Тара вызвала отца: это совершенно очевидно. Шаса смотрел на нее, пытаясь понять, зачем. Словно ощутив его взгляд, Тара посмотрела прямо на него, и облегчение на ее лице сменили ужас и сознание вины. Она повернулась и выбежала с галереи, расталкивая тех, кто стоял у нее на пути.
Шаса еще мгновение смотрел ей вслед. Тара выманила отца из зала заседания, и ее озабоченность была настолько сильна, что могла объясняться только одним: она считала, что отцу угрожает серьезная опасность. А потом эти вина и ужас, когда она поняла, что Шаса смотрит на нее… Шасе стало ясно: должно произойти нечто ужасное. Мозес Гама и Тара – в этом опасность, страшная опасность… а Тара пытается спасти отца. Опасность близкая, неминуемая… провод в кабинете, сундук, Блэйн, Тара, Мозес Гама. Шаса знал, что все это связано и что у него очень мало времени для действий.
Шаса вскочил и пошел по проходу. Фервурд нахмурился, замолчал и посмотрел на него; все в зале поворачивали головы. Шаса пошел быстрее. Манфред Деларей протянул руку, когда он проходил мимо, но, даже не взглянув на него, Шаса отвел его руку и прошел дальше.
Поспешно идя по фойе, он увидел у выхода Блэйна Малкомса, тот возбужденно разговаривал со служителем. Увидев Шасу, он сказал: «Слава Богу!» и пошел к нему по мраморным квадратам пола.
Шаса отвернулся от него к лестнице. С ее верха на него с белым, искаженным ужасом лицом смотрела Тара, охваченная какой-то противоестественной страстью.
– Тара!– закричал Шаса и направился к лестнице, но Тара повернулась и исчезла за углом коридора.
Шаса, перепрыгивая через три ступеньки, взлетел по лестнице.
– Что случилось, Шаса?– крикнул ему вслед Блэйн, но Шаса не ответил.
Он бегом поднялся по лестнице и свернул за угол: Тара была уже на полпути к его кабинету. Он не стал тратить времени, окликая ее, но бросился вперед, вдогонку. На бегу Тара оглянулась через плечо и увидела, что он быстро догоняет ее.
– Мозес!– закричала она.– Осторожно, Мозес!
Но тщетно: забранные панелями стены кабинета, слишком толстые, не пропускали звук, предупреждение до него не дойдет, зато ее крик подтвердил худшие подозрения Шасы.
Вместо того чтобы направиться прямо к входной двери его приемной, как ожидал Шаса, Тара неожиданно свернула в боковой проход, нырнув под вытянутую руку Шасы; он хотел повернуть за ней, но потерял равновесие, когда она оказалась в его «слепом пятне».
Шаса головой ударился о стену, удар пришелся в лоб над слепым глазом. Шелковая повязка слегка смягчила его, но кожа все равно лопнула и кровь полилась на щеку. Ошеломленный Шаса удержался на ногах. Все еще оглушенный, он круто развернулся. За ним по коридору бежал Блэйн, лицо его покраснело от усилий и сосредоточенности.
– Что происходит, Шаса?– взревел он.
Шаса отвернулся от него и увидел Тару у потайного входа в кабинет. У нее был ключ, но она так нервничала, что руки тряслись и она не могла вставить ключ в замок.
Преодолев темноту в голове, Шаса собрался; капли его крови упали на стену. Он бросился к Таре. Увидев, что он бежит к ней, она выронила ключ, и тот звякнул у ее ног. Тара кулаками заколотила по закрытой двери.
– Мозес!– кричала она.– Мозес!
Когда Шаса добежал до двери, ее рывком отворили изнутри и на пороге показался Мозес Гама. Мужчины смотрели друг на друга поверх головы Тары. Тара пробежала между ними, крикнула:
– Мозес, я пыталась предупредить тебя!– и обхватила его обеими руками.
В это мгновение Шаса заглянул им за спину и увидел, что алтарь-сундук раскрыт и его содержимое вывалено на ковер. Провод, который он обнаружил за энциклопедией, тянулся по ковру к его столу и был подсоединен к какому-то электроприбору. Шаса никогда раньше таких не видел, но сразу понял, что это детонатор и что он готов сработать. На столе рядом со взрывателем лежал автоматический пистолет. Любитель и собиратель огнестрельного оружия, Шаса сразу узнал пистолет Токарева 7,62 мм, стандартное русское военное оружие. На полу за столом лежала на боку Триша. Рот у нее был заткнут, руки и ноги связаны, но она отчаянно дергалась и глухо мычала.
Шаса бросился вперед, чтобы схватиться с Мозесом Гамой, но черный мужчина обхватил Тару и швырнул ее Шасе на грудь. Они вдвоем отлетели и ударились о косяк. Мозес повернулся и прыгнул к столу, а Шаса пытался стряхнуть с себя Тару. Она цеплялась за него и кричала:
– Нет! Нет! Он должен это сделать!
Шаса разорвал ее руки и отшвырнул Тару в сторону. Мозес у стола уже нагнулся к детонатору. Он повернул рычаг, и на взрывателе вспыхнула лампочка, обозначавшая готовность.
Шаса знал, что не успеет добраться до Мозеса раньше, чем тот приведет устройство в действие, но его мысли опережали его самого. Он увидел на ковре почти у самых своих ног провод, наклонился, обмотал вокруг правой руки и изо всех сил дернул.
Конец провода был прочно прикреплен к детонатору, и когда Шаса дернул, устройство вырвалось из рук Мозеса, упало со стола и с грохотом ударилось об пол между ними.
Оба одновременно прыгнули к нему, но Мозес оказался на долю секунды проворнее и схватил передатчик. Шаса в это время неудержимо летел к нему. Он всю свою силу и тяжесть вложил в пинок, нацеленный в голову Мозеса.
Удар пришелся Мозесу в висок, запрокинул ему голову. Передатчик выпал, Мозес отлетел назад и ударился о стол.
Шаса ринулся за ним и нацелил еще один удар в голову, но Мозес перехватил его ногу, вцепившись в лодыжку. Он резко дернул ее вверх, вывертывая, и Шаса, оставшись на одной ноге, с маху опрокинулся и тяжело упал.
Мозес повернулся и потянулся к пистолету Токарева. Шаса на четвереньках пополз к нему, успел и обеими руками перехватил запястье. Они боролись на полу, катались, лягались, кряхтели, вырывая друг у друга пистолет.
Тара пришла в себя, вбежала в кабинет и подобрала упавший передатчик. Она стояла, беспомощно держа его в руках.
– Мозес, что я должна сделать?– воскликнула она.
Мозес с огромным усилием перевернулся и навалился на Шасу.
– Желтая кнопка! Нажми желтую кнопку!
В это мгновение в открытой двери показался Блэйн Малкомс.
– Остановите ее, Блэйн!– крикнул Шаса.– Они хотят взорвать…
Мозес локтем ударил его по зубам и помешал договорить.
Они продолжали бороться на полу. Блэйн протянул к дочери руки:
– Дай сюда, Тара.
– Не трогай меня, папа.– Она попятилась, стараясь отыскать желтую кнопку; глядя на отца, она нащупывала кнопку.– Не пытайся меня остановить, папа.
– Блэйн!– прохрипел Шаса, но замолчал, потому что Мозес снова попытался вырвать у него из рук пистолет. Похожие на канаты мышцы на руках Мозеса вздувались и переплетались от усилий, и Шаса сдавленно крякнул, пытаясь удержать его.
Словно вспышка лампы, комнату осветило пламя выстрела. Запахло горелым порохом.
Блэйн Малкомс, который протягивал руки к дочери, повернулся, когда пуля попала в него, и отлетел к книжному шкафу. Он постоял несколько мгновений – кровь медленно проступала на его белоснежной рубашке,– потом медленно осел на колени.
– Папа!
Тара бросила передатчик и побежала к отцу. Опустилась рядом с ним на колени.
Потрясение на мгновение ослабило хватку Шасы, и Мозес высвободился и вскочил на ноги, но когда он устремился к передатчику, Шаса кинулся за ним. Он схватил Мозеса сзади, когда тот наклонился к передатчику, обхватил одной рукой за горло и оттащил. Стараясь вырваться из удушающей хватки, Мозес уронил пистолет и обеими руками вцепился в руку Шасы. Они боролись, хрипя и поворачиваясь, а передатчик лежал у их ног.
Шаса переместил свой вес, поднял ногу и опустил ее на передатчик. Послышался треск, но лампочка на панели продолжала гореть.
Мозес, видя, что передатчик поврежден, обрел второе дыхание, почти вырвался из рук Шасы и повернулся к нему лицом, но Шаса не отпускал. Так они стояли грудь к груди, тяжело дыша и напрягаясь; лица у обоих были перемазаны кровью из раны Шасы, слюной и потом.
И снова Шаса на мгновение изменил положение и нацелил новый удар по передатчику. Передатчик отлетел и ударился о стену за столом. От удара пластиковый корпус раскололся, провод отсоединился, и красная лампа мигнула и погасла.
Мозес отчаянно закричал и бросил Шасу на стол. Тот распростерся по столешнице, а Мозес поднял с ковра пистолет и направился к открытой двери. Здесь он остановился, поднял «Токарев» и прицелился в Шасу.
– Ты!– выдохнул он.– Ты!
Но руки у него тряслись, и пистолет дрогнул. Пуля ударила в поверхность стола у головы Шасы, выбив тучу щепок.
Прежде чем Мозес снова успел выстрелить, за ним показался Манфред Деларей. Он видел, как возбужден Шаса, и пошел за ним из зала заседаний.
С первого взгляда он разобрался в происходящем и действовал мгновенно. Размахнулся и большим жестким кулаком, который принес ему олимпийское золото, ударил Мозеса в голову под ухом.
Пистолет выпал из руки Мозеса, а сам Мозес рухнул на него без чувств.
Шаса с трудом сполз со стола и добрался до Блэйна.
– Сейчас,– прошептал он, опускаясь рядом с ним на колени.– Дайте взглянуть.
Тара смятенно говорила:
– Папа, прости. Я не хотела. Я только хотела, чтобы все было хорошо.
Шаса пытался оттащить ее, но она вцепилась в Блэйна, ее руки и платье были в крови.
– Оставь его,– сказал Шаса, но она в истерике тащила отца к себе, и его голову мотала по полу.
– Папа, поговори со мной, папа.
Шаса чуть отступил и ударил ее – сильно, так что запрокинулась голова.
– Отвяжись, гадина,– прошипел он. Тара отползла в сторону, ее лицо начало краснеть и опухать от удара. Не обращая на нее внимания, Шаса осторожно растегнул темный пиджак Блэйна.
Охотник, он сразу узнал яркий, чистый цвет пробивающейся сквозь тонкую ткань артериальной крови, крови из разорванных легких.
– Нет,– прошептал он,– нет.
Только тут он понял, что Блэйн смотрит ему в лицо и читает в нем свою смерть.
– Твоя мать… – сказал он, и из раны на груди вырвался воздух из легких.