Выслушав югура, каган отпустил его восвояси и глубоко задумался. Бог Смерти Эрлик очень могущественен, но гнев сразу и Земли и Неба – это тоже очень серьезно. Видимо, давно уже гневались на обров верховные божества, раз так легко и сразу отказали им в своей поддержке, по сути лишая всяческого будущего. Опять вспомнились проклятия злосчастного Мезамира:
– Сгинете, проклятые, – сказал он в лицо кагану, умирая на лезвии меча, – и жаба за вами не кумкнет. Придет мститель…
Но обратного пути уже не было. Еще прошлым летом начав примучивать левобережных антов, каган, как и все остальные обры, очень далеко зашел по пути Эрлика, и теперь ему было невозможно отказаться от его даров, делающих обров такими победоносными. Тогда каган распорядился справить по погибшим обрам кровавую тризну, а для того во славу Демона Длинные Руки убить всех славянских пленников, захваченных в этих местах, включая самых маленьких детей, и в дальнейшем в этой земле без пощады убивать всех, кто встретится – будь то мужчина, женщина или ребенок.
И вот сегодня утром аварское войско снимается с лагеря и движется навстречу своей судьбе на соединение с булгарами. Поскольку обоз и кочевья с семьями не могут двигаться с такой же скоростью, как и войско в походе, то все войско ползет со скоростью ленивого пешехода. Недаром же говорят, что тех, кого Бог хочет наказать, он лишает разума.
Восемьдесят третий день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы, кабинет командующего.
капитан Серегин Сергей Сергеевич
Три дня назад мы разгромили вторую по силе группировку авар, подчинявшихся тудуну – наследнику кагана. Тогда я взял оперативную паузу для того, чтобы, во-первых, дать отдых людям и лошадям после интенсивных боев; во-вторых – разобраться с человеческими и материальными трофеями; в-третьих – посмотреть, как на наши действия отреагирует каган Баян. Кроме того, Велизарию предстояло завершить первый интенсивный курс лечения, после которого он перестанет выглядеть развалиной, а превратится хоть и в пожилого, но еще довольно крепкого мужчину. Таким образом, все это время мы интенсивно отдыхали, знакомились с бывшими славянскими полоняниками (еще три каравана, которые капитан Коломийцев перехватил у того же колодца), собирали тех, к кому дошли посланные князем Идаром вицы, вели разведку и ждали, пока окончательно оклемается наш военный гений и его супружница.
Впрочем, у обров по большому счету смерть тудуна ничего не решила, потому что у кагана Баяна множество законных жен, еще больше наложниц, и еще больше сыновей, которые будут только рады занять вакантный пост. Правда, мы под корень уничтожили несколько обрских родов, но тем самым в какой-то мере только облегчили кагану жизнь, потому что при своей жизни эти люди представляли оппозиционные течения в народе обров. С нашей точки зрения, они были не лучше и не хуже других обров, просто у них было свое, отличное от официального, мнение, кто должен править народом обров, а кто нет. А поскольку внутриполитические дрязги обров нас не касаются, то чума на оба их дома.
Когда разведка, окружившая главное становище обров липкой сетью своих амазонских дозоров, донесла, что обры снимаются с лагеря и всем своим кагалом вместе с примученными еще в Степи племенами движутся на юг, я понял, что решающий для антов час настал и нашему отдыху приходит конец. Не оправдались наши надежды на то, что каган не спохватится еще хотя бы неделю или дней десять. Радио-то у обров нет, и голубиной почты тоже, да и гонцов друг к другу начальники посылают лишь от случая к случаю. Но не срослось. Видимо, от недостатка опыта в таких операциях мои девочки упустили какого-то недобитка (а может быть, даже и не одного), а уж поймать себе одну или пару лошадей из разбежавшегося табуна для кочевника-обра проще, чем два пальца об асфальт.
Хотя, даже если бы каган и не повернул свое войско на юг, а не спеша двинулся бы на запад вдоль той полосы на границе леса и степи, где поселения антов наиболее многочисленны, то вряд ли бы я остался сидеть на месте и ждать, что из этого выйдет. Хотя там, на севере, у местных славян была возможность отступить в леса, спрятаться, переждать нашествие в племенах своих родичей склавенов, будущих полян, так как многие левобережные анты, не дожидаясь разорения, еще в прошлом году ушли на территорию будущих северян.
А у тех антов, что жили по Днепру на его левом берегу, не имелось никакой возможности спрятаться и скрыться от жестокого врага; отряды их профессиональных воинов были очень малочисленны и плохо вооружены, и надеяться им оставалось только на помощь высших сил – то есть на мою. Тем более это представляло большую важность потому, что земли по правому берегу Днепра были довольно густо заселены, а движущиеся на юг авары убивали всех подряд, не заморачиваясь поимкой полона. Одно счастье, что двигались они очень медленно, не быстрее тридцати километров в сутки, и у меня еще оставалось шесть-семь дней до момента, когда обры выйдут к тому месту, где мы три дня назад похерили орду наследника их кагана.
Первое, что я сделал, это собрал пятерку – и мы открыли окно, в которое проскользнул штурмоносец. Перед Елизаветой Дмитриевной была поставлена задача дать четкую и ясную расстановку сил. Кто, где, сколько и в каком направлении движется. В первую очередь меня интересовали вражеская разведка и гонцы, а также мелкие отряды антских воев и ополченцев, которым предстояло сорвать с места вицы князя Идара. Пока что у меня была только карта неподвижных объектов, то есть неукрепленных селений с примерным указанием количества населения, а для ведения маневренной войны этого крайне мало.
Вторым ко мне был вызван Ратибор, который, пройдя курс магических ванн, скинул с плеч лет двадцать, и теперь бегал повсюду как молодой вьюнош. Ратибору была поставлена задача собрать ко мне всех тех дружинников, которые были родом из находящихся под угрозой левобережных селений и имели авторитет как у старейшин, так и у простых родовичей. Каждому дружиннику для поддержки придавалось по полнокровному уланскому эскадрону, а по местным понятиям, сто двадцать полностью экипированных и вооруженных всадниц – это сила сильная и круть невероятная. Делал я это потому, что народ из тех селений надо было убирать, и как можно скорее, ибо медленно двигающиеся на юг обры оставляли за собой только выжженную землю. Тем дружинникам, чьим родичам помочь было уже невозможно, я приказал быть готовыми развернуть на своей родной земле беспощадную партизанскую войну против обров. Мои лилитки должны научиться не только сшибаться с врагом грудь в грудь, но и наносить ему ущерб тихо и незаметно, действуя в составе разведывательно-диверсионных групп. Чему-то их научат командиры-егеря, а чему-то и местные славянские вои, которые как раз и были мастерами такой специальной войны.
Когда Ратибор спросил меня, почему Великий князь не встретит врага грудь на грудь с применением всех моих чудес, я объяснил этому большому ребенку, что применять «все чудеса» и ставить на кон войско мне пока еще рановато, потому что это первый, а не последний мир на моем пути, а посему врага надо измотать мелкими наскоками, уничтожая части его войска по отдельности, как мы это сделали с ордой тудуна. Но это требует времени, и чтобы при этом под ногами не мотались какие-нибудь гражданские, которые нечаянно могут стать кормом для какого-либо злобного божества. Почесав потылицу, Ратибор вполне по-уставному ответил «Есть!» и тут же ускакал выполнять мое поручение – в смысле ускакал на своих двоих. Все же служил мужик в ромейских легионах, служил.
В самую последнюю очередь я позвал в свой кабинет своего главного военспеца Велизария. Лучший тактик поздней античности и раннего средневековья, выглядящий уже не как дряхлый старец, а как мужчина в возрасте «под пятьдесят», пришел ко мне в необмятом еще камуфляже. Его глаза вдохновенно блестели, он был бодр и полон энергии. Немного, правда, странно было видеть его со сбритой бородой. Ну, здесь явно чувствуется влияние майора Половцева. Мне-то все равно, что у Велизария на лице, главное, что в голове – а майор у нас поборник поддержания внешнего вида. Вместе с Велизарием хотела было прийти Антонина, но я сразу сказал, что пока не желаю ее видеть. Интриги, по которым она большой спец, у нас начнутся позже, а пока дела должны быть прямыми, как клинок кавалерийского палаша.
– Радуйтесь, господин мой Велизарий, – по-гречески поприветствовал я своего гостя, – проходите и садитесь, как ваше самочувствие, есть ли жалобы, вопросы, претензии?
– Эх, господин мой Сергий, – присаживаясь в кресло, ответил Велизарий, – такого самочувствия, как сегодня, у меня не было уже лет двадцать. Но думаю, что этот вопрос мне скорее пристало бы обсуждать с госпожой Максимой или милейшей малюткой Лилией. Ведь вы позвали меня сюда не для светской беседы и не только ради того, чтобы похвастаться передо мной своим прекрасно организованным штабом. Раз уж я здесь, то значит, я зачем-то вам понадобился. Рассказывайте, господин мой Сергий, я вас внимательно слушаю.
– Вы совершенно правы, господин мой Велизарий, – ответил я, – хоть я планировал дать вам отдохнуть не менее недели, но обстоятельства складываются так, что лед тронулся значительно раньше, чем я рассчитывал.
– Какой восхитительный словесный оборот, – воскликнул Велизарий, – «лед тронулся». Прокопию бы обязательно понравилось. Признайтесь, господин мой Сергий, вы же ведь по воспитанию варвар? Только они могут изрекать такие перлы, разумеется, если в этот момент не пьяны в стельку.
– Господин мой Велизарий, – ответил я, – бывшие варвары за полторы тысячи лет стали столпами цивилизации, а те, что сейчас несут этот штандарт, успели исчезнуть с карты мира или впасть в дикость. Человечество так устроено, что по мере его развития центр цивилизации неизменно сдвигается на север. Все началось еще в медном веке с Шумера, где так жарко, что люди круглый год могут обходиться без одежды. Шумеры считали варварами предков вавилонян и иранцев, а о существовании египтян и вовсе не подозревали. Потом наступил бронзовый век и цивилизация шагнула дальше на север, после чего ее центрами стали Египет, Вавилон, Урарту и Крит. Ассирию, хеттов и прочих брать не будем, потому что это бывшие варвары, преобразовавшиеся под воздействием ключевых цивилизаций. Варварами тогда считали предков эллинов и римлян. Потом наступил век железный – точнее, стальной – и возможность превращать мягкое железо в какую-никакую сталь дало цивилизации новый толчок, и сперва Эллада, а потом и Рим забрали эстафетную палочку у Персии и Египта. Следующий толчок двинет цивилизацию еще дальше на север, и ее столпами станут галло-франки, англосаксы, тевты, да