Мне бы вовремя заткнуть свои порывы, да готовиться к замужней жизни, благо отбоя от женихов у меня не стало с шестнадцати лет… Слушай, Джек, если ты будешь и впредь так похабно лыбиться, я больше ни слова не скажу! Вот… Выходить замуж или отправляться в институт. Родители всегда хотели, чтобы их умная девочка пошла дальше. Чтобы она стала кем-то большим, чем стряпуха или лоточница. Они бы устроили меня на учёбу. Тянулись бы изо всех сил, отдавая все заработанные деньги, отказывая себе, но они бы сделали это. А я… Я решила, что уже могу и сама о себе позаботиться, что у меня получится самой встать на ноги, самой заработать хоть часть денег на свою будущую жизнь. Тогда это казалось мне отличной идеей.
— Как я понял, в институт благородных девиц ты не попала, — без тени издёвки тихо сказал Джек, внимательно глядя на девушку.
— Ты прав, Джек. Вместо этого в итоге я попала на самое дно. И всё началось с того, что я решила, что устроиться в дом каких-нибудь многодетных богачей няней будет отличным выбором для меня. А что? Детей я любила, да и люблю. В какой руке держать вилку, а в какой нож знаю. Я была чистенькой и ухоженной. Ты не поверишь, но год назад я была пухленькой булочкой и мечтала сбросить пару-другую лишних кило. Вот это мне удалось на все сто! Я была лапочкой, да. И вполне подходила для работы в любом приличном доме. А работа няни ничем не хуже любой другой. Надо же было с чего-то начинать.
— Работу я нашла достаточно быстро — по объявлению в газете. Одной состоятельной семье требовалась няня для подрастающих деток. Требования были вполне справедливыми, условия приемлемыми, а зарплата для молоденькой девушки совсем недурной. Не буду утомлять тебя излишними подробностями, Джек. Скажу лишь, что собеседование с хозяйкой дома я выдержала. Особенно заостряю на этом внимание, потому что эта женщина стоит отдельного разговора. Это деспот в юбке с холодным сердцем и бесстрастными речами. Она единственная решала все домашние проблемы и заправляя всем домом. Её муж, крупный и богатый промышленник, вечно пропадал на работе и ничем, кроме своих личных дел, не интересовался.
— Итак, работу я получила. Я должна была жить у них, в собственной спальне, с понедельника по субботу, воскресенье считалось законным выходным. Дети… Дети оказались теми ещё несносными бесятами, но они мне сразу понравились. Милашки. Двойняшки, брат и сестра. Признаться, в первый день я думала, что поседею! Что они мне все мозги из головы выбьют, правда! Но на второй день нам-таки удалось поладить. И хотя они периодически выкидывали всякие пакости, у нас установились хорошие отношения. По-моему, я им даже в конце концов понравилась. Кто знает, будь у меня побольше опыта в такого рода делах, мы бы сблизились ещё больше…
— Ещё… м-м-м… В доме моих хозяев не было никакой прислуги. Правой рукой и нерушимой опорой хозяйки в домашних вопросах был дворецкий. Единственный слуга на весь огромный трёхэтажный особняк. Признаться, Джек, мне он сразу не понравился. Сначала мне показалось, что он просто чёрствый, непроницаемый и чванливый сухарь, высокомерный засранец, который гордится тем, что всю сознательную жизнь, вплоть до седых волос, выносит за хозяевами ночные горшки, и плевать он хочет на тех, кто лишён такой почётной привилегии. Но потом… Потом я поняла, что он просто бездушный мерзавец, с сердцем ещё более холодным, чем у хозяйки. Человек, лишённый чувств. Мне он не создавал никаких проблем, но его постоянное незримое присутствие за спиной, даже когда я оставалась на ночь в своей комнате одна, постоянно напрягало и нервировало.
— Мои птенчики-двойнята, за которыми я присматривала со всем старанием и тщанием, были не единственными детьми хозяев. У них был ещё один ребёнок. Сын. Уже взрослый, очень даже симпатичный и… И сумасшедший. Их старший сын был умственно отсталым. Он напоминал мне ходячий овощ, который не состоянии своими руками и шнурков завязать. По словам хозяйки, её сын рос вполне себе приличным умным молодым человеком, подспорьем отца и радостью матери. Но однажды он проснулся таким, каким его теперь все знают. И никто ничего не мог сказать, что произошло, почему он сошёл с ума. Не знаю, Джек, возможно, он увидел то, что не было предназначено для его глаз… К счастью, в мои обязанности не входило ухаживать ещё и за ним. Он и сам был вполне самостоятельным. Во всяком случае, хозяйке как-то удавалось с ним справляться без посторонней помощи. Он то привидением бродил по дому, то прятался так, что его при всём желании невозможно было найти. На словах хозяйка души в нём не чаяла, на деле же, по-моему, она плевать на него хотела, так же как дворецкий на весь окружающий нас мир. Меня, признаться он пугал. Мне казалось, что в его безумной голове постоянно зреют какие-то непонятные мне планы. Глупость, опять-таки, но тогда мне казалось, что он — самое неуютное и трудное, с чем мне придётся мириться в стенах этого дома.
— В общем, как бы там ни было, моя работа текла размеренно и спокойно. Так проходили день за днём и неделя за неделей. Я проработала в этом доме чуть больше месяца, когда произошло то, что разрушило всю мою жизнь… Одним ненастным декабрьским вечером я увидела ЭТОГО человека. Он был давним семейным другом хозяев и при этом очень, как выяснилось, известной в определённых кругах личностью. И ещё он лечил старшего сына, этого несчастного парня. Что ж, теперь мне понятно, почему дорогостоящее лечение никак не венчалось успехом. Этот человек не способен на доброту и сострадание. Он никого не может вылечить. Его призвание истязать человека, мучать его, низводить до безумия. Человека, что навсегда изменил меня, зовут Абрахам Аткинс. Он был… Он и сейчас является директором Мерсифэйт.
Глава 2
— Подожди! — перебивая, воскликнул Джек, нахмурив лоб. — Стой-стой… Мерсифэйт… Эй, так это же вроде как самая большая и знаменитая психушка в городе! Не хочешь ли ты сказать, что этот коновал — друг твоих бывших хозяев, лечащий врач их припадочного сынка, и управляющий Мерсифэйт, одно и то же лицо?
— Именно. Он появился в особняке в один роковой для меня вечер, накануне какого-то праздника. Хозяйка решила устроить по этому случаю торжественный ужин. Как я поняла, в доме редко бывали гости, а праздничные мероприятия проводились и того реже. Но на тех, что всё же бывали, всегда непременным гостем выступал доктор Аткинс. Я думала, что они, должно быть, с хозяевами и впрямь большие друзья. Потому как другой причины столь тесных отношений я не видела. Поскольку особой благодарности к нему как к лечащему врачу Стефана испытывать было не за что, несмотря на то, что хозяйка так и вилась вокруг него, рассыпаясь в любезностях. Так я думала…
— Аткинс, только увидев меня, заулыбался, как сытый и довольный жизнью хищник. Словно узрел ещё одну вероятную жертву. Но поскольку он сыт, её можно оставить на потом. На сладкое. Поверь мне Джек, посмотрев в глаза этому человеку, я сразу поняла, что мне грозит беда. Я не шучу. Доктор Аткинс страшный человек. Ему неведомо сострадание и доброта. Он будет улыбаться, вонзая тебе нож в спину. Ах, Джек, если бы я только знала тогда, что скрывается за сахарной улыбкой этого человека и за его жуткими глазами. Мне нужно было бежать из особняка моих хозяев. Уже тогда. В тот же вечер, в ту же минуту, не дожидаясь утра.
— Разумеется, как раз тогда мне подобные мысли в голову не пришли. Да, я испугалась, почуяла неладное. Но максимум, что мне может грозить, как я тогда прикинула, это пошлые шуточки в мой адрес и сальные взгляды доктора, шарящие по моей груди. Сейчас, размышляя над всем, что произошло потом, я думаю, что даже изнасилование меня доктором Аткинсом было бы самым безобидным происшествием.
— Как ни странно, в тот вечер я больше не увидела его. Я уложила спать детей пораньше и заперлась в своей комнате. Стефан, кстати, присутствовал на этом ужине. Всё такой же неряшливый и неопрятный, со спутанными волосами и пустым взглядом. Доктор обрадовался встрече со своим пациентом, словно они наилучшие друзья… Как ни странно, Стефан отреагировал так же… А я… А я сидела в своей спальне и размышляла вот над чем, Джек. Раз Аткинс лечит Стефана, подумала я, то мне совершенно непонятно, как это происходит! На расстоянии что ли? За месяц Стефан, по крайней мере, при мне, и носа не высовывал из особняка. Аткинс наведывается с официальными визитами, как мне объяснила хозяйка, пару раз в месяц, а то и реже. О каком таком лечении вообще может идти речь⁈ Тогда всё это показалось мне настолько странным, что даже на некоторое время вытеснило мои собственные страхи. А зря. Мне не следовало забывать о них. Зачастую страх спасает твою жизнь, Джек.
— Не знаю, как называется это чуйство, и оно ли это, но здорово прибавляло сил и скорости, когда я, бывало, улепётывал от легавых, — с видом знатока подтвердил Спунер. — Раньше у меня частенько возникали недоразумения с фараонами. Само собой я был ни при чём. Просто у сотрудников Империал-Ярда напрочь отсутствует другое чувство. Юмора…
— В прошлом году это чувство подвело меня. Я попалась как кур в ощип. После званого ужина поначалу всё текло своим чередом. Я даже начала забывать глаза этого человека. Я решила, что мне всё померещилось. На кой я ему бы понадобилась, думала я. В городе полно хорошеньких девушек и гораздо симпатичней меня. Да и к тому же я была нянькой детей его друзей. Одно это обстоятельство давало мне неприкосновенность. Да и вообще на мне одной свет клином не сошёлся. Думаю, для такого богатого и властного человека, как директор Мерсифэйт, всегда были открыты двери любых борделей. Я ещё не знала, что девушек он в основном пользует не для интимных утех…
— Это случилось в субботу ночью. Хозяйка попросила задержаться до утра, чтобы помочь ей собрать детей на загородную поезду. Я согласилась. Да и был ли у меня выбор? С такими хозяевами, какие достались мне, особо не поспоришь. Я как наивная дурёха, улеглась спать, думая, что всё не так уж и плохо, а проснулась от того, что в моей спальне кто-то появился. Хотя всегда на ночь запирала двери. Всегда, Джек!