— Давайте начнём с гибели Елены Строгановой. Ведь это вы столкнули её с моста?
Константин Андреевич кивнул:
— Может быть… может быть… Какого конкретно моста?
Роман Васенко вынул из дела КЕКСов фото, предоставленное следствию старичком-астрономом, передал его Ольге, а она положила его перед Тодуа.
— Я продолжаю молчать… — взглянув на фотографию, отреагировал Коста.
— Ваше право, — кивнул Исайчев. — Роман Валерьевич, поясните господину нотариусу.
Васенко, прихватив из рабочей папки два конверта с фотографиями, подошёл к столу хозяина кабинета и разложил перед ним снимки из первого конверта:
— Это машина марки «Хаммер» ХХХХ года выпуска, принадлежит некоему Пеняскину Сергею Георгиевичу. Она в данный момент находится на стоянке в гаражном кооперативе «Фагот». Именно в ней ехал убийца Елены Строгановой. Свидетель, видевший преступление, был вооружён астрономическим прибором. Он сделал несколько очень интересных снимков и готов подтвердить сказанное и увиденное на суде. Пенсионеры такие… Они по ночам часто не спят — этот не спал. Вы, Константин Андреевич, метнули в голову старой знакомой булыжник, и после этого она, уже мёртвая, упала вместе с автомобилем в реку. Булыжник оперативники нашли там же, в салоне затонувшей машины. — Васенко продолжал раскладывать перед Тодуа фотографии уже из второго конверта: — А это следственный эксперимент по определению прежнего местонахождения орудия убийства, а именно пресловутого булыжника на площадке гаражного кооператива.
— Пеняскин — это кто? — Тодуа устремил на рядом стоящего Романа вопрошающий взгляд.
— В тот и несколько последующих моментов — это вы, Константин Андреевич? — ответил за Васенко Исайчев. — Майор, покажите господину нотариусу скан паспорта, предъявленного им на австралийской таможне при пересечении границы.
Васенко положил перед Тодуа последнюю фотографию. Исайчев подождал, пока Тодуа её рассмотрит, и пояснил:
— Смотрите, на фото явно вы, и экспертизы не нужно, но фамилия в паспорте Пеняскин Сергей Георгиевич. Странно? Да ничего странного. Ведь именно паспорт этого господина вы использовали при оформлении документов на визу. Истинный господин Пеняскин не мог. Он, после того как оставил в вашей конторе документ, умер — эдак лет восемь назад.
Тодуа рассмеялся заразительно, но как-то театрально:
— И Пеняскина грохнул тоже я? Может, и Пизанскую башню толкнул я? Эко, какой, однако, шалун!
Исайчев подождал, пока Константин Андреевич угомонится, и хладнокровно, даже слишком хладнокровно, произнёс:
— Про Пизанскую башню точно сказать не могу, а господин Пеняскин умер своей смертью. Он ведь в вашу контору завещание приходил оформлять. Завещание господин Пеняскин решил оформить, памятуя о смертельном недуге, обрушившемся на него. Дела приводил в порядок. Завещание оформил, а паспорт забыл — волновался, видимо, очень. Эпизод утери паспорта подтверждает сотрудник Сергеева Т. Т., а ваше пребывание с данным документом на сём богом обласканном континенте — Регина Гроссман. От знакомства с ней вы, надеюсь, не отказываетесь?
— Нет! Мы старые знакомые, но она не может ничего из этого подтвердить. Её слово против моего ничего не стоит. Нет доказательств. Я никогда не был в Австралии!
— Тогда так. — Васенко постучал по клавишам ноутбука, и на экране дисплея возник Константин Тодуа в летней клетчатой рубашке с коротким рукавом.
Коста так же равнодушно посмотрел на экран и, откинувшись на спинку офисного кресла, лениво произнёс:
— Да-а-а, господа, этого гражданина я вижу в зеркале своей туалетной комнаты каждое утро, когда бреюсь. И что?
Васенко, поводив компьютерной мышкой по столу, включил воспроизведение, при этом пояснил:
— Эта видеозапись сделана Региной Гроссман со скайпа.
Голос Константина Тодуа: Регина, завтра утром улетаю. Ключи вернул соседям. Прощай, детка, вероятно, больше не увидимся… Спасибо за всё…
Голос за кадром: Завтра? Какое сегодня число? Что-то здесь в суматохе я счёт времени потеряла…
Константин Тодуа называет дату.
Голос за кадром: Коста, я сейчас видела новости по федеральному каналу. Кое-что показалось знакомым. Ты брал машину?
Константин Тодуа, усмехаясь: Твою машину угнали, детка. Её обнаружат в эвкалиптовой роще в целости и сохранности, не переживай. Ключи положил на место.
Голос за кадром: Зачем ты это сделал?
Константин Тодуа, рыча: Не лезь куда не надо! Всё, прощай!
Голос за кадром, громко: Погоди! Я хочу попросить своего соседа перегнать сюда, к водопадам, машину. Здесь без транспорта тяжело. Переложи ключи в ящик стола, справа от тебя.
Тодуа исчезает с экрана, затем появляется вновь, трясёт перед дисплеем ключами с несколькими брелоками, говорит: Смотри, бросаю ключи в ящик. Довольна? В Сартов не приглашаю. Наша история закончена — как говорится, забудьте!
На этом видеозапись обрывается.
Тодуа, оттолкнувшись обеими руками, отъехал на кресле от стола, встал и, подойдя к стеклянному шкафу, извлёк витиеватую бутылку, оттуда же взял рюмку. Наполняя её жидкостью солнечного цвета, с иронией в голосе заметил:
— Что же, господа, вы могли высосать из этой записи? Ну, пожалуй, только дату. Где она была сделана? Кем смонтирована? Что из неё следует? Извините, коньяк не предлагаю, потому как я понимаю: вы при исполнении. Итак?
Ольга заметила, как изменились глаза Косты. Они потемнели за счёт расширившихся зрачков. Чуть опустились плечи, но в целом в Тодуа мало что изменилось: тот же уверенно-надменный взгляд, решительный шаг и гордая стать фигуры.
«Красив, красив! — отметила про себя Ольга. — Держится пока хорошо. Пока! Он не может не предполагать, что у следователей в портфеле наверняка есть более значимые аргументы».
— Ну да! Ну да! — произнёс Васенко, выводя на экран следующую видеозапись, но пока поставил её на стоп-кадр. — Вы согласны с тем, что мы установили с вашей помощью дату видеозаписи, так? Так! Вы сами её произнесли. Устанавливаем местонахождение одного из участников разговора — конкретно вас, Константин Андреевич. Смотрите, это первый кадр моей беседы с Региной Леонидовной Гроссман. Она в этот момент находилась в своей квартире на территории города Брисбена, столицы штата Квинсленд в Австралии. Она подтверждает это сама в подписанном ею протоколе допроса. Смотрите, как похожи интерьеры обстановки за её спиной и тот, что за спиной у вас.
— Детский сад, ей-богу! — покачал головой Тодуа. — Я специально для вас здесь и сейчас сляпаю такой же…
— Совершенно верно, — согласился Васенко, — сляпаете… Только в вашем не будет хватать одной детальки. Видите, тут в левом верхнем углу построечка, похожая на японскую беседку? Это Брисбенский маяк. Его ламповая комната. Пиво-то, вероятно, пивали «Зелёный маяк», будучи в Австралии? Качественное пиво! Замечу сразу: эксперты исследовали запись и подтвердили: она без склеек и постороннего вмешательства. Ну вам-то не надо объяснять, что такое экспертиза. Вы хоть и нотариус, но тоже где-то юрист.
Тодуа отхлебнул из горла бутылки и, присев обратно в своё кресло, пристально посмотрел на экран дисплея, нехотя произнёс:
— Хорошо! Я там был. И что с того?
— Ну вот, — облегчённо выдохнул Исайчев. — Дату и место определили — уже легче!
Исайчев открыл папку и, вынув напечатанный лист бумаги, бесстрастным голосом прочёл:
— ХХ числа ХХ месяца ХХХХ года в городе Брисбен, штат Квинсленд, по адресу: 140 Серый Улице Юг Брисбен Квинсленд 4101, на автомобиле марки TRD Aurion с номерным знаком 000·LAA была сбита гражданка России Ксения Звягинцева. Прибывшие на место происшествия полицейские свидетельствовали смерть вышеозначенной гражданки. Водитель не установлен. Машина числится в угоне.
Михаил положил бумагу обратно в папку:
— Замечу, дата, указанная в протоколе, совпадает с датой, озвученной вами на записи Регины Гроссман. Она нарочно попросила назвать дату, так как сразу подозревала именно вас в содеянном. Для полиции Брисбена вы, Константин Андреевич, числитесь неустановленным лицом. Для нас — нет. Вы, конечно, не оставили отпечатков пребывания в машине Регины, но вы оставили их на ключах и брелоках от этой машины. Регина Леонидовна отдала нам их, и это тоже подтверждается экспертизой. Она также рассказала о том, что в первый ваш приезд, когда вы поняли: возврат к прошлой жизни и прошлым ощущениям невозможен, вы ушли из дома Регины в сильном гневе. Через несколько часов вернулись и сообщили об афишах, расклеенных в городе, с портретом одноклассницы — Ксении Звягинцевой. В этот момент вы произнесли следующую фразу: «Эта дрянь получит своё. Я ещё вернусь!»
Тодуа, крутанувшись в кресле, подставил под лучи солнечного света зажатую в ладони бутылку коньяка, сощурив глаза, всмотрелся в неё и, удовлетворённо крякнув, сделал очередной глоток; жестом хорошо обученного бармена перекинул бутылку с коньяком из одной руки в другую, подмигнул Ольге бесноватым глазом, игриво произнёс:
— Жидковаты доказательства, жидковаты-ы-ы…
Где ты, Австралия?!
Сумчатый кенгуру, хэй!
Приглашает в игру: прямо в сумку садись, хэй!
И со мной веселись! —
пропел Тодуа и вновь отхлебнул из бутылки.
Исайчев с выражением удовольствия на лице наблюдал за движениями Косты. Затем встал из-за стола и, чуть приседая, размял затёкшие колени. Облокотившись на спинку кресла, так же, как Тодуа, подмигнул Ольге и так же игриво изрёк:
— Жидковаты. Согласен. Но вы же понимаете, если мы об этом говорим, значит, знаем и можем доказать. Не так ли? Давайте вернёмся к началу разговора. То бишь к гибели Елены Строгановой. Здесь вы, Константин Андреевич, оставили неоспоримые доказательства. Предъявите, майор…
Роман Васенко, который так и не отошёл от стола хозяина кабинета, жестом фокусника извлёк из портфеля и положил перед Тодуа снимки мужских очков с янтарными дужками.