– Дамы, не обращайте на нас внимания.
Шон протолкнул свою партнершу в кабинку и нацелил ее на унитаз. Она шумно выплеснула содержимое желудка, выпрямилась и потрясенно улыбнулась. Шон нежно вытер ей рот влажной туалетной бумагой.
– Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше.
– Хорошо, давай пойдем куда-нибудь потрахаемся.
– Ладно,– сказала она, чудесным образом приходя в себя.– Этого я и ждала весь вечер.
Шон остановился в заполненном посетителями помещении возле Лотара и Изабеллы.
– Мы смываемся: только что поступило предложение, если вы простите мой выбор выражений.
– Завтра позвоню вам в Вельтевреден,– сказал Лотар.– Договоримся о деталях.
– Не звоните слишком рано,– посоветовал Шон и улыбнулся сестре.– Пока, кролик Белла.
– Ради Бога, не говори «Веди себя хорошо!» – умоляла Изабелла.
– Даже в мыслях не было.
Шон подхватил партнершу на руки и понес вниз по лестнице.
Изабелла сделала еще один круг, чтобы дать Шону возможность уйти, потом сказала:
– Хватит танцев на одну ночь – пошли отсюда.
Лотар никогда не видел, чтобы женщина так быстро и легко вела машину. Он развалился на пассажирском сиденье и наблюдал. Несмотря на долгий день с его излишествами, Изабелла по-прежнему была свежа, как лепесток розы, и смотрела чистыми сверкающими глазами.
Она была первой английской девушкой, с которой Лотар проводил время, и ее свободные и откровенные манеры одновременно привлекали и отталкивали его. Африкандерские девушки с их строгим кальвинистским воспитанием никогда не были бы так доступны и развязны. И хотя Изабелла не раз шокировала его, она, вне всяких сомнений, оставалась самой красивой и привлекательной девушкой из тех, кого ему приходилось встречать.
Изабелла миновала перекресток Парадайз-роуд и Родс-драйв.
– Ты пропустила поворот на Вельтевреден,– заметил Лотар. Она послала ему короткую озорную улыбку.
– Мы едем не туда. Отныне ты в моих руках, Лотар Деларей.
Они поехали по прибрежной дороге вдоль залива, обогнули Мюзенберг, проехали через пустые улицы Саймонстауна – английской морской базы – и направились к оконечности материка.
Там, где дорога огибала высокий утес над морем, Изабелла съехала на обочину и заглушила мотор.
– Идем,– приказала она, взяла Лотара за руку и провела к обрыву. Рассвет окрасил восточную часть неба в лимонно-оранжевые цвета, далеко внизу утесы поворачивали, образуя небольшой защищенный залив.
– Здесь так красиво,– прошептала Изабелла.– Одно из моих любимых мест.
– Где мы?– спросил Лотар.
– Это залив Смитсвинкель,– сказала она, взяла его за руку и повела по крутой тропе вниз с утеса.
Внизу небольшая полоска песка, похожая на подкову, обрамляла залив, а выше песка жались к подножию холма несколько закрытых полуразрушенных хижин. Сюда пробивался утренний свет, мягкий и жемчужный, и вода залива туманно блестела, точно лунный камень.
Изабелла сбросила туфли и прошла к краю воды; здесь она, не оглядываясь, скинула платье с плеч и позволила ему упасть на песок. Под платьем на ней были только шелковые кружевные трусики. Она стояла, глядя на залив. Спина у нее была длинная, похожая на горлышко красивой вазы, позвонки едва виднелись под светлой и блестящей, как перламутр, кожей. Потом Изабелла спустила трусики к лодыжкам и переступила через них.
От ее наготы у Лотара перехватило дыхание, когда он смотрел, как Изабелла медленно заходит в воду, покачивая бедрами в такт ленивым океанским волнам. Она зашла по пояс и окунулась, над водой осталась только голова. Потом повернулась и посмотрела на него. Вызов и приглашение были такими же ясными, как если бы она позвала словами.
Лотар раздевался так же неторопливо. Обнаженный, он вошел в залив, и Изабелла поднялась ему навстречу. Вода стекала по ее плечам и грудям. Она подняла руки и обняла его за шею.
Она дразнила его языком, позволяя ощутить тепло и мягкость ее рта, и негромко засмеялась, когда почувствовала, как он хочет ее.
Этот звук еще больше возбудил Лотара, он подхватил ее на руки и понес на глубину. Здесь ей пришлось держаться за него, и ее тело показалось Лотару невесомым. Он нес ее, как куклу. Она не сопротивлялась. Его сила казалась безграничной. От этого Изабелла чувствовала себя беспомощной и уязвимой, но была благодарна ему за терпение. Торопиться сейчас значило все испортить. Ей хотелось, чтобы их сближение не свелось только к лихорадочному лапанью и часто болезненному вторжению, как у нее до сих пор было с несколькими парнями из колледжа.
Изабелла быстро поняла, что он умеет дразнить не хуже ее самой: он позволял ей, легкой, как водоросль, плавать вокруг него в мягких покачивающих волнах океана, а сам стоял прямо и отказывался идти на последний приступ. В конце концов не устояла она.
По контрасту с холодной водой, плещущейся вокруг, он проник в ее тело словно раскаленное клеймо. Невероятно твердый, невероятно жаркий – и Изабелла громко закричала от невероятного наслаждения. Ничего подобного она до сих пор не испытывала. Отныне только это имело значение. Именно это она так долго искала.
По-прежнему цепляясь друг за друга, они побрели к берегу. Уже наступило утро. Они связали одежду в узел и нагие побрели к последней хижине в ряду. Пока она искала в сумочке ключ, он спросил:
– Чье это?
– Одно из папиных убежищ. Я его обнаружила случайно; он не знает, что у меня есть ключ.
Она открыла дверь и завела Лотара в единственную комнату.
– Полотенца,– сказала она и открыла один из шкафов. Вытирая друг друга, они превратили это в игру, но легкомысленное настроение быстро сменилось серьезными намерениями, и она потащила его к кровати у стены.
– Там, откуда я родом, обычно просит мужчина,– усмехнулся он.
– Ты старомодный сексист и ханжа,– ответила Изабелла.
Она улеглась на кровать, он увидел, что грудь у нее все еще розовая от холодной воды залива; ему это показалось особенно милым и трогательным, и он почувствовал прилив нежности.
– Ты такой нежный,– прошептала Изабелла.– Такой сильный и такой нежный.
Была уже середина утра, когда они проголодались, и Изабелла, одетая только в старый отцовский рыбачий комбинезон, порылась в кладовой.
– Как тебе нравятся копченые устрицы со спаржей и тушеными бобами?
– Отец не станет тебя искать?– спросил он, открывая банки.
– О, папа доверчив. Он поверит всему, что бы я ни сказала. Вот бабушки нужно остерегаться, но я договорилась с одной из подружек, чтобы она нас прикрыла.
– Ага, значит, ты знала, чем кончится?– спросил он.
– Конечно.– Она закатила глаза.– А ты разве нет?
Они сидели на койке, поджав ноги, и держали тарелки на коленях; Изабелла попробовала смесь.
– Ужасно,– высказала она свое мнение.– Если бы я не умирала с голоду, даже не прикоснулась бы.
– Конечно, в Лондоне ты увидишься с матерью?– спросил Лотар, и полная ложка замерла на полпути к губам Изабеллы.
– Откуда ты знаешь, что я собираюсь в Лондон? И откуда тебе известно, что моя мама там?
– Возможно, я знаю о твоей матери больше тебя,– сказал Лотар. Изабелла положила ложку на тарелку и посмотрела на него.
– Например?– вызывающе спросила она.
– Ну, например: твоя мать ярый враг нашей страны. Она член запрещенного АНК и движения против апартеида. Она регулярно встречается с членами Южно-Африканской коммунистической партии. В Лондоне она управляет убежищем политических беженцев и сбежавших террористов.
– Мама?– недоверчиво покачала головой Изабелла.
– Твоя мать была активной участницей заговора с целью взорвать парламент и убить большинство депутатов, включая премьер-министра – а также твоего и моего отцов.
Изабелла продолжала качать головой, но он говорил совершенно спокойно, глядя на нее золотыми глазами леопарда.
– Она лично виновата в смерти своего отца, твоего деда полковника Блэйна Малкомса. Она была соучастницей Мозеса Гамы, который сейчас отбывает пожизненное заключение за террористическую деятельность и убийство, и если бы не успела сбежать, вероятно, тоже была бы в тюрьме.
– Нет,– тихо сказала Изабелла.– Не верю.
Ее удивила и испугала перемена в нем. Минуту назад он был сама нежность, а теперь стал суровым и жестоким, и его слова причиняли боль:
– Знаешь ли ты, например, что твоя мать была любовницей Мозеса Гамы и родила ему сына? У тебя есть сводный брат приятного цвета кофе.
– Нет!– отшатнулась Изабелла, недоверчиво качая головой.– Откуда ты все это знаешь?
– Из заверенного признания самого Мозеса Гамы. Если хочешь, могу показать его тебе, но в этом нет необходимости. Ты почти несомненно встретишься со своим незаконнорожденным братом в Лондоне. Он живет там с твоей матерью. Его зовут Бенджамин Африка.
Изабелла вскочила и отнесла тарелку на кухню. Выбросила еду в мусорное ведро и, не оборачиваясь, спросила:
– Зачем ты все это мне рассказываешь?
– Чтобы ты поняла, в чем твой долг.
– Не понимаю.
Она по-прежнему не смотрела на него.
– Мы считаем, что твоя мать и ее сообщники планируют насильственные действия против нашей страны. Но не знаем, какие именно. Любая информация об их деятельности для нас бесценна.
Изабелла медленно повернулась и посмотрела на него. Лицо у нее было бледное и перекошенное.
– Ты хочешь, чтобы я шпионила за собственной матерью?
– Мы просто хотим знать имена людей, которых ты встретишь у нее, когда будешь в Лондоне.
Она не слушала. Оборвала его объяснения.
– Ты это спланировал. Ты выбрал меня не за то, что я милая, привлекательная и желанная. Ты сознательно соблазнял меня.
– Ты не привлекательна, а прекрасна. Ты не милая, а великолепная,– сказал Лотар.
– А ты ублюдок, безжалостный, бессердечный ублюдок!
Он встал и пошел туда, где за дверью висела его одежда.
– Что ты собираешься делать?– спросила она.
– Одеться и уйти,– ответил он.
– Почему?
– Ты назвала меня ублюдком.