Примечание авторов: * А ведь кто его знает, а ведь Серегин может быть и не прав. Если византийские власти будут вести себя в Аравии по-свински и принуждать там, где надо увещевать (а это не исключено), то главным политическим лозунгом пассионарного толчка может стать «борьба за независимость», а главной религиозной идеей – размежевание с православием. Хотя последнее не обязательно, ибо автору памятен тот факт, когда православный грузинский патриарх призывал своих прихожан-грузин убивать таких же православных осетин.
– Не знаю, господин мой Сергий, не знаю, – пробормотал великий полководец, – не очень-то верится, что, послушав проповеди вашего отца Александра, славяне сразу станут кроткими как овечки и прекратят нападения на территорию Империи.
– А мне славяне и не нужны кроткими как овечки, – заверил я, – ибо овечек стригут, а потом режут на мясо и шкуры. Смогут такие стать щитом против варваров, или сами потребуют защиты? Нет, славяне должны быть правильными: быть гордыми без гордыни, сильными без жестокости, добрыми без слюнтяйства, верными без фанатизма, умными без обмана, хитрыми без подлости. И тогда Отец дарует им свою любовь… впрочем, он любит их и так, иначе бы мы здесь никогда не оказались.
Велизарий только пожал плечами.
– Наши миссионеры, например, – сказал он, – как ни старались, так и не могли добиться сколь-нибудь серьезных успехов. Уж слишком горды и неуступчивы твои предки, господин мой Сергий.
– А может, ваши миссионеры, – ответил я, – о требах думали больше, чем об Отце и Сыне и Святом Духе – и требовали урожая, даже еще не приступив к севу и пахоте? Быть может, они о величии вашего базилевса толковали больше, чем о том, что Бог есть Любовь? Хотя, что могут миссионеры, когда славянам становится достоверно известно, что очередное нашествие степных бандитов на их земли организовали дипломаты вашего Юстиниана – дали обрам денег и подсказали новым федератам, на кого им идти. Империя сама пилит сук, на котором сидит, и закончится это для нее очень плохо. Один раз дав денег бандиту, ты будешь платить ему до тех пор, пока не издохнешь либо ты, либо он. И ведь, взимая с империи дань, они будут ходить на ее территорию в походы, угонять людей в рабство, грабить и разрушать церкви; и для того, чтобы сдержать их в хоть каких-то рамках, потребуется множество хорошо подготовленных солдат. А потом будет так, что тот, кто выберет позор, пытаясь избежать войны, получит и позор, и войну. Так уж устроен этот мир. В то время как со стороны крещеных славян Константинополю при неблагоприятном развитии событий* грозит только смена династии и уния, соединяющая два православных государства в единое и нерушимое целое, простирающееся от студеных северных морей до жарких пустынь знойного юга.
Примечание авторов:
* Серегин имеет в виду период иконоборчества, начавшийся в Византии в 717 году и продолжавшийся почти сто лет. На одной стороне были народ и большая часть духовенства, а на другой императоры исаврийской** династии и армия, которую по большей части набирали среди их земляков.
** Исавры – древний народ Малой Азии, языковая принадлежность которого неизвестна. Исавры населяли горную местность на юге Малой Азии – Исаврию.
– Хорошо, господин мой Сергий, – расстроено сказал Велизарий, – можно сказать, что ты меня убедил, и твое будущее славянское государство действительно имеет право на будущее. Но за это дело надо браться серьезно. В первую очередь надо будет лишить власти местную племенную старшину, чтобы они ели из твоих рук или вообще прекратили бы свое существование. Без этого никакого нормального государства тебе не построить, ибо все утопнет в обсуждениях и разговорах.
– Это я и сам понимаю, – ответил я, – поэтому первым делом приручил старшую дружину бывшего князя. Они принесли мне присягу и провозгласили Великим князем, то есть князем-автократором, не подчиняющимся военной демократии, отдающему приказы, а не обращающемуся с просьбами к народному собранию. На других условиях я просто не брался защищать племенной союз антов. Кроме того, предыдущий светлый князь Идар разослал вицы – то есть объявил всеобщую мобилизацию боеспособных, и эвакуацию всех остальных. Насколько я знаю, старшины множества дальних родов не подчинились этому приказу, а некоторые погнали княжьих гонцов палками. Теперь у меня есть полное моральное право низложить этих старшин и назначить вместо них своих людей из дружины, услышавших Призыв.
– Господин мой Сергий, – хмыкнул мой собедник, – неужто вы хотите ввести для своего народа такую же систему, какую франки ввели в покоренной ими Галлии, и будете раздавать феоды с рабами своим самым преданным сторонникам?
– Ни в коем случае, – резко ответил я, – свободный в качестве воина всегда предпочтителен рабу, а для того, чтобы отразить последующий натиск степных народов на цивилизованные пределы, мне будет необходима по-настоящему массовая, и при этом хорошо обученная и вооруженная армия. Та армия, которая есть у меня сейчас, в основном предназначена для решения задач за пределами этого мира. Сейчас мои девочки просто проходят обкатку боем и нарабатывают боевой опыт, но об этом мы поговорим позже, а сейчас давайте вернемся к практическим вопросам, которые важны для нас здесь и сейчас.
– Очень хорошо, господин мой Сергий… Давайте действительно вернемся на землю, не воспаряя мыслью в небесные просторы, хотя ваши слова дали мне немалую пищу для размышлений. Кстати, вы ничего не сказали о поведении булгар. Ведь, кажется, они сейчас являются союзниками авар в войне против антов? Три года назад я имел с ними дело и могу сказать, что нахальства у них больше, чем отваги, а жадности больше, чем мужества.
– Ну, – ответил я, – булгары скорее рабы, чем союзники, и каган Баян ни в обол не ставит ни их, ни их вождя хана Забергана, хотя для него было бы нежелательным, чтобы они снова откололись и пошли гулять сами по себе. И для меня это тоже нежелательно, потому что бродящие сами по себе булгары снова сойдутся с какими-нибудь славянами и займутся разбоем, в том числе и на Византийских землях. Кстати, они почти добровольно пошли на этот неравноправный союз с аварами, по крайней мере мне неизвестно ни о каких серьезных сражениях по этому вопросу, да и хан Заберган тоже остался при своей должности, чего бы не случилось, пойди все иначе.
– Ну вот вам, господин мой Сергий, и первый совет – пока обры как черепахи ползут на юг, а вы выдергиваете у них из-под носа местных славян и досаждаете мелкими уколами их основной орде, попробуйте всерьез заняться их булгарскими федератами. Славянского населения, родственного вам, в тех местах просто не существует, живут там только родичи тех же булгар, так что вы уже не будете вынуждены соблюдать этот ваш этикет войны и убирать невооруженных людей с поля будущего сражения. В бою эти варвары не очень стойки, и, быть может, вам с легкостью удастся убедить их перейти на вашу сторону.
– Тот, кто с легкостью меняет стороны конфликта, никогда не останется никому верным, – с сомнением ответил я, – хотя в том, что булгар надо нейтрализовать, я с вами не спорю. Просто я бы отложил это действие до того момента, когда аварская орда будет окончательно разгромлена.
Велизарий пожал плечами и назидательно произнес:
– И упустили бы прекрасную возможность использовать одних варваров против других, раз уж вы не видите в этой роли своих славян. К тому же после разгрома основной орды хан Заберган может сделать вид, что он не заключал с аварами никакого союза, и у вас против него никаких доказательств, потому что варвары, а особенно кочевники, не очень-то утруждают себя написанием хоть каких-то бумаг. Конечно, вы можете попробовать напасть на булгарскую орду без всякого объяснения причин, но для соседних варварских народов это будет совсем не то, как если бы вы атаковали союзника вашего врага кагана Баяна. Если вы уж решили строить тут свое государство, то этот момент будет для вас чрезвычайно важен.
– Ну что же, – сказал я, посмотрев на часы, – спасибо за совет. Я обязательно им воспользуюсь. А теперь прошу меня извинить, господин мой Велизарий, ибо дела.
– Странные вы там люди, у себя в будущем, господин мой Сергий, – усмехнулся Велизарий, вставая, – постоянно смотрите на прибор, показывающий время и сверяете с ним все свои дела. Как будто из-за этого время может пойти быстрее.
– И ведь оно идет быстрее, господин мой Велизарий, – ответил я, пожимая руку своему собеседнику, – именно поэтому за нами никто не успевает, опаздывает не только нанести удар, но и даже защититься или убежать. И этот факт не требует доказательств, потому что из двух армий с большей вероятностью победит та, что перед битвой первой построится в атакующие боевые порядки и нанесет удар по еще строящемуся и оттого дезорганизованному противнику, сомнет его и погонит прочь. Скорость мышления командующего и быстрота исполнения его приказов – это такая же характеристика армии, как ударная мощь войск и их стойкость в обороне. Да вы и сами не один раз побеждали только потому, что были не только умнее, но и быстрее вражеского командующего.
На этой оптимистической ноте разговор с Велизарием был завершен, но не успел я выйти из своего кабинета, как наткнулся на идущего навстречу отца Александра.
Как раз его-то я и искал, чтобы поговорить на предмет проповеди нашей версии христианства, лишенного подтекста политического подчинения Константинополю, среди местных антов. Но, как оказалось, сейчас священника заботило совсем не это.
– Сергей Сергеевич, – сходу спросил он, – скажите, вы случайно ничего не почувствовали?
– Нет, отче, – ответил я, – а что я должен был почувствовать?
– Отец только что сообщил мне, – поднял очи к небу отец Александр, – что там, в мире Славян, какой-то достаточно сильный колдун, шаман или маг обров, совсем недавно вопрошал высшие силы о поддержке своего народа. И хоть Отец отверг все его притязания, за то что обры в последнее время совершают н