Главное, чтобы они сделали свое дело — выстирали, верно? Вот и у нас есть работа, которую надо сделать, а вы — те частицы человечества, которые, как мы ожидаем, эту работу выполнят. Вот и все. В следующий раз мы зачерпнем пятьсот двенадцать других частиц.
Форман взял у ассистентки записку, быстро пробежал ее взглядом и, отрицательно покачав головой, вернул обратно, затем прошел за последний ряд той секции, в которой сидел я. Смотреть на него стало неудобно, поэтому я продолжал следить за экраном. Теперь он был поделен пополам, вторую половину занимало изображение доктора Чин.
Она все еще стояла с сердитым видом.
— Все это очень умно, доктор Форман, но я все-таки не могу согласиться с результатами отбора.
Форман перестал улыбаться.
— Очень плохо. Но мы собрались здесь не для выборов. Они уже проведены. И должен вас огорчить: вы их выиграли.
Раздался смех и даже редкие аплодисменты. Подняв руку, Форман остановил веселье.
— Не задирайте нос, — предупредил он. — Вы лишь выиграли право подписать бессрочный контракт на борьбу с самым большим несчастьем в истории человечества.
Смех замер.
— А теперь действительно плохие новости. Возможно, вы недостаточно подготовлены для курса. Все вы можете оказаться неумехами и неудачниками. Мы узнаем об этом, когда будет уже поздно что-либо изменить. Но с чего-то надо начинать.
Доктор Чин по-прежнему не садилась. Вид у нее был недовольный. Похоже, что это ее нормальное состояние. Форман посмотрел на нее поверх рядов.
— Да?
— Я не уверена, что хочу остаться.
— Кажется, вы слегка опоздали. Вы уже здесь.
— Я передумала.
— Понятно.
Форман обогнул стулья и приблизился к доктору Чин вплотную. Для этого ему пришлось пройти через весь зал.
— Сначала вы хотите посмотреть, что здесь будут делать, верно? — мягко сказал он. — Вы хотите убедиться, что происходящее вам понравится или не будет противоречить вашим убеждениям, и только потом решите, принять ли в этом участие? Удобная отговорка, чтобы стоять одной ногой в дверях, если дела пойдут туго. Вы заранее готовите почву для отступления, я прав?
— Нет! — ответила она, пожалуй, чересчур запальчиво и вся сжалась, готовая к отпору, тогда как Форман сохранял устало-равнодушный вид. — Откуда вам знать мои мысли? — воскликнула Чин. — Я не привыкла принимать необдуманные решения и пока еще размышляю.
— Я понял. Вы не любите принимать ответственные решения, вы любите только размышлять о них.
— Чтобы не ошибиться.
— Гм. Все достаточно прозрачно. Самый лучший способ отказаться — это пообещать подумать. Таким образом снимаешь с себя всякую ответственность. Фраза «я подумаю» представляет собой вежливую форму отказа — когда хотят от кого-нибудь избавиться. Эти слова насквозь лживы. На самом деле вы говорите: «Я не хочу даже думать об этом. Отстаньте от меня». — Доктор Форман обвел взглядом аудиторию. — Кто из вас пользовался таким приемом?
Не меньше половины подняли руки. В том числе и я. Но Форман даже не взглянул на результат, он снова насел на доктора Чин: — А хторране не собираются ждать, пока вы все обдумаете. И мы тоже. Откладывать больше нельзя. Вы должны сделать выбор сейчас. Итак, вы остаетесь или уходите? — Он терпеливо ждал ответа.
— Не выношу принуждения, — резко бросила доктор Чин. Ее глаза засверкали.
— Потрясающе. А я не люблю клизму. Но в данном случае наше «нравится — не нравится» не имеет отношения к выбору, который надо сделать, — невозмутимо парировал Форман. — Ну что, остаетесь или еще подумаете? Учтите, раз начав колебаться, человек уже никогда не остановится. Он будет подыскивать новые и новые поводы для этого, отравляя себе жизнь.
Доктор Чин расстроилась и, казалось, готова была заплакать. Если бы меня не раздражала задержка в занятиях, я бы, наверное, пожалел ее.
— Ну почему я должна решать это сию минуту? — с отчаянием воскликнула она.
— Потому что выбор Дороти Чин является частью нашего курса. Мы не сможем двигаться дальше, пока каждый не решит для себя этот вопрос. Иными словами, больше нельзя уходить от ответственности — мол, я должен или должна еще раз подумать.
— Подождите. — Дороти Чин выставила вперед ладони, словно отталкивая от себя Формана. — Еще минуту.
Форман выждал несколько секунд и вежливо поинтересовался: — Ну как?
— Я хочу знать: для чего мы собрались здесь, с какой целью?
— Хороший вопрос, — одобрил Форман. — Я отвечу, но прежде хочу обратить ваше внимание на то, что это лишь иная тактика проволочек, — Он повернулся, как бы приглашая к разговору остальных. — Пожалуйста, обратите внимание, потому что это касается всех. Перед вами наглядный пример того, что мы творим вместо выбора. Дело не в одной Дороти. Повторяю, это касается всех. Дороти лишь пример. — Форман повернулся к Дороти Чин: — Сейчас я отвечу на ваш вопрос, а потом попрошу ответить на мой.
Он вернулся на помост и обратился ко всей аудитории: — Правительство Соединенных Штатов, согласовав вопрос с правительствами двадцати трех союзных государств, санкционировало данный постоянно действующий проект. Его цель — подготовить так называемую базисную группу. Это неофициальное название. Группа отнюдь не отборная и никаких привилегий не имеет. Она отличается только тем, что ее участники проявили способность добиваться результата и выразили желание усовершенствовать эту способность. В сердцевинную группу войдут люди, которые примут на себя тяжелейший груз ответственности в войне с Хторром. Чтобы стать членом группы, тренировка не обязательна. Участие в ней — отнюдь не особая честь и не принудительная обязанность. Просто такое деление удобно для широкомасштабного планирования в рамках проекта.
Тренировка должна помочь вам успешно работать в самых разных областях вашей основной деятельности. Вы — не первые слушатели и не последние. И ваши заслуги будут оцениваться не по успехам в обучении, а по дальнейшим результатам.
Хочу особо подчеркнуть, что данный курс не имеет политической ориентации. Он на это не претендует, и относиться к нему надо соответственно. Нас не интересуют ваши политические убеждения. Мы предлагаем лишь систему управления. Управления собой. В целях лучшего достижения наилучших результатов. Перед вами открывается возможность войти в круг людей, которые, я цитирую, «посвятили себя решению самой важной проблемы человечества».
— Что это за проблема?
Форман остановился и обвел взглядом аудиторию, как бы проверяя, слушают ли его. Он с грустью смотрел на нас с экранов, как отец смотрит на неразумных чад. Мы ждали продолжения.
Он сошел с помоста и направился к Дороти Чин.
— Вы спрашиваете, что это за проблема? Ответ очень прост: как нам выжить?
Форман повернулся, приглашая к беседе остальных: — Вам это кажется очевидным? В действительности это обманчивая очевидность. Проблема оставалась бы насущной, даже если бы наша планета не подверглась нападению со стороны Хторра. Хторранское заражение лишь поставило нас лицом к лицу с неизбежностью.
Форман снова повернулся к доктору Чин и посмотрел ей прямо в глаза.
— Дороти Чин, я выдвигаю аксиому. Знаете, что такое аксиома? Исходное утверждение. Оно может быть верным или ошибочным, но доказать его нельзя. Я утверждаю: то, что мы делаем как отдельные личности и как биологический вид в целом, не всегда является теми действиями, которые необходимы для обеспечения нашего выживания. Мы ведем себя так потому, что мы, каждый в отдельности и вид в целом, неправильно понимаем, принимая ложное за истинное, что такое выживание в действительности.
Обращаясь ко всей аудитории, он продолжал: — Выживание разума мы путаем с выживанием индивидуума, выживание идеологии — с выживанием нации. Выживание человека как вида мы воспринимаем как выживание его мироощущения. А императивы каждого из восприятий выживания разрушают наше собственное "я".
Он повернулся к Дороти Чин: — В первую очередь сердцевинная группа призвана изучить возможные варианты выхода для человечества. Она будет отвечать за создание ситуационного фона, опираясь на который человечество могло бы выбирать пути, оценивать их и следовать по ним. Попутно группа должна нивелировать устремления научной, политической и военной ветвей общества. Здесь, в этом зале, вас будут готовить к тому, чтобы вы смогли взять на себя такую ответственность.