— Замётано, Юлька, фотки не забудь… — ответила другая та, что шла навстречу Любовь Петровне. Имя «Юлька» кольнуло Уварову. С недавних событий оно вызывало её недовольство. Чуть сощурив подслеповатые глаза, Любовь Петровна вгляделась в удаляющуюся девушку и поняла, что не только имя, но и её облик похож на бывшую любовницу мужа Юльку-одевальщицу. Времени опомниться у Уваровой не было, потому что навстречу ей шла ОНА — Любовь Петровна Уварова, только на тридцать лет моложе. Уж своё — то лицо она не перепутает ни с чьим, десятки раз в день она видела его не только дома в зеркале, но в зеркале за столиком в гримёрной.
Когда они поравнялись, девушка весело подмигнула ей голубым глазом, именно голубым, потому что другой глаз у неё был карим. Аккурат такие глаза имелись у её сестры-близняшки Наденьки. Мама часто говорила об этом, вспоминая умершую дочку.
«Надюх… Надюх!» — пронеслось в голове Любовь Ивановны. — Не может быть! Она что жива?!»
Уварова едва доковыляла до лавочки и плюхнулась на жёсткую скамейку не чувствуя ног. Мимо проходил мужчина с собакой и Любовь Петровна на авось спросила:
— Мужчина вы, видели какие глаза у девушки, что шла вам навстречу? Они у неё разные — один голубой другой карий. Интересно, правда!
— Мужчина ошарашенно посмотрел на женщину и осторожно спросил:
— Вам плохо? Может быть «скорую» вызвать? Извините, но мы с вами на аллеи одни. В этот час здесь всегда пусто…
— Как же! — замахала руками вслед удаляющейся девушке Любовь Петровна и этим вызвала негодование собаки, — вон же она! Вон!
Мужчина оглянулся, посмотрел назад, а когда вновь взглянул на Любовь Петровну на его лице появилась гримаса жалости:
— Там нет никого. Ни впереди, ни сзади. Может, всё же вызвать «скорую»?
— Не стоит… — простонала Уварова, — немного посижу и оклемаюсь. Спасибо!
Она прижала левую руку к груди, попыталась успокоить гулко бьющееся сердце, и не отдавая отчёта, заговорила сама с собой громко с возмущением: «Идиотка! Если это Надька, то сейчас ей должно быть столько же лет, что и мне. Неужели от напряжения глюки начались? Да не-е-ет, девка просто похожа». Мужчина ещё немного постоял подле лавочки, послушал бормотание женщины и опять предложил помощь, но женщина отрицательно канула головой:
— Как знаете… — бросил незнакомец и пошёл прочь. В конце аллеи его ждал хозяин собаки с Романом Васенко.
— Глазки сработали, — тихо сказал мужчина, передавая поводок хозяину собаки.
— Спасибо! — поблагодарил Роман старого знакомого, согласившегося помочь, подумал: «Хорошо, что Ельник был болтлив и не очень умен».
Роман узнал о разных глазах сестры Любовь Петровны из разговора со студентами, которые сдавали Ельнику в день его гибели «хвост». Они вспомнили, как Ельник на одном из занятий рассказал о особенности сестры его жены и предположил, что господь решил будто создал брак посему забрал девочку так рано. Ельник тогда объяснял божественное происхождение своего таланта.
Уварова дрожащей рукой постучала по карману плаща, вытянула из него сотовый телефон, набрала номер театра, услышав голос вахтёра, едва расщепляя высохший рот, попросила:
— Кузьмич, это Люба Уварова, сделай милость, пройдёт Главный, скажи, что я заболела. Завтра тоже не приду. Отлежусь малёк. Я всё равно до конца недели нигде не занята…
Уварова тяжело поднялась со скамейки и пошла в направлении дома, упрямо толкая себя вперёд. Дома она заварила чай, налила половину большого бокала, но прежде чем пить, приняла таблетку от давления. Чуток посидела с закрытыми глазами, а затем извлекла из кучи коробок одну, а из неё, пошарив рукой в глубине, вынула початую бутылку коньяка. Долила им до краешков наполовину заполненного бокала, выпила залпом, легла на диван, укрылась пледом, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Бьющаяся на виске венка не давала покоя, и она с силой прижала её пальцами, испуганно подумала: ещё инсульт шарахнет, не дай бог. Всё! Пора завязывать… Осталось совсем немного, всего четыре дня. Получу деньги с Милки и уеду с одной сумочкой, куда душа захочет, оставлю всю эту рухлядь Георгию в качестве процентов за услуги. Он хотел квартиру? Отдам ему одну из развалюшек в дальнем районе — пусть подавиться недоумок, актёришка задрипанный. Уеду и, если приживусь, через годок вернусь, продам всё остальное и тогда уж навсегда с концами в заграничные края. Тогда и фотки в сеть выкину. Милка думает купит меня. Фигуленьки под носуленьки! Ха-ха! Плохо только, что я в «компах» мало смыслю. Надо бы весь архив Ельника на флешки перекачать и по разным местам рассовать».
Чуть успокоившись, Любовь Петровна встала, достала из сумочки недавно купленные флешки и вставила их поочерёдно в соответствующий разъём компьютера, выдала команду «скачать». Когда процедура была закончена Уварова сунула электронные носители себе в бюстгальтер.
«Так, пока надёжней, — решила она, — вечерком подумаю куда лучше спрятать. А сейчас спать!»
Старый приятель Исайчева Сергей Сахно, вглядываясь в дисплей компьютера, сообщил:
— Архив полностью скачивали трижды. Копировался не однажды разными по величине отрезками в разное время. Его материалы размножались на принтере. Михал Юрич, определи конкретно, кроме того что я сказал, что-то ещё интересно.
Сергей с Михаилом виделись нечасто, последний раз год назад. Сергей почти не изменился: та же немного сутулая спина, характерная для высокого человека, занятого сидячей работой, та же лёгкая небритость, та же тщательность в одежде. Сахно был свидетелем в одном из уголовных дел, которое в своё время, будучи ещё подполковником Следственного Комитета расследовал Исайчев вместе с Романом Васенко. Сергей родился глухим. Он был глух, но не нем. Его родители сделали всё, чтобы сын не чувствовал себя инвалидом. Умение читать по губам — целое искусство. Мама Сергея разглядела у него такую способность. Сахно окончил коррекционную школу с медалью, поступил в Сартове в филиал Московского университета путей сообщения на факультет прикладной информатики и закончил его с красным дипломом. Занимается бизнесом. У него своя компьютерная фирма. Сахно отличный программист и чуть-чуть в виде хобби хакер, в пределах не нарушающих закона. Иногда, нечасто, Исайчев прибегал к его помощи, чтобы расшифровать на записях видеонаблюдения разговоры интересующих его людей или для пользы дела заглянуть в чей-либо компьютер.
Сахно развернулся лицом к Исайчеву и повторил вопрос ещё раз. Михаил выстрелил скороговоркой:
— Бухгалтерия. Обороты. Фигуранты. Кому и сколько. Если есть, конечно…
— Попробую, — кивнул Сергей, вновь возвращаясь к экрану монитора. — Сколько копий бухгалтерии сделать?
— Две. Мне и вот этому молодому человеку Фоме-неверующему по имени Георгий.
Георгий сидел на диване, заложив между коленями длинных тощих ног, кисти обеих рук. Шмыгал насморочным носом. В помещение фирмы «Мой компьютер» его притащил Исайчев после того, как выловил на складе в завалах декораций. Георгий обратил на себя внимание Исайчева тогда, когда тот вышел из туалета и нечаянно услышал разговор Михаила с вахтёром о Любовь Петровне Уваровой. Исайчев заметил, как молодой человек неожиданно, на полушаге замер, а на фразе: «Больше всего Люба общается с молодым актёром Гошей… да вот и он…», побежал по длинному коридору закулисья, оборачиваясь и спотыкаясь. Детектив понял — это именно тот человек, которого он ищет. Исайчев извлёк бегуна из избушки на курьих ножках и задал сразу прямой вопрос:
— Почему не заплатил подоходный налог с гонораров от Уваровой?
Георгий протяжно выдохнул:
— Так, вы налоговый инспектор? Она врёт! Она мне гроши давала, говорила, что это мне их с Ельником материальная помощь, а она налогами не облагается. В будущем сулила квартиру подарить… Ельник обещал в сериал пристроить.
— Ты все деньги, которые вытрясал из девчонок отдавал хозяйке или что-то себе оставлял? — напирал Исайчев.
— Да уж! — взвыл Георгий, — у неё оставишь! Эта всю душу вымотает… говорит ты у меня на крючке… говорит, будто их крышуют менты, а они деньги считать умеют… говорит, если чё зубы плоскогубцами вырвут… а я начинающий актёр, у меня зарплаты только на бублики хватает. Исайчев протянул Георгию или просто Гоше, флешку с информацией о доходах и расходах его нанимателей, спросил:
— «Комп» имеется? Есть на чём без суеты посмотреть?
— В общаге есть, как без него. Мы с ребятами скинулись и купили классный…
— Изучи, дружок, может быть, моё предложение тебе понравиться больше. Предупреждаю, не в твоих интересах по поводу этой информации трепаться. Вечером жду звонка. В случае если решишь сообщить что-либо о нашем разговоре Уваровой, или даже дашь понять, что он был, я тебя закрою. Не сейчас так неделей позже. И помни: мудрый может менять мнение; глупец — никогда. Я надеюсь на твою мудрость.
Уварова шла по аллее городского парка в то время, которое для встречи назначили друг другу подружки Надежда и Юля. Сердце колыхалось. Сегодня на дорожке, как всегда, мало народу, но всё же больше чем вчера. Ещё один поворот и, она увидит лавочку. Вот! Они снова здесь и опять весело болтают, рассматривают фотографии. Юлька, теперь Любовь Петровна чётко видит — это именно она, тычет пальцем в листок и громко вещает:
— Смотри, это Серёженька в главной роли в «Сирано де Бержераке». Правда, красивый?! Его даже длинный нос не портит. Когда он меня в антракте целовал, накладной нос очень мешал. Но мы всё равно приспособились…
Любовь Петровна схватила за руку проходящего мимо студента- ботаника с папочкой под мышкой, в крупных очках и, умоляюще, шёпотом попросила:
— Вы можете подойти вон к той лавочке, — Уварова ткнула пальцем в направлении интересующей её лавочки, — и что-нибудь у тех девок спросить? Я заплачу…
Студент посмотрел вдаль, снял очки, вынул из кармана брюк носовой платок, тщательно протёр очки и, нацепив их на переносицу, чуть вытянул шею всматриваясь вдаль, извинительным тоном произнёс: