-Кто Вы такой? – выдохнул Чертенок, - что это за место?
-Когда-то давно меня звали Лассеном Чудным, но того имени уже почти никто не помнит. Отшельничаю тут помаленьку. Я уже лет сорок не выходил к людям, все больше они ко мне за советом наведываются, но вот такого гостя у меня еще не бывало. Хм-м-м…
Он снова наклонил голову, внимательно рассматривая рыжую робу Чертенка и улыбаясь каким-то своим мыслям. Тот всегда недолюбливал людей с таким вот насмешливо-снисходительным взглядом. При общении с ними всегда создавалось ощущение, что человек где-то приобщился к некоему тайному знанию, ставящему его выше прочих и позволяющему поплевывать на них с недосягаемых высот всеведения. Все встречавшиеся ему подобные персонажи раз за разом на поверку оказывались полными ничтожествами, за преисполненным мудрости фасадом которых не крылось ничего, кроме воинственной некомпетентности, безмерно раздутого самомнения и неизбывного желания снова и снова самоутверждаться за счет окружающих.
Но вот этот старик… он был не такой. В прищуренных глазах, изучавших Чертенка, читалась глубина, отличавшая его от остальных напыщенных индюков, как океанская бездна отличается от грязной дорожной лужи.
-А ты, значит, из этих, из пришлых, - отшельник махнул рукой в сторону леса за спиной Чертенка, - но ты не с ними. Ты не пришел ко мне, ты ушел от них. Ты взволнован, но не испуган. Ты твердо стоишь на ногах, но не ощущаешь земли под ними. У тебя много вопросов, но явился ты сюда не за ответами. Думаю, наша беседа будет долгой. Проголодался, небось?
Удивительно, но во всей выданной им тираде вопрос содержался только в самых последних словах. Все остальное являлось сухой и концентрированной констатацией фактов, вычлененных из короткого осмотра внешности незваного гостя. И фактов удивительно точных! Выверенных и просчитанных, словно…
И тут Чертенка словно громом ударило! Он все никак не мог сообразить, где и когда уже видел подобный взгляд, просвечивающий его насквозь лучше любого рентгена. Догадка таилась где-то рядом, буквально на кончиках пальцев, но постоянно уворачивалась от любых попыток ее поймать. И вдруг, когда он уже почти махнул рукой на свои смутные подозрения и дразнящий зуд интуиции, ответ внезапно открылся перед ним во всей своей очевидности.
Такой взгляд он встретил несколько лет назад в глазах одной маленькой, но удивительно одаренной девочки, распахнувшей Чертенку бездны его собственной души во всей ее неприглядности и, одновременно, наивной, почти детской мечтательности.
Подобное наивно-детское выражение лица, сохраняющееся до глубокой старости, являлось одним из признаков синдрома Дирке, который еще в младенческом возрасте нарушал формирование головного мозга, обрекая человека на полурастительное существование. Но стоящий перед Чертенком старикан вовсе не выглядел слабоумным, скорее наоборот.
Артур Кожич, сумевший победить недуг собственной дочери, позже ужаснулся тому, что у него получилось и даже пытался Сильвию убить. И пронзительный взгляд Лассена вновь напомнил Чертенку тот холодящий позвоночник животный страх, который он сам испытывал тогда, глядя в глаза маленькой шалуньи, на свой лад перекраивающей судьбы целого мира.
-Вы… - он навел на старика дрожащий палец, - Вы же…
-Да, мне с детства говорили, что я не совсем нормальный, - кивнул тот, - и именно поэтому я здесь. Чтобы не слышать перешептываний за своей спиной и не видеть, как люди, повстречав меня, украдкой осеняют себя и детей защитными знамениями. Добровольное изгнание стало моим сознательным выбором. Но вот что здесь делаешь ты?
-Я? – Чертенок замешкался, отыскивая подходящий ответ, - сначала я просто бежал, ни о чем не раздумывая, но потом… мне кажется, что меня целенаправленно привели сюда, но вот зачем? И как?
-Ладно, все с тобой ясно, - отшельник поманил Чертенка за собой, - пошли, подкрепимся немного.
Чертенок следом за стариком обошел дом вокруг и поднялся на высокое крыльцо. Память продолжала играть с ним в странные игры, нашептывая на ухо отдельные подробности, связанные с теми или иными окружающими предметами, но ее забавы уже не производили того первоначального шокового впечатления. Да, однажды поваленная сильным ветром сосна рухнула всего в паре шагов от ступенек, и ее ветви серьезно повредили крышу, но все могло обернуться и гораздо хуже. Да, обильный снегопад как-то завалил входную дверь, даром, что крыльцо специально поднято повыше, и выбираться из дома пришлось через прокопанный в сугробе узкий лаз. А еще птицы регулярно вьют гнезда на стропилах навеса, и пару месяцев приходится таскать дрова в обход, чтобы не тревожить подрастающих птенцов.
Массивные ступени, вытесанные из половинок бревен, приняли его как родного, ноги Чертенка сами собой шагнули в протертые за многие годы лунки, руки привычно скользнули по перилам, отполированным до мраморного блеска. Тяжелая, крепкая, окованная железом дверь, отворилась с негромким скрипом. Его охватило необычайно уютное чувство, возникающее при возвращении в родной дом после долгого отсутствия.
Лассен прошел в просторную комнату по правую руку, где предложил гостю место за большим столом, а сам снял с тлеющего очага закопченный чайник и наполнил две чашки. В воздухе распространился пряный аромат трав, вызывающий в памяти образы горных лугов с яркими цветами, растущими у самой границы ледника. Проклятье! Он даже это знал!
Чертенок сделал небольшой обжигающе горячий глоток и, чувствуя, как по телу растекается приятная расслабленность, огляделся по сторонам.
Как он и ожидал, обстановка выглядела до боли знакомой, однако в мелких деталях обнаруживались и отличия. Посуда на полках, Комковатые самодельные свечи, лоскутное покрывало на кровати, мутное окно с рыболовными принадлежностями, разложенными на подоконнике, вздыхающие и скрипящие под ногами доски пола – в его собственной вселенной все это выглядело несколько иначе. Пол он давно перестелил, а такое грязное окно и засаленные миски казались просто немыслимыми, если вспомнить о том, какой маниакальной чистюлей являлась его… кто!? Что за…!?
От вспыхнувшей в его мозгу какофонии Чертенок сдавленно замычал и затряс головой. Сживавшие горячую чашку руки сами собой плеснули в рот еще одну порцию отвара, терпкий аромат которого слегка успокоил нервы. Обстановка перестала ходить ходуном, и Чертенок, переведя дух, сфокусировал взгляд на отшельнике, который подсел к столу поставив перед ним котелок с тушеным мясом. В ноздри ударил аппетитнейший запах, и рука автоматически потянулась за ложкой.
-Итак? – старик сплел перед собой пальцы, опершись локтями на стол.
-Итак, - эхом отозвался Чертенок, энергично работая челюстями.
-Если позволишь, - Лассен неспешно погладил свою длинную бороду, - то на правах хозяина я первым задам тебе несколько вопросов.
Поскольку его рот был занят, Чертенок в ответ только коротко кивнул.
-Для начала неплохо бы знать, как мне к тебе обращаться?
-Костя, - отозвался тот с набитым ртом. Сейчас он не видел смысла таиться и прикрываться ложной легендой.
-Я догадываюсь, ради чего прибыли сюда твои собратья, но, поскольку ты не с ними, то зачем ты здесь?
Сообразив, что он слегка переоценил свои силы, Чертенок сделал паузу, ожидая, пока проглоченный им ком протолкается через пищевод. Одновременно он раздумывал над вопросом отшельника, для ответа на который требовалось либо долго, путано и бестолково рассказывать всю историю, начиная от сотворения мира и грехопадения Адама, либо немного поднапрячься и сформулировать краткий и простой ответ. То, как лаконично сам Лассен умел облекать в несколько слов весьма емкие темы, невольно бросало Чертенку вызов, и он не хотел ударить перед ним в грязь лицом. Он задумался, сделав еще один глоток ароматного травяного отвара.
-Пару лет назад тут упал один из наших кораблей, - осторожно начал Константин и тут же уточнил, - летучих кораблей.
-Да, я помню, - закивал отшельник, - шуму было много.
-Им требовалось его найти, а поскольку раньше этот корабль принадлежал мне, то меня попросили помочь.
-И как? Нашли?
-Да. Он утонул в болоте. Только вчера вытащили.
-Но как ты оказался здесь, на моем дворе? - Лассену явно недоставало некоторых кусочков в его мозаике.
-Сбежал, - Чертенок пожал плечами и вновь принялся за невероятно вкусное жаркое.
-Ну конечно же! – воскликнул отшельник, явно раздосадованный тем, что такой простой ответ сразу не пришел ему в голову, - твоя настороженность и цвет твоих одежд… как же я сразу не догадался!? Я-то все гадал, тебя будут искать, чтобы спасти или чтобы поймать!? В таком ярком балахоне тебя легче обнаружить, и теперь я понимаю, зачем. Ты – беглый.
-Спасибо, что напомнили, - все сказанное, впрочем, не выглядело достаточно веским поводом, чтобы отказываться от угощения.
-О! Не волнуйся, я тебя выдавать не намерен. Слишком уж много вопросов у меня к тебе накопилось. Пока не ответишь – не отпущу!
Чертенок так и не понял, было ли то шуткой или реальной угрозой, но он только кивнул и продолжил уплетать содержимое горшка. Сам же Лассен выглядел удивительно спокойным, несмотря на то, что напротив него сидел разыскиваемый преступник.
-Наверняка в твоем прошлом скрывается масса увлекательнейших историй, которые бы я с удовольствием послушал, но оставим это на потом. Меня больше тревожит настоящее, да и тебя, как я погляжу, тоже, - Лассен подался вперед, - однако ты обуян не страхом, но растерянностью и непониманием. И здесь я ощущаю что-то глубоко личное. Расскажи! Быть может, я смогу тебе помочь.
Отложив в сторону ложку, Чертенок задумался и вновь взялся за чашку с уже успевшим остыть отваром. Вопросов у него и впрямь накопилось немало, а отшельник в данный момент представлялся ему единственным человеком, способным дать на них более-менее внятные ответы. Но здесь снова в полный рост вставала проблема точных формулировок, и это чем-то напомнило годы армейской службы. Там тоже все требовалось докладывать кратко и по делу, не отвлекаясь на второстепенные детали и фокусируясь на главном.